Ты теперь мой враг (СИ) - Тесса Тиана. Страница 60

Дрожащими пальцами быстро открываю мессенджер и набираю Демиду сообщение. Я прошу прислать фото, потому что очень соскучилась. Он отвечает не сразу, проходит минут десять, к этому моменту я готова разрыдаться так сильно, что закрываю рукой рот. Ливень нещадно сменяет капли на потоки воды, но мне плевать.

И всё же выпускаю эмоции наружу.

Они прорывают свою блокаду, когда Демид присылает фото. И оно в такой же обстановке, что и на тех кадрах, где он целует другую. Он приписывает, что после встречи всех пригласили на афтепати*, поэтому он там, и что скоро идёт в номер, а завтра с утра сразу ко мне.

Сразу ко мне.

После неё.

У меня больше нет сил сопротивляться очевидному. По щекам катятся слезы, они перемешиваются с дождём, прокручиваю в мыслях вновь и вновь его сообщение, оказывается я уже бреду по улице, вот только куда, сама не знаю — перед глазами туман.

Если верить фото — Демид мне изменяет, и придумать разумную причину, что это может быть очередной ошибкой и результатом неуёмной фантазии, просто без вариантов.

И хоть в голове не укладывается, как это возможно — ведь он только днём обнимает меня и шепчет, что любит, а не верить глазам тоже не выходит. Получается, он вечером спокойно уезжает и прижимает к себе другую. Лица девушки на фото не разглядеть, да это и не нужно, достаточно других частей тела, чтобы понять — преград для этих двоих нет.

В какой момент совсем рядом с обочиной тормозит серебристый джип, я не знаю. Как и то, где нахожусь. Слышу удивленно:

— Лика? — и оборачиваюсь, понимая, что передо мной Глеб. Кажется, он говорит, что возвращается с выставки домой и случайно видит меня. Ему действительно по пути. Он спрашивает, что произошло, и почему я одна бреду по дороге под дождём, но мне нечего ему сказать. Я поднимаю голову и вижу впереди мост.

Зачем я туда иду? У меня нет ответа. Впрочем и объяснять я Глебу ничего не собираюсь.

— Ты вся промокла, пойдём в машину.

Я не сопротивляюсь, он меня усаживает на сидение, чувствую только сейчас, как замёрзла, начинаю против воли дрожать, Глеб включает тёплый обогрев, и когда протягивает металлическую фляжку, тоже не возражаю. Пью большими глотками, и тут же чувствую, как внутри растекается обжигающая жидкость.

Куда меня отвезти? Куда хочешь.

На вечеринку, которую организовывают для реставраторов после выставки? Она как раз в самом разгаре? Отлично.

Соглашаюсь на всё скорее от отчаяния. И хоть Глеб действительно привозит меня в заведение, где всё вокруг располагает к веселью, мне становится не по себе ещё больше. Так тошно, так горько, я вообще жалею, что приезжаю сюда, да ещё и показываю Астахову свои эмоции.

Я, конечно, ничего не объясняю, он и не спрашивает. Вечно-понимающий-Глеб к моим услугам, он даже в какой-то момент тянется ко мне, но я кладу ему руку на грудь, немного отталкивая.

Как бы больно мне не было, я сначала разберусь с Демидом. А утешаться в объятиях другого — это не про меня.

Не знаю, что делать дальше, и с каждым бокалом чувство, разрывающее на части, усиливается. Кажется, я даже танцую, кричу подпевая, перехожу на рыдания и снова делаю несколько глотков из бокала, а потом чувствую на себе мужские руки. Чужие.

Глеб бережно прижимает меня к груди и гладит по волосам. А я прошу отвезти меня домой.

Навеселилась.

Голова тяжёлая, я не понимаю, что происходит.

Гул в ушах не даёт сосредоточиться, хватаюсь обеими руками за виски, и тут же острой болью в память впивается вчерашний вечер. Демид, фото, Демид. Фото. Демид.

Новая боль бьёт изнутри, на этот раз в области груди. В голове по-прежнему не укладывается, что мой муж может вот так с какой-то девицей, но я так хорошо запоминаю картинки, что даже смотреть снова не надо: вот он её обнимает, прижимает к себе. Его рука на её ноге, на следующем фото, уже под юбкой.

