Отходная молитва - Хиггинс Джек. Страница 31

— Что-то вроде этого.

— Я понимаю вас, идите, — сказала она, включая утюг, чтобы выгладить красивую белую блузку. — Я только хочу вам немного рассказать о нем, чтобы вы знали, кому бросаете вызов. В двенадцатилетнем возрасте мальчики предпочитают получать удовольствие, упражняясь с собственными руками. Но только не наш Билли. В такие годы он уже вовсю спал с женщинами, большей частью с проститутками, которые работали на Джека, и поскольку Билли — его младший брат, они не осмеливались ничего рассказывать... И он продолжал в том же духе. В пятнадцать лет это был уже грязный маленький садист, а затем получилось то, что вы уже видели. И на вашем месте я бы серьезно беспокоилась, если Билли вступил в игру.

— Спасибо, — сказал он. — Не беспокойтесь обо мне.

Дверь хлопнула. Он ушел. Она на секунду застыла, поставив утюг, устремив в пустоту грустные глаза, затем продолжила свое занятие.

Анна Да Коста собиралась идти в ванную комнату, когда раздался телефонный звонок. Она натянула халат и вышла в вестибюль. Ее дядя положил телефонную трубку.

— Кто звонил? — спросила она.

— Из диспансера. Старая итальянка, к которой я давеча ездил, у нее рецидив болезни. Говорят, что до утра она не протянет. Мне надо ехать туда.

Она подала священнику пальто. Он открыл дверь и они вдвоем вышли на крыльцо. Шел проливной дождь.

— Пойду пешком. Не стоит брать машину, — сказал он. — Ты не будешь бояться одна?

— Не беспокойтесь обо мне. Вы надолго уходите?

— Бог знает! Может на несколько часов. Не жди меня.

Он вышел под дождь и быстро пошел по аллее мимо прекрасного мавзолея, гордости кладбища, украшенного двойной бронзовой дверью и мраморным портиком. Билли Миган торопливо отступил в тень за колоннаду, но тотчас же вышел, стоило священнику скрыться из виду.

Он слышал разговор на крыльце, и его охватило горячее возбуждение. Он дрожал. Сегодня вечером ему уже довелось пообщаться с проститутками, но это ни к чему не привело. Ему казалось, что он уже не способен получить удовольствие. Он решил было пойти домой, но вспомнил Анну... Анну, которая раздевалась у окна.

Не прошло и десяти минут, как он подглядывал из-за мавзолея, но он успел замерзнуть и промокнуть под дождем, потоки которого ветер швырял ему в лицо. Он подумал о Фэллоне, о своем вчерашнем унижении, и его лицо передернулось.

— Мерзавец, — пробормотал он. — Жалкая ирландская падаль. Я ему покажу.

Вытащив из кармана полбутылки виски, он отпил добрый глоток.

Отец Да Коста как вихрь влетел в церковь. Он взял гостию в дароносице и положил ее в серебряную коробочку, которую повесил на шею. Также он прихватил священные масла, чтобы помазать умирающую, и очень торопливо вышел.

В храме было спокойно и тихо, лишь смутно виднелись контуры статуй в мерцании свечей, да дождь барабанил в стекле. Через пять минут после ухода священника в церковь вошел Фэллон.

Он осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никого в церкви нет, затем торопливо направился к подъемнику, вошел туда и нажал кнопку «вверх». Он не стал подниматься на самый верх колокольни, а остановил клетку на уровне брезентового покрытия, натянутого над отверстием в потолке нефа.

Крыша не была очень крутой, так что он спокойно смог добраться до небольшого парапета под сводом башенной арки.

Оттуда открывался прекрасный вид на домик священника, за оградой сияли два фонаря и освещали фасад.

В окне одной из комнат горел свет, так что было видно, что делается внутри. Фэллон разглядел шкаф, картину на стене, краешек кровати, затем показалась Анна, закутанная в банное полотенце.

Она не позаботилась о том, чтобы задернуть шторы, вероятно, считая себя под защитой шестиметровой стены, а скорее — из-за слепоты.

На глазах Фэллона она вытерлась и сильно растерла тело полотенцем. Любопытно, подумал Фэллон, довольно немногие женщины могут похвастаться тем, что в своей наготе они выглядят лучше всего. Однако Анна была недалека от совершенства. Ее черные волосы почти прикрывали заостренные груди, талия была тонкой, а бедра очерчены круто, может быть даже слишком на вкус некоторых.

