Запределье (ЛП) - Нейл Хлоя. Страница 45

Он повернулся и зашагал прочь, двигаясь к краю площади, где трава была обрамлена камнем. Оставляя расстояние между собой и толпой.

Мы последовали за ним, выстроившись в полукруг из людей между ним и остальными.

— Надо выпустить пар, — сказал Гэвин, дружески похлопав Малахи по спине. — Бог знает, что только ты не выслушиваешь от нас насчет Пара и Сдерживающих и… — Он замолчал, когда Рэйчел бросила на него взгляд.

— Не то, чтобы Сдерживающие плохо справляются со всем в нашем удивительном маленьком постапокалиптическом раю. Очень даже наоборот.

— Он слишком много болтает, — проговорил Лиам, сурово глядя на Гэвина, — но он прав насчет того, чтобы выпустить пар. Тебе бы не помешало.

Малахи посмотрел на нас, нахмурив брови, как будто он был озадачен предложением.

— Ты хочешь, чтобы я… пожаловался тебе.

— Ага, — произнес Гэвин. — Это полезно. Станешь силен, как бык, и смирен, как корова.

Малахи взглянул на ноги.

— Идиома, — одновременно сказали мы с Лиамом. — Он не имеет в виду буквально.

— Попробуй, — произнесла Рэйчел. Малахи посмотрел на нее, затем снова на толпу.

— Я не просил, чтобы меня призывали в армию, чтобы меня приводили в ваш мир, — начал он. — Но Элизиум был разрушен. Война была ужасной; земли и постройки разорены, как и на Земле. Граждане мертвы. — Его взгляд затуманился, как будто он вспомнил виды и звуки войны. Это были тяжелые воспоминания. Сильные воспоминания. И они появились в неподходящее время.

— Было так много смертей и разрушений. Бунты, ненависть, насилие. Сейчас здесь ухоженные парки. Блестящие здания. Смеющиеся дети. Они избавились от образа насилия, но, похоже, ничему не научились. Мир стал более… стерильным, чем было раньше. Разница видится теперь еще сильнее. Они не решили своих проблем. Они только отсрочили их.

— Совсем нет надежд на перемены? — спросила Рэйчел. — Выборы или какой-то другой способ привести к власти кого-то нового, новую группу?

— Постулаты удерживают свои троны тем, что привнесли диктат над гражданами. Они убеждены, что сделали Элизиум лучшим местом, утопией. И посмотрите вокруг, — сказал он. — Многие слои граждан живут хорошо. Им нравится погода, стабильность, и у них есть все, что им нужно. У них правильный образ жизни. Правильный вид магии. Они верят или хотят верить, что насилие — это не про них, поэтому у них нет стимула меняться. Даже если они видят несогласие, что случается редко, оно лишь подтверждает то, что система работает.

— А поскольку они не допускают инакомыслия, ничего не изменится, — произнес Лиам.

Малахи кивнул.

— Перемены еще возможны, — сказала я, и он перевел взгляд на меня. — Эта женщина в каком-то смысле восставала. Она показывала, что текущий порядок неправильный или, по крайней мере, частично неправильный. Может, есть подпольные группы? Повстанцы, тихонько работающие в сторонке?

— Я не знаю ни одного такого, — ответил Малахи.

— Нет, знаешь, — произнес Лиам. — Большинство из них — в нашем мире. Мозес, Лиззи и другие из Консульства, которые, вероятно, вернулись бы, если бы смогли. Даже Благие, такие как Аэрит. Суд знал, что система неправильная. Но вместо того, чтобы вести честную битву, они оставили Элизиум Консульству и вторглись в наш мир.

— Они хотели власти, — сказал Малахи. — Быть угнетателями они хотели больше, чем освободить угнетенных. И вот чем все закончилось. Вернемся в Цитадель.

Он не дождался нашего ответа, повернулся и пошел обратно к зданию.

* * *

— В какое время мы выдвигаемся завтра? — спросил Гэвин, когда мы подошли к своим комнатам.

— Как бы ни закончился разговор с Постулатами, я бы хотел снова выйти до рассвета, — ответил Малахи. — Не думаю, что мы хотим добираться до Завесы по темноте.

