Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена. Страница 9

— А ты, значит, после Одонара, так тебя уважать будут, это хорошо… Потом, молодой, грамотный, с новомодными этими штуками разбираешься — еще лучше. Дом бы тебе тут построили, жалованье бы выправили хорошее, а работа у нас — знаешь, какая! Когда воры полезут за кенарями, когда торговцы народ обжулят, мужики, опять же, побьются — так и всё! Важным человеком станешь, а?

И в глазах у нее уже жило предвкушение того, как она станет матерью важного человека.

И, самое препаскуднейшее, — предложение-то было отменным. Пару лет назад Кристо и мечтать не мог сделаться урядником в родной деревне — самым уважаемым человеком после старосты. И жалование можно спросить до тысячи радужников, а в Одонаре такую сумму попробуй за два месяца наработай, с его-то квалификацией. И никаких тебе рейдов с ежедневным риском смерти от какого-нибудь артефакторного вантуза, ни придирок Бестии, ни причуд Дары, ни…

Мыслям полагалось споткнуться о Мелиту, но они споткнулись еще раньше о его же собственные слова:

— Да я, знаешь… наверное, в Одонаре останусь. Буду артефактором.

И тишина просочилась из старых бревен и наполнила комнату. Наглый рыжий кошак, почти полное подобие Кристо, только в животной ипостаси, вспрыгнул на стол и радостно нырнул в сметану мордой. Элла Портняжка не заметила этой мелочи, она смотрела на сына. Потом спросила так, будто не понимала:

— Ты что же это… всегда?

— До первой смерти, — так в Одонаре отвечали на подобные вопросы. «Всегда» в артефактории считалось слишком широким понятием.

— А какого смурла ты там забыл?

Кристо почесал ложкой нос. Кот с контрабандным и звучным именем Элвис, кажется, вознамерился утопиться в сметане. Или просто от радости забыл, что нужно дышать.

Когда год назад Кристо решил, что останется в артефактории (не навсегда, а на «пока что»), Дара говорила насчёт этого. Что большинство телесных магов и сами не знают, какого нечта делают в этом проклятом Одонаре, а вот, торчат там и никуда не собираются. Вряд ли он смог бы такое объяснить матери: она просто решила бы, что к ней в дом заявился не ее сын. А у Кристо, которого она знала, всегда был самый простой аргумент для всех случаев:

— Да просто хочется, во! Слушай, тебе там… деньги не нужны? Мне вот недавно жалованье выплатили, так в карманах есть кой-что…

Он торопливо начал выгружать на стол монеты в пятнадцать и семь радужников. Мать смотрела равнодушно.

— Всё не давай. Тебе самому не нужно, что ли?

— Да мне за сегодняшнюю тяпку премию должны, так что… ничего.

Правда, вышибить из Бестии премию — труднее, чем второй раз поднять почившего Холдона. Ладно, можно будет у Дары прихватить или у Сабира, да вот, у Тилайды еще кубышка есть…

Рыжий Элвис добрался до дна крынки и только тут издал свистящий, полузадушенный сметаной вздох. Кристо, глядя на кота, а не на мать, поднялся из-за стола.

— Меня зовут, кажись, — прибавил он и после этого натуральным образом сбежал.

На улице-то, в конце концов, было гораздо радужнее.

Деревня Кенарьки кипела предвкушением Большого Застолья. Между домами шныряли хозяйки и волокли на себе скатерти, столы, блюда с тушеным мясом, колбасами, блинами или караваями хлеба — что в доме было. Где-то резали свинью — истошный визг ввинчивался в воздух. Из дверей разводчиков певчих кенарей доносились истошные трели подопечных: птицам тоже хотелось праздника. Желтые с вышивкой скатерти взлетали в воздух, опускались на столы и тут же покрывались блюдами, с которых ребятишки под шумок тут же успевали умыкнуть половину содержимого. Мужчины вели себя солидно и околачивались на почтительном удалении от столов, время от времени помогая хозяйкам то с колкой дров, то с доставлением на стол спиртного. Деревня была настроена гудеть всерьез.

Полуослепший от ярких скатертей и праздничных сарафанов Кристо юркнул в проулок за густыми кустами, достал сигарету и закурил. Только в третий раз стряхнув пепел, он понял, что стоит рядом со скамейкой, на которой восседает мрачная Бестия. А дым летит ей в лицо.

