Орел улетел - Хиггинс Джек. Страница 11

Шелленберг вошел в медпункт дипломатической миссии. Эггар сидел у стола, врач перевязывал ему правую руку.

– Ну, как дела? – спросил Шелленберг.

– Жить будет. – Доктор закончил перевязку и аккуратно срезал кончик пластыря. – Возможно, впоследствии пальцы будут плохо двигаться. Суставы повреждены.

– Могу я поговорить с ним наедине?

Врач кивнул и вышел. Шелленберг закурил сигарету и сел на край стола.

– Я так понимаю, вы нашли Девлина?

– Разве господину генералу еще не доложили? – спросил Эггар.

– Я еще не разговаривал с Бергером. Слышал только, что вы приехали в такси и что вам крепко досталось. Расскажите поподробнее, что произошло.

Эггар стал рассказывать; боль в руке усиливала его негодование.

– Я предупреждал его, господин генерал. Но он решил сделать по-своему.

Шелленберг положил руку ему на плечо.

– Вы не виноваты, Эггар. Боюсь, майор Бергер слишком много возомнил о себе. Его надо проучить.

– О, Девлин позаботился об этом, – сказал Эггар. – Когда мы расстались, на Бергера страшно было смотреть.

– Правда? – улыбнулся Шелленберг. – Неужели он стал еще страшней?

Бергер стоял по пояс голый перед умывальником в своей комнате и разглядывал в зеркало ушибы на лице. Вокруг левого глаза уже выступил синяк, нос распух. В комнату вошел Шелленберг; он закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

– Итак, вы ослушались моего приказа.

– Я хотел как лучше, – ответил Бергер. – Нельзя было упускать его.

– А он оказался умнее. Я вас предупреждал.

Бергер потрогал щеку. Шелленберг увидел в зеркале искаженное гневом лицо.

– Паршивая ирландская свинья. Ну, в следующий раз он у меня попляшет, – прошипел Бергер.

– Ничего подобного. С этого момента все решения буду принимать я, – сказал Шелленберг. – Иначе мне придется доложить рейхсфюреру, что мы упустили этого человека из-за вашей глупости.

Бергер резко повернулся к нему.

– Генерал Шелленберг, я протестую.

– Стоять смирно, когда разговариваете со мной, штурмбаннфюрер! – резко оборвал его Шелленберг. Бергер повиновался, как того требовала железная дисциплина в СС. – Вступая в СС, вы давали присягу. Вы поклялись во всем повиноваться фюреру и тем, кто назначен командовать вами. Верно?

– Так точно, бригадефюрер.

– Вот и отлично, – сказал Шелленберг. – Я вижу, что вы помните. И впредь не забывайте об этом. Иначе последствия могут быть самые страшные. – Он направился к двери, открыл ее и покачал головой. – У вас ужасный вид, майор. Постарайтесь привести лицо в порядок, прежде чем пойдете ужинать.

Он вышел. Бергер повернулся к зеркалу и тихо произнес:

– Скотина!

Лайам Девлин сидел за пианино в ресторане «Огни Лиссабона». Изо рта у него свисала сигарета. Рядом стоял бокал вина. Часы показывали десять вечера – оставалось всего лишь два часа до наступления Рождества. Ресторан был переполнен, настроение у всех праздничное. Девлин играл «Лунный свет на дороге» – это очень медленная, берущая за душу музыка, его любимая мелодия. Он сразу заметил Шелленберга, когда тот вошел. Не потому, что узнал его, – Шелленберг выделялся на фоне местной публики. Девлин видел, как он подошел к стойке бара и взял бокал вина. Затем ирландец отвернулся, чувствуя, что Шелленберг направляется к нему.

– "Лунный свет на дороге". Мне нравится эта музыка, – начал Шелленберг. – Одна из лучших песен Эла Боулли, – добавил он. Боулли считался одним из самых популярных эстрадных певцов Англии.

– А вы знаете, что он погиб во время бомбежки в Лондоне? – спросил Девлин. – Он никогда не спускался в бомбоубежище, когда объявляли воздушную тревогу. Так и погиб в своей постели.

– Печально, – сказал Шелленберг.

– Думаю, это зависит от того, на чьей вы стороне.

Девлин начал играть «Туманный день в Лондоне», а Шелленберг продолжал:

– У вас много талантов, господин Девлин.

