Мятеж в империи (СИ) - Борисов-Назимов Константин. Страница 43

— И тем не менее, мы попытаемся, — встал я. — Передайте императрице, когда она проснется, что через несколько часов вернемся, — сказал Еремееву и кивнул Анзору на выход.

Подхватил со стола свой автомат, кивнул генералу и поспешил вслед за советником. Бронемашины на полном ходу пронеслись по улицам столицы, время от времени звучали коротки автоматные выстрелы с брони по мятежникам.

Московская телефонная станция располагается чуть ли не в самом центре столицы, на Кузнецком Мосту, в доме принадлежащим купцу первой гильдии, который и основал ее. Пятиэтажное здание, с огромными окнами-витринами отлично для таких задач подошло. Внутрь попадает большое количество света, барышням-телефонисткам работать удобно и комфортно. А вот оборонять данное здание, на мой взгляд, практически невозможно.

Бронемашины подкатили к входу и замерли. Наши автоматчики уже перестреляли стоящую у входа охрану, которая не смогла толком и сопротивление оказать. Внутри здания мятежников не сразу отыскали, хотя там находилось пятеро эсеров, пытавшихся следить за телефонистками.

— Связь с резиденцией императрицы восстановить! — приказал я старшему мастеру-ремонтнику телефонного узла, а потом посмотрел на одну из барышень-телефонисток: — Соедините меня с Екатеринбургом, хочу пообщаться с генералом Гастевым из Генерального штаба Сибири.

— Ваше высокопревосходительство, — шумно сглотнул телефонный мастер, — связь с резиденцией, — он показал перерезанный пук проводов, — налажу за час.

— Чего так долго? — поразился я.

— Так ить пока кажный проводок зачистишь и спаяешь… — начал тот, но я его перебил:

— Хрен ли там зачищать?! — подошел и ногтями подцепил защитную оплетку провода, стянул оголив с сантиметр жилы. — У второго так же делаешь, а потом скручиваешь. На все про все — десять минут даю!

— А как мне вас с резиденцией соединить? — прозвучал вопрос от барышни-телефонистки.

— У вас же где-то есть телефонный аппарат? — вопросом на вопрос ответил я ей.

— У управляющего, — указала та рукой в сторону кабинета, где отдувается и потеет от страха не высокий, с пивным животиком господин, которого Анзор допрашивает.

Зашел я в кабинет, взмахом руки попросил освободить кресло за столом управляющего, который словно пробка из шампанского свое место покинул. Снял я трубку аппарата и почти мгновенно услышал голосок телефонистки:

— Связь с Екатеринбургом.

— Благодарю, — ответил я ей и услышал голос Гастева:

— Иван Макарович, это вы?

— Доброго здравия, Иван Матвеевич, — улыбнулся я и сразу перешел к делу: — Что там Ожаровский, есть от него сведения, сколько ему до столицы добираться?

— Пару часов назад телеграфировал, что через полутора суток, если в дороге ничего не случится, то до места назначения доедут, — ответил Гастев.

Черт! Это долго и, наверняка, мятежники о нашем воинском эшелоне в курсе, следовательно, попытаются задержать его движение. Засаду вряд ли устроят, а вот подорвать пути — раз плюнуть.

— Иван Матвеевич, свяжитесь с атаманом и передайте мой приказ: в случае задержек в пути — добираться своим ходом. Ситуация в столице сложная, если что, то следует устроить марш-бросок и попытаться опередить спешащее подкрепление мятежникам. Вы меня поняли?

Гастев повторил слово в слово мой приказ и подтвердил, что все сделает. Когда завершили разговор, то с резиденцией императрицы уже связь установили. Ответил мне Ларионов.

— Вениамин Николаевич, пока телефонная станция в наших руках, то предлагаю вам связываться с войсковыми частями, которые остались преданы императрице и отдать им ясные и четкие указания, — сказал я.

— Иван Макарович, у меня нет таких полномочий, — ответил ротмистр.

— Блин! Тогда найдите того, кто такие распоряжения может отдать! Надеюсь, понимаете, что речь идет на часы, а, возможно, на минуты?!

— Это-то понимаю, — вздохнул Вениамин Николаевич, — дело в том, что по телефону мало кто решится выполнять устные распоряжения. Прецеденты бывали, когда потом от своих указаний открещивались.

