Избранная и беглец - Штерн Оливия. Страница 38

А воспоминания накатывали душными грязными волнами. Старенький слуга, которого Артемис избил до полусмерти. Безобразные скандалы с отцом. Кутежи в ресторанах. Да много чего. По большому счету потерянная жизнь, потраченная на пустые удовольствия по собственной воле. Сам Оллин тоже впустую провел все свои двадцать восемь лет, но утешался тем, что ему не дали выбирать.

И, понимая все это, видя саму суть убитого Артемиса, он начинал чувствовать себя грязным, несчастным и как будто таким же пустым. Пустоту можно заполнить, лишь сделав что-то хорошее, дав кому-то шанс на жизнь и счастье. Или все не так и делать что-то хорошее нужно только для себя, потому что все предпринятые для кого-то усилия никогда не будут оценены? На этот вопрос, увы, ответа не было.

Хотелось бы поделиться воспоминаниями о чужой жизни с Айрис, но… никогда и ни за что Оллин не будет рассказывать ей о тех мерзостях, что плесенью осели в его мыслях.

— Зато рано или поздно я смогу разобраться, что такого сделали с Айрис, — бормотал он, пытаясь успокоить самого себя и убедить в том, что выбор все же был сделан правильно.

Он застегнул сорочку, приятно пахнущую лесной терпкой свежестью, потом облачился в строгий костюм-двойку из тонкой шерсти (господину Делайну пристало носить только натуральные ткани).

В этот момент кто-то тихонько постучал в дверь.

Снова Лилиан? Да что ж она никак не успокоится?

Едкое раздражение накрыло столь внезапно, что Оллин едва удержался, чтобы не расколотить сенсорную панель.

— Что еще? — рыкнул в открывшуюся щель и отшатнулся.

На пороге стояла Айрис. В строгом летном комбинезоне под горло. Светлые волосы заплетены в две тяжелые косы, лежащие на груди, и возникает ощущение, что это вовсе не волосы, а лучики лунного света, переплетенные, яркие, ласкающие взгляд.

— Оллин, — нерешительно начала она, — я не хотела… прости, что побеспокоила.

Он молча цапнул ее за предплечье, втащил в каюту и закрыл дверь.

— Что… — выдохнула она, но не сопротивлялась, когда он просто сгреб ее в охапку и прижал к себе.

На миг ему показалось, что сейчас ее свет, подобно потоку воды, вымоет из него всю грязь, которая осела на донышке памяти, и снова все будет как раньше, когда были просто Оллин и просто Айрис в полотняной рубашке, ночной лес и никого больше.

«Мы как будто были невинными детьми там, на Эрфесте, — внезапно подумал Оллин, — а теперь выросли. Шагнули в большой мир и смотрим на него уже совсем другими глазами».

Тело Айрис напряглось, вытянулось струной. И желанная так близко…

— Оллин, — выдохнула она ему в шею, — что они с тобой сделали?

— А что, заметно?

— Ты как будто тонешь и за меня цепляешься.

— Знаешь, я уже не жалею о том, что убили Артемиса Делайна, — помолчав, сказал он, — только вот все его воспоминания…

И постучал себе пальцем по лбу.

Айрис внимательно вглядывалась в глаза.

— Но ведь… ты не изменился? Не передумаешь насчет… Микаэла?

Страх был в ее голосе, тонкой дымной струйкой просачивался в восприятие. И привычная уже боль кольнула в груди. И думала она, к сожалению, только о своем сыне. Оллин вздохнул и ответил:

— Ничего не изменилось. У меня получается отбрасывать его мысли, его привычки… Пока получается. Думаю, что у дяди не было планов заселить в меня Артемиса. Тут наоборот, я буду в его шкуре.

Айрис отстранилась, уперлась локотками в грудь.

— К тебе Лилиан заходила? — Серые глаза потемнели.

— Заходила, — шепнул он, беря ее лицо в ладони, — но тебя это не должно ни волновать, ни огорчать. Она мне не нужна и не интересна.

Внезапно покраснев, она спешно отодвинулась и принялась теребить косу.

— Я… я просто хотела спросить, как ты, — сказала тихо Айрис.

— Отвратительно. — Он нашел в себе силы улыбнуться. — Но с тобой все будет хорошо, клянусь.

Бросил взгляд на коммуникатор на запястье.