— Согласна, — произнесла Рэйчел. — Я могла бы пережить сумерки — нам труднее видеть, но и им тоже. Но полная темнота может быть опасна. Нам нужна видимость.

— На рассвете, — кивнул Лиам. — Встретимся с вами прямо здесь.

— А до тех пор, — произнес Гэвин, оглядываясь по сторонам, — мне интересно, в этой «Жутковатой стране» есть какие-нибудь развлечения?

Лиам повернул Гэвина лицом к его комнате.

— Развлекайся там за запертой дверью. Может, тебе повезет и в мини-баре найдется их пряное вино.

— Хорошо, — через мнговение произнес Гэвин. — Это может быть весело.

— Какие у тебя планы на ночь? — спросил Лиам Малахи.

— Думаю, я хочу прогуляться.

— Составить компанию?

Глаза Малахи расширились в ответ на вопрос Рэйчел, и в его взгляде читались отчасти любопытство, отчасти такая неприкрытая нужда.

— Я бы… не стал возражать.

Она кивнула.

— По твоей готовности.

Малахи указал на лестницу, и они вместе пошли к ней. Они создавали интересный контраст. Рэйчел, миниатюрная и темноволосая. И Малахи, высокий блондин. Ну и, конечно, крылья и другие биологические отличия.

— Потому что сегодня мы еще недостаточно нагулялись? — пробормотал Гэвин, когда они ушли. — Как они могли захотеть еще пройтись? В моей комнате бассейн. — Он посмотрел на нас. — А у вас есть?

— Есть, — ответил Лиам. — И они пошли гулять, потому что он пытается смириться с тем, что произошло на его родине. И потому что они любят друг друга.

— Что? — произнес Гэвин, обернувшись, чтобы посмотреть в том направлении, в котором они ушли. — Не может быть.

— Ты не так уж и внимателен, — сухо сказал Лиам. — Разве ты не заметил, как они смотрят друг на друга?

— Ага, как будто ненавидят. О чем я и говорю.

Я похлопала его по щеке.

— О, милое дитя. Они ненавидят, потому что влюблены, и думают, что не могут с этим что-либо сделать.

Гэвин посмотрел на нас.

— Это… просто глупо.

— Это любовь, mon frère [33].

* * *

Мы оставили его в коридоре, обдумывать перипетии отношений, и скрылись в мерцающем свете нашей роскошной спальни.

— Ванна, — сказала я и начала снимать одежду по дороге к дымящемуся бассейну. Но мне удалось снять только рубашку и начать сбрасывать один из походных ботинок, когда мою ногу пронзила боль.

— Ой, — произнесла я и села на мраморный бортик.

— В чем дело?

— Волдыри на волдырях и волдырями погоняют.

Он подошел и опустился на одно колено.

— Могу я помочь?

Он был чертовски сексуален с этими порочными голубыми глазами и насмешливой складкой в приподнятом уголке рта.

— Будь нежным, — согласилась я.

Пока я осторожно прикусила нижнюю губу, чтобы отвлечься от боли, он стащил с моей ноги ботинок, а затем носок.

Нога была в ужасном состоянии. Волдыри уже успели образовались и лопнуть, оставив сырые красные пятна там, где тер ботинок.

— О, cher [34].

— Новые ботинки, — сказала я. — Ну, не суперновые, но я не носила их годами. И годами не преодолевала такие расстояния. Только когда была в розыске.

Лиам улыбнулся, проделал то же самое со второй ногой, и снял с меня остальную одежду. Затем он поднял меня и осторожно отнес к бассейну. Израненные ноги защипало от прикосновения с водой, но когда остальная часть моего тела погрузилась в восхитительно горячую воду, все стало намного лучше.

— Иногда даже слишком совершенный мир может на время быть тем, что надо.

Лиам улыбнулся мне и стянул рубашку через голову. Потом брюки, боксеры, пока он не остался совершенно голым и восхитительно высоким и подтянутым.

— На тебя чертовски приятно смотреть, — сказала я, затем удивленно моргнула, заметив хриплую сонливость в своем голосе.

Лиам тихо и удовлетворенно усмехнулся.

— Хотя мне, вероятно, следует возражать против того, чтобы меня так рассматривали, трудно жаловаться, когда красивая женщина говорит, что ей нравится, как ты выглядишь.