Девять возвращений [Повести и рассказы] - Коршунов Михаил Павлович. Страница 5
Какого цвета должна быть доска — черного, коричневого или зеленого? Какой должна быть форма для старшеклассников и, главное, для старшеклассниц? А прическа? А туфли?
Вера Николаевна вложила записки в дневник школы — пускай ознакомятся учителя. Кстати, за последнее время в дневнике появились интересные записи. Василий Тихонович — за большую самостоятельность учеников. Татьяна Акимовна настаивает на изменении изучения химии в девятых классах: начинать предмет с современного строения атомов элементов. Ольга Борисовна пишет: «Надо создавать на уроках проблемные ситуации». Александра Викторовна Ракузина добавляет в записи Ольги Борисовны, что «знания должны приобретаться не памятью, а мыслью» и что надо навсегда покончить с «футлярной педагогикой».
«Шевелитесь — не то вас заменят кнопкой!» Кто это — Юра или Миша Воркутинский? Мастера афоризмов.
В дверь заглянула секретарь комитета комсомола Нина Гриценко.
— Заходи. У тебя что — нет занятий?
— Контрольная. Уже написала. Вера Николаевна, ребята просят устроить бал. Эскиз бала, новогоднего. Деньги есть — заработали на овощной базе и на почте.
В дверь всунулась голова Артема, заведующего сектором культмассовой работы.
— Входи. Тоже написал контрольную и свободен?
Артем кивнул и сказал:
— В плане записано: к каждому мероприятию должен быть составлен эскиз. Новогодний бал — мероприятие? Эскиз надо составить? Надо. Закон. Давайте и составим, чтобы достойный нашей школы!
— Законники, — улыбнулась Вера Николаевна.
— Чтим и выполняем, — парировал Артем.
— Что предлагаешь?
— Съезд гостей. «Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит?..» Старинные фонари навесим. В подвале валяются. Цветов накупим живых. Лотерею устроим. Деньги есть, заработали!
— Вам что, эти деньги руки жгут?
— Жгут, Вера Николаевна.
В кабинете директора за столом сидит вовсе не директор, а девчонка из 9-го «А». И сидит-то она не за столом, а на валике дивана. Постукивает о зубы тоненьким карандашиком. Директор боится этой девчонки, потому что девчонка согласится на этот гала-эскиз. Фонари старинные… Съезд гостей… «Кто там в малиновом берете…» Права Антонина Дмитриевна, что относится с осторожностью.
В кабинет вошел Вадим Нестерович Лось.
— Простите, — обратился он к Нине и Артему. — Мне надо поговорить с директором.
Ребята вышли.
— Хочу сообщить результаты моего дежурства по школе. Ученик Лекомцев ведет себя недопустимо. Грубит мне как преподавателю. Я прошу довести до сведения родителей. Мог бы не беспокоить вас, но в девятом «А» нет классного руководителя. Самоуправляются. Так сказать, бесклассовое общество…
Вера Николаевна стояла у окна, смотрела на школьный парк. Она любит свой кабинет в эти вечерние часы. Где-то раздается стук молотка: школьный плотник Романушкин подгоняет осевшую дверь или ремонтирует перила.
Подъехал грузовик. Из кабины выпрыгнула Любовь Егоровна. И тут же ей навстречу выбежали ребята. Начали выгружать из грузовика новые парты.
Директор спустилась вниз, вышла на крыльцо.
— Всем одеться!
— Нам не холодно!
— Марш! Марш!
— А вы сами без пальто?
— Я директор. Мне можно.
Она вернулась в школу. Пошла посмотреть, чем занят Романушкин. Он долбил в одном из младших классов стену.
— Романушкин?
Романушкин поднял голову. Перестал стучать.
— Что вы делаете?
— Выполняю заказ.
— Чей заказ?
— Паренька. Побежал на улицу.
Вера Николаевна решила обождать — выяснить, что происходит.
Вскоре явился Тыбик.
— Понимаете, жалуются маленькие — утром плохо видно, что написано на доске. Не проснулись как следует. Я и придумал — укрепить лампу. Конструкторскую, на гармошке. Можно поворачивать, освещать доску.
Вера Николаевна посмотрела на Тыбика. Улыбнулась. Вадим Нестерович говорит, что в наше время нет настоящих ребят. Что все они скептики, отрицатели…
— Где лампу достанешь с гармошкой?
— Есть уже. Я бы и пробки для нее сам забил. Шлямбура нет. Романушкина пришлось просить.
— Готовы тебе пробки. — Романушкин собрал инструмент и ушел.
