К востоку от одиночества - Хиггинс Джек. Страница 14

– Подлая ложь! – внезапно вскинулся он. – Всегда находились подонки, которые ненавидели ее. Ненавидели за то, что она была истинной леди. Настоящей леди в мире фальшивок.

Он кивком подозвал официанта и заказал виски.

– Странно, но чем старше становишься, тем больше начинаешь оглядываться назад, и чем больше вглядываешься, тем лучше понимаешь, насколько же все зависит от игры случая. От того, удалось ли тебе оказаться в нужном месте в нужное время.

– Тут я с вами вполне согласен. И где же это случилось с вами?

– На краю причала в Санта-Барбаре, в 1930 году... Был прекрасный дождливый вечер. Клубился туман. Тогда я и встретил Лилиан. Она гуляла под дождем. Это была одна из ее слабостей, как я узнал, когда ближе с ней познакомился. Какой-то попрошайка попытался приставать к ней.

– И вы вмешались?

– Разумеется. – Он задумался, вспоминая. На губах играла легкая улыбка. – Мне тогда было всего шестнадцать – неотесанный наивный мальчишка из Висконсина, который хотел сниматься в кино. Она сделала для меня все – одевала, воспитывала, даже отправила учиться в драматическую студию... Но самое главное – она дала мне первую роль в фильме.

– А что от вас требовалось взамен? Клянчить и вести себя паинькой?

Это была жестокая и бессмысленная фраза, о которой я тотчас же пожалел, но извиниться не успел. Я даже не заметил движения его руки, только почувствовал, как пальцы со страшной силой, которой я даже не предполагал в нем, сомкнулись на моем горле. Глаза его пылали как угли. Я начал задыхаться.

– Ни черта подобного! Я ничего никогда не выклянчивал! Она заботилась обо мне, как о сыне. Она была леди – ты понял меня? Когда при мне последний раз сказали о ней дурное слово – я сломал этому ублюдку челюсть.

Он внезапно отпустил меня, и я судорожно вздохнул.

– Я понял. И Сара Келсо – первая леди, которую вы встретили, с тех пор?

– У ней есть определенные качества, это точно, а это редко встречается в том мире, в котором мы живем. – Он опустошил свой стакан и тряхнул головой. – Что все это значит, Джо? Жизнь, существование и так далее? Ты когда-нибудь задавался этим вопросом?

– Я бы сказал, приблизительно двадцать семь раз на дню.

– Всегда ты смеешься, Джо. Черт побери, если бы я тоже так мог! – Он мрачно уставился перед собой. – Я так много времени провел на шестой сцене студии «Горизонт», что все остальное мне кажется просто нереальным.

– За исключением Сары Келсо?

Мне не удалось скрыть невольной иронии, и он тут же заметил это и нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– А также доброго мистера Ганса Фогеля и его помощника, специалиста по претензиям, который может себе позволить носить костюмы за восемьдесят гиней от Сэвила Роу. С тех пор, когда я работал в Сити, зарплата страховых агентов, похоже, значительно выросла.

– К чему ты клонишь? – настойчиво повторил Дефорж.

– Я чувствую запах тухлятины, Джек, как любой нормальный человек. А в этом случае даже не надо сильно принюхиваться. – Он непонимающе уставился на меня. – Во всей этой истории, Джек, слишком много дыр. Так много неувязок, что я даже не знаю, с чего начать.

– Ты хочешь сказать, что Фогель – жулик?

– Что может быть яснее! – Я покачал головой. – Наверное, вы правы, Джек. Вероятно, то количество ролей, которое вам пришлось сыграть, лишило вас контакта с реальностью. Вы правда полагаете, что негодяй из пьесы всегда должен быть похож на Сидни Гринстрита в роли хулиганов типа Богарта или Когни?

– Стрэттон? – недоверчиво произнес Дефорж. – Ты хочешь сказать, что этот малыш на самом деле крутой парень?

– Я могу предположить, что в определенных обстоятельствах он в состоянии свернуть вам шею так же легко, как смять сигаретную пачку.

Он сделал круглые глаза.

– Братец, тебе нужно как следует выспаться!

– Именно этим я и собираюсь сейчас заняться. До завтра, Джек, – благодушно согласился я, поднимаясь из-за стола и направляясь сквозь толпу к выходу.

