Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена. Страница 10

Бестия только хмыкнула, а Кристо тем временем считал по пальцам.

— Стоп. Их же, вроде, было восемь!

— Двое успели сбежать.

Дара со скорбящим видом покатала в руках шарики из оникса и прибавила:

— За материал спасибо. Как думаешь, это было милосердно?

Это смотря с чьей точки зрения, подумал Кристо. Если плясать от Бестии — то очень. А вот Мечтатель не согласился бы…

Бестия тем временем следила за ними с таким выражением, будто окончательно поняла: этих двоих нужно держать только вместе.

— Пойдемте к столу, — сухо сказала она, поднимаясь. — Нужно поскорее отсюда убираться.

Ага, тем более что кое-кому сюда теперь лучше и не показываться. После того, как мать немного отойдет, а бывшие дружки слезут с деревьев, перестанут блеять или отобьются от Хемы, хотя вот последнее получится вряд ли…

Стоило им с Дарой вступить на открытое пространство — и дружелюбие обрушилось сразу отовсюду, мощной радужной волной. Больше от женского пола и больше на Кристо. Его посадили к столу, всунули в руки блюдо, на котором можно было уместить пару поросят, и тут же это блюдо нагрузили. Плюс ко всему в кубок ему плеснули не чего-нибудь, а ирисовки, чистейшей и крепчайшей. Тост взялся произносить кузнец, уже изрядно окосевший во время приготовлений к празднику.

— Ну, значит, за…

Следующее слово потонуло в грохоте и шипении. Из центра деревни взвился сигнальный столб цветистой магии алого цвета — срочный вызов скоростного дракона. Столб полыхнул и пропал, оставив после себя Феллу Бестию, взметнувшую ладонь в пассе магии. Лицо завуча Одонара сомнений не вызывало: случилось что-то из ряда вон. Во второй ладони Бестии подрагивал полумесяц из слюды — средство связи, которое уже успело намозолить Кристо глаза за восемь дней.

Дара вскочила из-за стола первой.

— Что такое?

— Вылетаю немедленно, — бросила Бестия сквозь зубы. Она обращалась и к ним, и к тому, с кем общалась по слюдянке. — Вы хоть знаете, куда его? В Семицветник?

Отчаянный голос Фрикса продрался в разом похолодавший воздух деревни.

— Фелла, мы только из рейда, сдали артефакт… Урсула ранена, в артефактории неразбериха… С порога узнали, что забрали его только что…

— Кого забрали? — громко спросила Дара. — Макса?

— Я давала инструкции, Холдон вас там жри! — заорала Бестия. Она уже нетерпеливо махала рукой показавшемуся вдалеке дракону. — Не позволять никому…

— Фелла, Рубиниат!.. Что они могли сделать? Всё слишком быстро… никакого предупреждения…

— Что с Максом? — вмешалась побелевшая Дара.

— Арестован, сейчас в Семицветнике… Фрикс! Он точно в Семицветнике?

— По «маячкам» — да…

— Спасибо хоть, проследить не забыли, — Бестия топнула ногой и выругалась, не считаясь с присутствием своего звена и почти всех Кенарьков. — Дождались, пока в Одонаре не будет никого, даже вас… почему не предупредили?! Фрикс, что там — его будут судить?

— Видимо, да и, наверное, скоро, раз уж они действуют так.

— Постараюсь быть там. Да приземляйся же ты со своей летучей ящерицей!

Дракон, сияющий ультрамарином, наконец, спустился. Оказался действительно скоростным, с особыми шашечками на боках, но зато и одноместным. Бестия ознаменовала это еще одним ругательством, через плечо бросила Даре:

— Я лечу вперед, а вы не рассиживайтесь. Вызывайте дракси — и в Одонар. Свяжусь с вами из Семицветника.

— Но…

Дара было шагнула вперед, но с Бестией спорить было плохо: мощный, но слегка рассеянный силовой поток отшвырнул артемагиню на несколько шагов назад.

— Выполнять! Не хватало мне вас, сопляков, в Семицветнике. Дара, принимаешь на себя руководство, дотащи этих оболтусов до артефактория живыми. Кристиан — слово поперек… ты понял.

— Зачем им его арестовывать? — Дара будто и не заметила, что ее шибанули магическим ударом.

— Буду выяснять, — бросила Бестия, забираясь в кабину дракси. И тут же драксисту: — К Семицветнику на всей мощи крыльев!