Витя откуда-то из угла вытащил лампу с гармошкой. Приставил к пробкам.
— Удобно? Шнур поверху натяну, где филенка.
— Мы и в других классах сделаем. Отличное будет ДУ. Достижение Учащегося, — сказала Вера Николаевна.
Витя смущенно улыбнулся:
— ВВ. Весьма Вероятно…
— Ты дружишь с Юрой Лекомцевым. Какие у него отношения с отчимом?
— По-моему, нормальные.
— А где сейчас отец?
— На Севере. Далеко. Забыл, как называется место.
— Пишет Юре?
— Пишет. Редко. — Витя подумал и добавил: — По-моему, редко. Почта оттуда…
— Узнай, пожалуйста, адрес и скажи мне. Хорошо? Узнай тактично. Не у самого Юры и не у мамы.
— У бабушки Фроси спрошу. Мы у нее завтра собираемся. Редколлегия.
Вернулся Романушкин.
— В девятом «А» надо менять парты. Когда будем?
— Во всех классах уже поменяли?
— Во всех.
Вера Николаевна медлила с 9-м «А». И каптерку надо переоборудовать, отдать Василию Тихоновичу под дополнительный кабинет физики.
Однажды Лена застала в классе Веру Николаевну. Лена пришла со стопкой дневников и классным журналом.
— Вы проверяете чистоту?
— Нет, Леночка.
— Свет зажечь?
— Зажги.
Лена положила на стол дневники и журнал. Зажгла свет.
Доска была густо исписана иксами, зетами в кубе, в четвертой степени.
— Саша Троицкий. Решает великую теорему Ферма.
— В наше время тоже решали теорему Ферма. И на этой самой доске.
— Как?
— Я училась в этом классе.
— Как? В нашем классе? Вы? Правда, Вера Николаевна?
— В девятом «А». Перед войной.
— Свет погасить? — вдруг спросила Лена.
— Я на минутку. Ты садись, занимайся делами. И у меня дела. Я пойду.
— Вера Николаевна, в классе все так же было, как сейчас?
— Да.
— Каптерка? Чучела стояли? Аквариум?
— Все так же было.
— А Григорий Петрович, он с вами учился? Витя его нашел со своим отрядом. Как героя войны. Совсем недавно. — Лена смутилась. — Мы к нему ходим — и не знали. Он тоже учился в нашей школе?
— Учился.
— А мама Юрина?
— И она, — кивнула Вера Николаевна как-то поспешно.
И Лена вдруг поняла, что не надо было задавать этот вопрос и вообще расспрашивать обо всем этом. Вера Николаевна сама могла бы рассказать Тыбику о Григории Петровиче и о других. Но ничего не рассказала. Может быть, поэтому и с Леной говорит о Юре так, как никто другой в школе?.. Есть причина? Лена это давно почувствовала и не ошиблась, значит.
И ей вдруг показалось невежливым оставаться дольше в классе.
— Я пойду. — И еще раз спросила: — Свет погасить?
— Как тебе хочется.
Лена свет погасила и тихонько вышла из старого 9-го «А», в котором осталась сейчас Вера Николаевна.
Только что закончилось классное собрание. Кричали, спорили. Лена боялась собрания, потому что будет разговор о Юре — правда, не об успеваемости, а о дисциплине. Поругался с Лосем. Наговорил ему такое, что Лось написал в дневник школы и еще куда-то. Требует решительных мер.
Двоек у Юры нет. То наполучал двоек, то все исправил. Ольга Борисовна поставила ему недавно пять за ту же самую теорему об условном неравенстве и сказала: «Лекомцев, надеюсь, с вашим двоенным юмором покончено».
Юра кивнул и ответил, что повторяться в шутках — это уже неинтересно, он понимает. Поэтому придумает что-нибудь новенькое, хотя бы с теми же пятерками. Этакий пятерочный юмор.
Ольга Борисовна засмеялась и сказала в допетровском варианте, на «ты»: «Лекомцев, ты прекрасен в своей дерзости!»
И с Татьяной Акимовной у Юры состоялся разговор. Татьяна Акимовна — человек другого плана. Редко шутит. «Прошу доказать, что в состав соляной кислоты входят ионы водорода, ионы хлора. Прошу отметить физические свойства галогенов». И все это без улыбки. И только однажды слегка улыбнулась, когда прочитала в сатирическом листке: «Вы не видели Натрий? Ушел с Хлором к Сере…» Юра сумел ответить Татьяне Акимовне на все «прошу». Татьяна Акимовна, удовлетворенная, кивнула и сказала: «Прошу учиться нормально».