— Нам пора. Через десять минут спустят трап.

Он взял ее за руку и почувствовал себя почти прежним Оллином. Все-таки было в Айрис что-то необъяснимое, светлое, отчего на сердце делалось хорошо и спокойно. Аватар тоже успокоился и тихо заурчал, довольный тем, что рядом была его самка.

Плещущееся людское море ждало внизу, у трапа корабля, то тут, то там сверкали вспышки камер. Страх сжал горло, дыхание сбилось. Нет, он просто не мог… не мог себя заставить нырнуть в это бурлящую, пеструю, всепоглощающую толпу… Судорожно стискивая тонкие пальцы Айрис, Оллин с трудом сглотнул горький комок, поймал настороженный, цепкий взгляд Лайона. Уж Лайон не боялся тех, кто внизу. Для него они были не более чем надоедливая мошкара.

И вдруг совершенно неожиданно Лайон поднес к губам коммуникатор:

— Эльс, слышите меня? Эльс. Разгоните толпу, немедленно. Сообщите, что будущий правитель Рамелии, Артемис Делайн, обязательно устроит конференцию, но позже. У него стресс, да. Он не может и пока что не будет ни с кем общаться. И подгоните аэромобиль. Да, мой личный.

Все это он спокойно проговорил в устройство, затем усмехнулся, не сводя взгляда с Оллина.

— Подождем несколько минут. Сейчас от этих стервятников и следа не останется. А ты так не нервничай, вон, полюбуйся, какие виды вокруг.

Оллин выдохнул. И последовал дядиному совету, потому что виды и в самом деле были впечатляющими.

Космопорт Рамелии поражал размерами. Сколько кораблей здесь стояло на приемных платформах? Яхты, малые и большие, торговые шхуны, даже военные корабли, похожие на замерших серо-графитовых орлов со сложенными крыльями. Сотни, тысячи космических кораблей. Солнце только-только закатилось, небо с одной стороны уже приобрело мягкий фиолетовый оттенок, с другой полыхало малиновым, и громады кораблей, казалось, попросту утыкаются острыми иглами-носами в эту дивную смесь красок. А дальше, если смотреть за пределы космопорта, в подступающих сумерках уже расцвели огнями многоярусные города. Они походили на гигантские утесы или на столь же невообразимо большие друзы кварца, увитые скоростными магистралями, раскрашенные световой разметкой. Это было очень правильным — строить такие многоярусные города. Потому что будь они на земле, то заняли бы все доступное пространство.

Все это было красиво, очень величественно и радовало взгляд — но при этом оставалось неуютным и чужим. Как будто то единственное «родное» осталось на дремучем Эрфесте.

Оллин покосился на стоящую рядом Айрис. Похоже, у нее в голове крутились подобные мысли: она смотрела с интересом, но то и дело слегка хмурилась и недовольно поджимала губы. Ну да и понятно — новые впечатления.

Между тем внизу толпа всколыхнулась, откуда-то сбоку выбежали люди в защитных экзокостюмах, раздались жесткие щелчки выстрелов. Оллин вскинул брови и вопросительно глянул на дядю, но Лайон невозмутимо достал портсигар и принялся закуривать.

— Не беспокойся, — наконец процедил он, — пули резиновые. Самые настырные получат пару синяков — и все.

Через несколько минут площадка перед платформой опустела, и к самому трапу, заложив вираж, почти неслышно опустился белоснежный аэромобиль, формой похожий на голову кобры с раздутым капюшоном. Лайон кивнул в его сторону.

— Ну что, господа, прошу всех внутрь.

— И долго лететь? — спросил Оллин.

— Десять минут. — Лайон пожал плечами. — Во дворце нас ждут.

Ну вот. Он будет жить во дворце. Интересно, каков этот дворец?

И память Артемиса вновь подняла голову. Перед внутренним взором разворачивались бесконечные коридоры, одетые в мрамор, с высокими напольными вазами, с темно-синими бархатными шторами на стрельчатых окнах. Балконы выходили в большой сад, где подсвеченные фонариками-звездами дорожки прятались под густыми кронами магнолий, и туда же спускались широкие лестницы. А еще на террасах располагались бассейны, наполненные прохладной водой, и по краям стояли шезлонги под матерчатыми зонтами.

Артемис Делайн любил всю эту роскошь. Он чувствовал себя тут совершенно в своей тарелке.