– Моя игра годится только для ресторана, – ответил Девлин. – Плоды растраченной молодости. – Продолжая играть одной рукой, он потянулся за своим бокалом. – А вы кто?

– Меня зовут Шелленберг, Вальтер Шелленберг. Может, слыхали?

– Конечно. – Девлин усмехнулся. – Я достаточно долго прожил в Берлине. Вы уже генерал СД, верно? Это ваши идиоты приходили ко мне сегодня вечером?

– Сожалею об этом, господин Девлин. Человек, которому вы прострелили руку, – атташе германской миссии по связям с полицией. А второй – майор Бергер из гестапо. Его послал со мной рейхсфюрер.

– О Боже, опять старина Гиммлер. Когда мы виделись в последний раз, мне показалось, что я ему не понравился.

– А теперь вы ему нужны.

– Зачем?

– Мы хотим, чтобы вы съездили в Англию, господин Девлин. Точнее, в Лондон.

– Ну уж нет, благодарю вас. Я уже дважды работал на немецкую разведку в этой войне. Первый раз – в Ирландии, когда мне чуть не оторвало голову. – Он легонько постучал по лбу, в том месте, где был шрам от пулевого ранения.

– А второй раз в Норфолке, где вас ранили в правое плечо и вам едва удалось спастись. А вот Курту Штайнеру это не удалось.

– А, значит, вы об этом знаете?

– Об операции «Орел»? О да.

– Хороший человек подполковник. Совсем не похож на нациста.

– Вам известно, что с ним произошло?

– Конечно. Я лежал в госпитале в Голландии, и туда привезли Макса Радла, когда с ним случился сердечный приступ. Ему сообщили из Англии, что Штайнер погиб при попытке выкрасть Черчилля из особняка Мелтам Хауз.

– Тут две неточности, – сказал Шелленберг. – Радл не знал двух вещей. Черчилля там не было. В те выходные он был на пути в Тегеран. Ехал на конференцию. В Мелтам Хауз был его двойник. Какой-то актер из мюзик-холла.

– Иисус, Иосиф и Дева Мария! – Девлин перестал играть.

– Но главное – Курт Штайнер не погиб. Он жив, в добром здравии и в настоящее время находится в Тауэре. Вот почему я и хочу, чтобы вы отправились в Англию. Мне поручили организовать операцию по освобождению Штайнера. И я должен выполнить это задание в трехнедельный срок.

Войдя в ресторан, Фрэр сразу же узнал Шелленберга. Он занял столик в боковой кабинке, заказал пиво и увидел, как Шелленберг и Девлин вышли через заднюю дверь ресторана в сад. Они сели за столик и стали смотреть вниз, на огни стоявших на рейде кораблей.

– Война вами проиграна, генерал, – сказал Девлин. – Не пора ли остановиться?

– Ну... пока война не кончится, нужно пытаться что-то делать. Как я говорю себе, трудно спрыгнуть с крутящейся карусели. Вот такую игру мы ведем.

– В крайней кабинке сидит какой-то старый хрыч, вон тот, седой, – сказал Девлин. – Похоже, он за нами следит.

Шелленберг как бы невзначай обернулся.

– Интересно, кто это?

– Рассказывает, что занимается производством портвейна. Его фамилия Фрэр. Друзья сказали мне, что он – военный атташе английского посольства.

– Вот как. – Шелленберг невозмутимо вернулся к прежней теме разговора. – Вы согласны?

– С чего вы взяли?

– Мы вам хорошо заплатим. За участие в операции «Орел» вам перевели двадцать тысяч фунтов. Эти деньги находятся в одном из женевских банков.

– Надо же, а я сижу тут без гроша.

– Я предлагаю вам двадцать пять тысяч фунтов, господин Девлин. Перешлем, куда вы скажете.

Девлин закурил сигарету и откинулся на спинку стула.

– Зачем он вам нужен? К чему вся эта суета?

– Речь идет об интересах безопасности государства.

Девлин громко рассмеялся.

– Да будет вам, генерал. Хотите, чтобы я опять прыгал ночью с парашютом с высоты пять тысяч футов, как тогда над Ирландией, а сами так бессовестно врете.

– Ну хорошо. – Шелленберг, как бы защищаясь, поднял руку. – 21 января во Франции должно состояться совещание. На нем будут присутствовать фюрер, Роммель, Канарис и Гиммлер. Фюреру ничего не известно об операции «Орел». Гиммлер хочет привезти на это совещание Штайнера и представить его фюреру.