В голове ехидный голос Малены, что у неё не раз такое было.

«С виду благоверный говорит жене, что в командировку, а сам с ней в загородный дом…»

Но Демид ведь не такой!

Порция отчаяния несётся по венам с новой силой.

Всё равно хочу с ним сначала поговорить. В глаза посмотреть.

Я тогда ещё не знаю, что уже поздно.

Распахиваю глаза и удивлённо оглядываюсь. Испуганно прижимаю к себе край пледа, которым сейчас укрыта.

Только сейчас понимаю, что нахожусь не дома, не в своей постели.

На мне нет ничего, и этот факт окатывает ледяной водой. По позвоночнику проносится холод.

Рядом лежит мой телефон, а вот одежды нет.

Быстро сажусь на кровати и подтягиваю под себя ноги, не узнаю, где я — точно здесь впервые, пытаюсь понять, что вчера происходило, но помню только дождь, который судя по звуку, до сих пор не прекращается. И на этом всё.

Вспышка, и с новым ударом в груди вспоминаю, что была с Глебом в клубе. Кажется, я хочу уехать домой. Но то, что я вижу сейчас, никак не вяжется с тем, что в свою квартиру в итоге попадаю.

А значит я… у него?!

Астахова рядом нет, и я надеюсь, этот вывод не подтвердится.

Быстро беру телефон, стоит беззвучный режим, вижу пятнадцать пропущенных от Демида, и у меня сводит пальцы. А вот сообщение всего одно:

«Где ты?»

И отправлено оно рано утром.

Я не удерживаюсь и снова пересматриваю фото, только сейчас на двух из них в самом низу замечаю мелким шрифтом водяной знак, программу с помощью которых фотографии сделаны. Я пользовалась такой, чтобы создать картинки для презентации, и теперь зажмуриваюсь, отсчитывая удары ритма.

Это дешёвый монтаж. Монтаж. Даже если не так, я хочу в это верить.

Цепляюсь за эту мизерную надежду, тут же понимая, что катастрофа неизбежна. Она уже произошла.

Резко встаю и оглядываюсь, но не ошибаюсь — нет одежды, и приходится завернуться в плед.

Звонок в дверь застаёт меня, когда уже выхожу из комнаты, отсюда вход в квартиру видно хорошо, ещё один звонок и ещё, из небольшой комнаты, которая, по видимому, служит душевой, выходит Глеб, и к горлу подкатывает ком. Это какой-то сон.

Это сон.

Если бы.

На мужчине лишь джинсы, которые он сейчас застёгивает, направляясь к двери. Я хочу его остановить, но он меня не видит, а я будто приросла к месту и не могу сказать ни слова, словно в тумане наблюдаю, как входная дверь после щелчка открывается.

Слышу голос и замираю от ужаса.

А через мгновение вижу и самого Демида.

Встречаюсь с его мрачным взглядом, тёмным настолько, что вмиг подкашиваются коленки.

Сердце трепыхается в груди из последних сил, мне кажется, оно то останавливается совсем, то начинает биться слишком усердно.

Глеб вдруг оглядывается, но на него я посмотреть не могу. Меня испепеляет взглядом тот, кто прямо сейчас считает, что я его предала.

Хочу крикнуть, что это какая-то ошибка, нелепость, но слова застревают в горле.

Мой муж стискивает зубы, я вижу и то, как он сжимает кулаки.

— Демид, — шепчу одними губами.

И в следующую секунду, он срывается, Глебу прилетает незамедлительно, и завязывается борьба, я не успеваю как следует испугаться, потому что от шока не могу прийти в себя до сих пор. Драка также внезапно прекращается. Демид отпихивает Астахова к стене, бросает на меня уничтожающий взгляд и просто выходит.

Я не сразу отмираю, а когда понимаю, что произошло, бегу к двери, но меня останавливает Глеб.

— Он ушёл, Лика. Куда ты в таком виде? Он всё равно ушёл, — прерывисто дыша, повторяет Астахов, скулы, как и губы, разбиты.

— Ушёл, — шепчу еле слышно.