Кристо почти проглотил сигарету. Бестия хмуро следила за его попытками оклематься и что-нибудь произнести.

— Дай сюда пачку, — наконец сказала она и протянула ладонь.

Пачка была отдана безропотно, а дальше последовало то, что заставило Кристо подавиться дымом во второй раз. Бестия вытащила сигарету и преспокойно прикурила от пальца. Глубоко затянулась и повертела пачку в пальцах с разочарованием.

— Люди внешнего мира измельчали. Века четыре назад там можно было раздобыть неплохой табак. Правда, он был трубочным.

Кристо нарисовал себе картину «Бестия плюс трубка» и молча бросил курить. И в данный момент, и в принципе.

— Так ты решил?

— А-а, это…

— Прекрати мямлить. Ты не первый артефактор, которому предлагают работу полегче, а деньги побольше. Решил?

— Вроде как, остаюсь, — признался Кристо, уверенный, что Бестия сейчас скажет что-нибудь про неудачный день. Но она только поморщилась и затянулась сигаретой еще раз.

— А вы против, что ли?

— Нет. В случае твоего ухода мне пришлось бы пытаться найти очередного напарника для Дары, а учитывая их смертность до тебя…

Поросенка резали как-то неправильно. Он всё орал и орал, буровил воздух визгом, так что Кристо засомневался: а режут ли его? Или там какие-то другие операции?

— А что с ее прежними напарниками?

— Ты не спрашивал?

— Да как-то не пришлось.

Полгода назад Дара попыталась заартефактить холодильник. В результате аппарат одолело желание плеваться. Глядя, как стекает по стеночке желе, артемагиня обмолвилась следующим образом: «Похоже на мозги моего второго напарника».

Даже Ковальски после той обмолвки не пытался поднимать тему.

— Я слышал, они были вроде как… совсем придурки?

— Да нет, они были телесными магами. По уровню выше тебя, я бы сказала, — Бестия хмыкнула пренебрежительно, — несравнимо выше. И старше ее. У всех троих был опыт работы с другими артемагами, все могли отличить артемагический узел от бантика на подарке. Может быть, из-за этого они пытались сами справиться с артефактами. Один погиб потому, что переусердствовал с прикрытием: в бою удар магии пришелся по артефакту и усилил его действие. Второй так и не смог поверить, что девочка пятнадцати лет справится сама. Третий… кстати, тот и правда был придурком, — Бестия что-то припомнила, глядя почему-то на Кристо. — Кажется, тоже красил волосы и злоупотреблял спиртным.

— Я не злоупотребляю!

Бестия сделала жест, обозначавший «ну, конечно». Она решительно вдавила окурок в землю каблуком. Кристо как раз раздумывал, а не спросить ли еще что-нибудь, раз уж его начальство вроде как болеет разговорчивостью, но тут позади послышалось ироническое покашливание Дары.

— Извините, что убиваю лирику момента, — Кристо и Бестия поглядели одинаково неприветливо, — но вас уже ищут. Вернее, Кристо, тебя — и еще почему-то оглоблю. Правда, непонятно, это они считают, что ты оглоблей огрел иглеца, или…

Она задумчиво вперилась в Бестию, но Фелла и бровью не повела.

— И что же ты с ними сделала?

— С крестьянами этими? Да они только хотят напоить-накормить Кристо… ну, и оглоблю зачем-то.

— С этими парнями. Мертвы?

— Да ну, зачем. Это был бы типично ваш метод.

Воздух все-таки начал накаляться. Кристо почувствовал себя немного виноватым и осведомился:

— Вырубила, что ль?

— Двое на дереве, считают себя аспидами, поэтому шипят и пытаются рыгать кислотой. Один прямо сгорает от желания учиться, поэтому учиться пойдет, наверное, прямо сейчас и прямо босиком. Двое блеют и бодаются и, на мой взгляд, это хорошо показывает их натуру. А, да — и одного я убедила в том, что он влюблен в Хему Камбалу. По-моему, в его случае артемагия не работала долго: слышите, как орет? Вырваться пытается.

Истеричный визг вдалеке не смолкал и не делался менее человеческим. Дара вздохнула и прибавила:

— Давно хотела на ком-то испытать артефакт, работающий с сознанием. Только вот почему экспериментаторы его назвали «белочка»?