Она надела чулки с подвязками, лифчик, черные трусики и зеленую шелковую ночную рубашку с плиссированным подолом. Затем принялась расчесывать волосы — это был самый женственный из жестов. Фэллон испытывал странную грусть, но не было ни малейшего намека на вожделение. Его лишь мучила мысль, что он смотрит на то, что никогда не будет ему принадлежать, и что он нужен лишь самому себе. Она стянула волосы на затылке черной лентой и исчезла из виду. Секунду спустя свет в комнате погас.

Фэллон вздрогнул, когда ветер швырнул ему в лицо брызги дождя и поднял воротник. Все было спокойно, лишь изредка предупредительный сигнал в порту прерывал тишину. Внезапно он услышал тихое, но отчетливое поскрипывание гравия на аллее.

Он перегнулся через парапет, и тут из темноты возник силуэт, и при свете фонарей он различил длинные белые волосы, которые не узнать было невозможно. Билли Миган! Фэллон увидел, как он поднялся на крыльцо и стал открывать дверь. Она поддалась, и он вошел.

Фэллон подскочил к подъемнику, прыгнул в клетку, хлопнул решеткой и нажал кнопку. Сердце его билось так сильно, что готово было разорваться.

Вид Анны у окна так распалил Билли Мигана, что он окончательно потерял контроль над собой. Боль между ног была невыносимой, а полбутылки виски прогнали последние остатки разума из его головы.

Когда он толкнул дверь домика и она открылась, его охватило предчувствие сильнейшего наслаждения. Он задыхался. Билли вошел на цыпочках, прикрыл тихонько дверь и повернул замок.

Он слышал негромкое пение в комнате в глубине коридора. Он подошел и заглянул в щелку между дверью и косяком.

Анна сидела с ногами на кушетке, рядом на подоконнике стояла коробка с рукоделием. Она пришивала пуговицу к блузке, и пока он следил за ней, окончила работу и, пошарив в коробке, нащупала большие ножницы, чтобы обрезать нитку.

Билли снял пальто, кинул его на пол и пошел к ней, дрожа от нетерпения. Сначала она различила шорох пальто, затем легкий шум шагов и повернула голову, слегка подняв брови.

— Кто здесь? — спросила она испуганным голосом. — Здесь есть кто-нибудь?

Он замер, она встала. Он снова пошел, ступая как волк, и когда она слегка повернулась, прижимая блузку к себе и держа в руке иглу, он обошел ее сзади.

— Кто здесь? — повторила она.

Он сунул руку ей под юбку, потянул ее вверх до самого конца и хмыкнул.

— Это круто, а? Тебе ведь нравится? Все девчонки обожают, когда я им делаю так.

Она издала крик ужаса, вырвалась и повернулась к нему лицом. Он вытянул руку, сунул ее в разрез ворота ее рубашки и ущипнул за грудь.

Анна громко закричала. Ее лицо превратилось в маску ужаса.

— Нет! Пожалуйста! Ради Бога! Кто здесь?

— Фэллон! — сказал он. — Это я, Фэллон.

— Лжец! — вскрикнула она. — Лжец!

Она ударила наугад и сильно хлестнула его по лицу. Он ответил тем же, но гораздо сильнее.

— Сейчас я подам тебе урок, дрянь! Ты научишься слушаться!

Он швырнул ее на кушетку, сорвал трусики, грубо раздвинул ее ноги и зажал рот рукой. Охваченная ужасом, чувствуя тошноту, она поняла, что он расстегивает штаны и ощутила твердость его члена.

Она издала пронзительный крик, он еще раз ударил ее и надавил на ее голову так, что она перевесилась через край кушетки. Руки ее шарили в воздухе, стараясь найти опору, и натолкнулись на подоконник. Там лежали ножницы. Она почти потеряла сознание и, почти без чувств, конвульсивно схватила их, занесла над мучителем и со всех сил вонзила ему в спину, попав в сердце и мгновенно убив его.

Поняв, что дверь заперта на ключ, Фэллон решил проникнуть в дом, разбив окно на кухне. Попав в гостиную, он сразу же увидел Билли, навалившегося на девушку, которая лишилась чувств, и ринулся на него. И только когда он схватил его, он понял, что у него в спине торчат ножницы.