Но спать я пока не собирался. Слишком многое надо было обдумать. Ветер швырял в стекло пригоршни града, как свинцовую дробь. Я включил музыку, закурил сигарету и прилег на кровать.

Сначала я решил, что стук в дверь просто послышался – настолько он был застенчив. Но он повторился громче, и пришлось пойти открывать.

– Не могли бы вы уделить мне минуту? – робко улыбнулась Сара Келсо.

– С удовольствием.

Пока я закрывал дверь, она прошла к окну и попыталась разглядеть что-то во мраке.

– Здесь всегда такая жуткая погода?

Я подошел к кровати и выключил радиоприемник.

– У меня не сложилось впечатления, что вы пришли ко мне беседовать о погоде, миссис Келсо.

Она отвернулась от окна. На лице появилось слабое подобие улыбки.

– Вы очень прямой человек, мистер Мартин, не так ли? В каком-то смысле это упрощает дело. Да, конечно, вы совершенно правы. Я пришла к вам разговаривать не о погоде. По правде сказать, я надеюсь, что вы поможете мне связаться с этим пилотом, которого вы упомянули, – его зовут Арни Фассберг, если не ошибаюсь. Кажется, вы так его назвали.

– Вы имеете в виду – сегодня вечером? – Я покачал головой. – Кажется, я ясно дал понять, что он занят другим делом.

– Да, я поняла, – нетерпеливо откликнулась она. – Он с какой-то девушкой. Уверена, это не означает, что я не могу с ним поговорить.

– А что об этом думает Фогель?

– Насколько мне известно, он уже в постели. – Она сделала шаг ко мне и произнесла с тихим отчаянием, что выглядело весьма убедительно: – Мне нужно только поговорить с ним, мистер Мартин. Я хочу знать сейчас, сегодня вечером, сможет ли он помочь нам. Я больше не могу находиться в этом состоянии неопределенности.

Я пристально взглянул ей в глаза, пытаясь понять, что скрывается под этой ясной, чистой маской, которую она называет лицом, но женщина твердо выдержала мой взгляд.

– Ну хорошо, – согласился я. – Подождите здесь. Я посмотрю, что можно сделать.

В коридоре было тихо. Из комнаты Гудрид не доносилось ни звука. Я взглянул на часы. Время близилось к полуночи. По словам Арни, она должна быть на дежурстве до часу. Толкнув дверь, я обнаружил, что она заперта, но как только повернулся, чтобы уйти, на служебной лестнице показалась Гудрид со стопкой одеял.

Ее лицо светилось, глаза сияли, как у кошки, которая объелась сметаны. Чтобы про него ни говорили, Арни всегда умел доставлять удовольствие.

– Чем я могу вам помочь? – весело произнесла она.

– Я думал, нет ли здесь Арни.

– Он ушел примерно час назад. Он сказал, что хочет хоть раз как следует выспаться. Рано утром ему надо лететь в Итвак. У вас что-нибудь важное?

– Это может подождать, – качнул я головой. – Я увижусь с ним утром.

Когда я вернулся в свою комнату, Сара Келсо стояла у окна и курила сигарету из моей пачки. На звук открываемой двери она резко обернулась.

– Слишком поздно, – сообщил я. – Он ушел домой.

– Это далеко?

– Пять – десять минут пешком.

– Вы не могли бы проводить меня? – Она стояла так близко, что я мог ощутить запах ее духов, и сверлила меня своими темными очами.

– Не стоит прыгать за борт, миссис Келсо, – заметил я. – Вам понадобятся сапоги и самое теплое пальто, которое у вас есть. Жду вас в холле через пять минут.

Она взяла меня за руку и нерешительно произнесла:

– Я вот о чем подумала. Есть ли здесь другой выход?

– По служебной лестнице можно спуститься в полуподвал. Там есть дверь, которая ведет на задний двор. Вы предпочитаете использовать этот путь?

– Только потому, что мистер Стрэттон вернулся в бар. Если он увидит, как я ухожу, он может поинтересоваться, что это значит.

– Верная мысль, – согласился я.

На какое-то мгновение мне показалось, что она заколебалась. Страстное желание, написанное на ее лице, слегка угасло, как и улыбка. Но настроение идти до конца не пропало.