Когда дракон уже уносился в безмятежные небеса, она еще давала распоряжения, которые донеслись до Кристо и Дары.

— Фрикс, свяжись с этими идиотами, сообщи, что иглеца больше нет. Да, правда. Да какая тебе разница, подробности объясню я, время Фрикс, время…

Но ни Кристо, ни побледневшая Дара уже не слышали, как Бестия произносит тише:

— Фрикс, вот еще что. Задействуй любые артефакты, какие можешь… найди его, сообщи ему!

С этим самым своим особенным «он», которое показывало: ситуация тоже совершенно особенная.

* * *

Семицветник, великая башня Магистров, был вполне себе монументален, поражающ и ослепителен — при его-то высоте под пятьдесят метров. Гигантский ирис с семью переплетшимися лепестками разных цветов радуги возвышался над окрестными двухэтажными постройками уже больше двух десятилетий. Внутри каждого искрящегося, толстого лепестка располагалась приёмная Магистра, в самом центре, между них — резиденция Дремлющего. А толстенный стебель, облицованный зеленым мрамором, был сплошь заполнен кабинетами чиновников, отделениями, архивами. Здесь было Отделение Кордона, кабинет Воздушной службы, заваленный заявками на получение лицензии дракси, была охрана, казна и куча чиновников, которые вообще непонятно для каких целей существовали.

У гигантского ириса Семицветника были и листья — отходившие вбок помещения, повисшие, словно балконы, на высоте. В одном располагался буфет. Во втором — зал суда над особо важными преступниками. Злыдней поменьше судили на местах поимки, в городах.

А при зале была удивительно удобная камера с изразцовой стеной, резными подоконниками, пушистым ковром и нешироким диваном нежного кремового окраса.

Только вот человек, сидевший на диване, как-то не спешил оценить красоты своего заточения.

Длинные, каштановые с проседью волосы были собраны в хвост, с которого почти совсем сползла резинка. Какая-то болезненность проскальзывала в чертах лица — так бывает у людей, которые не так давно встали с кровати после травмы и ещё не восстановились полностью. Бледность и породистый нос придавали физиономии человека почти аристократизм. Глаза были закрыты, и веки чуть подрагивали, как будто Макс Ковальски решил устроить киносеанс внутри собственной черепной коробки.

Самозваный Оплот Одонара в очередной раз препарировал свое прошлое. Не принадлежа к породе сентиментальных людей, Макс всю жизнь признавал, что иногда это совершенно необходимо.

Сейчас он вернулся мысленно во времена своей работы на ФБР. Посмотреть на себя же: амбициозного и молодого, с твердым намерением прогрызть себе путь в верха, во что бы то ни стало. Выработавшего за время учебы твердый девиз: знать и уметь нужно больше, чем остальные. Он составил список того, чем нужно овладеть, и учился с маниакальным упорством, заостряясь на области практического применения знаний.

Глава отдела, ветеран в предпенсионном возрасте, следил за его служебным рвением с хитрой ухмылкой, обозначавшей явное «ну-ну». Заговорил он после того, как Макса в первый раз обошли повышением:

— Значит, мечтаешь быть президентом США, а?

— Я родился не в Штатах, — произнес Макс, изображая горькое раскаяние по поводу такой своей промашки.

— Не повезло, — отозвался шеф и облизнул сигару. — Но я так понял, парень, что ты сюда явился не налогоплательщиков защищать?

— Это прописано в моем контракте.

— Но ведь не это же твоя конечная цель?

На прямой вопрос Ковальски не ответил, и тогда шеф хмыкнул.

— Навидался таких, — сказал он почти даже по-доброму: — Все ведь доходите до одного: самый короткий путь в верха — поперек собственной совести. Ну ладно, шагай. Встретимся лет через пять, когда станешь моим начальником.

Макс не стал. Лет в шестнадцать он насмотрелся на парней своего района и посчитал, что не замараться — тоже кой-чего стоит. Так что он шёл другими путями: подмазывал, кого потребуется, подсиживал коллег, катал докладные и провоцировал особо яростных неприятелей… И зарабатывал очки в глазах тех, кто занимался тёмными делишками. Но как только ему оказали доверие и послали налаживать контакт с оружейным бароном — Макс благополучно сдал и барона, и того, кто его послал. И за это же поплатился: сделка была согласована «сверху». Перевод, понижение — считай, легко отделался.