— Черт побери! Найдите того, кому на слово поверят! Пусть Еремеев приказы раздает или сама императрица! Вениамин Николаевич, мы скоро узел связи покинем, боюсь, над ним сразу же мятежники контроль установят. Понимаете, чем это чревато? — попытался объяснить я очевидное ротмистру.

— Вновь не будет связи, — тяжело вздохнул Ларионов.

— Правильно, — хмыкнул я. — Полчаса связи гарантирую, потом отправимся на Мясницкую, возьмем под контроль телеграф, тогда и продублировать сможете приказы.

Не дожидаясь ответа, разорвал связь, с улицы донеслось несколько выстрелов, а потом короткая очередь из пулемета. Подошел к окну, несколько верховых пытались атаковать бронемашины. Н-да, глупо с винтовками на легкие танки бросаться. Если изнутри люки и смотровые щели закрыть, то экипаж не так-то просто выкурить. Нет, если пустить в бронемашину удушающий газ, то или те, кто внутри задохнется или попытается выбраться. Это при условии, если машина подбита и боезапас закончился.

— Иван, господин Чернов обосновался на Неглинной в здании жандармерии, — доложил Анзор.

— Далеко отсюда? — спросил я, а потом и сам себе ответил, вспомнив расположение столичных улиц: — Рукой подать! Черт! Думаю, главный эсер в курсе, что мы уже здесь. А чего он в жандармерии-то расположился?

— Уничтожает документы, которые завели на него и подельников, — усмехнулся Анзор. — Кстати, птичка на хвосте принесла, что в участке сидят до полусотни офицеров.

— Для чего? — не сразу понял я, а потом уточнил: — Арестованы?

— Ага! Камеры там маленькие и их немного, всех воров, пьянчуг и дебоширов выгнали пинками и посадили господ офицеров под замок.

— Тогда мы идем к господину Чернову, — оскалился я, взглянул на часы и решил не медлить, а обещанных полчаса у Ларионова может и не оказаться.

Тем не менее, необходимо спешить, фиг его знает, что мятежникам в голову взбредет. Могут ведь и расстрелять арестованных, чтобы те против них не выступили.

Со второго и третьего этажа жандармерии по нам открыли плотный огонь. Три пулемета не замолкают, пули по броне стучат, хорошо хоть, что перед тем, как подъехали к «логову» Чернова я попросил сидящих на бронемашинах воинов передвигаться пешком и со всеми возможными мерами предосторожности.

— Павел Арсеньевич, голубчик, ударьте-ка по огневым точкам противника, — обратился я к подпоручику.

Длинная очередь из нашего пулемета, на мгновение меня оглушила. Сам виноват, прижался ухом к железу и считал про себя попадание пуль по броне!

— Иван Макарович, а может пару раз из пушки стрельнем? — чему-то веселясь предложил Анзор.

— Нельзя, — с сожалением покачал я головой, пытаясь унять звон в ушах, — там арестованные.

— Так ты аккуратно, по верхнему этажу, чтобы пугануть, — предложил мой советник.

Стрелять не стал, господа-офицеры и пара наших солдат с автоматами в руках смогли обогнуть здание и войти через служебный вход. До нас донеслись очереди, несколько выстрелов из винтовок и револьверов. Трое мятежников выпрыгнули из окон, но их положили из второй бронемашины парой коротких очередей. Десять минут и здание жандармерии перешло к нам.

К сожалению, на этот раз не обошлось без потерь с нашей стороны. Пожилой солдат получил две пули в грудь из револьвера, поручику прострелили руку, а двое подпоручиков погибло.

— Петр Афанасьевич что ж ты так подставился? — подошел я к лежащему на полу в коридоре.

— Меня от пуль закрыл, — ответил за солдата подпоручик.

— Ваше высокоблагородие, вы уж меня не оставляете мятежникам — добейте, — чуть слышно прошептал солдат.

— Охренел братец? — покачал я головой. — У тебя поди уже внуки есть. Деду их нянчить положено. Кто мы такие, чтобы ребятню радости лишать?

Говорю, а сам осторожно его раны осматриваю. Хм, крови потерял приличное количество, ребра явно поломаны, а вот легкие, судя по всему, не задеты. Однако, транспортировать его опасно, насколько кости переломаны я понять не могу, операция необходима и как можно быстрее.