Последнее место, которое создал Бог - Хиггинс Джек. Страница 37

Через некоторое время я добрался до берегового откоса, вылез из воды и упал ничком в грязь. С трудом выбравшись наверх, увидел старика, одетого только в изодранную рубаху. Он стоял на веранде одной из хижин и пристально наблюдал за мной.

Когда я достиг ближайшего каноэ и начал сталкивать его в воду, он издал некое подобие крика. Я понимал, что лишаю его или еще какого-то бедняка того, что обеспечивает их существование. Один Бог знает, на какую нищету я покусился, но такова жизнь. И, несмотря на свои цепи, я все же ухитрился забраться в утлое суденышко, взять в руки весло и выгрести на быстрое течение.

Я не думал, что они повернут пароход и пойдут вниз по течению, чтобы догнать меня, но что какой-то вид поиска будет предпринят, не сомневался. И когда они обнаружат, что похищено каноэ из деревни, то поймут, где меня искать.

Поэтому сейчас я старался уйти от них как можно дальше. Ну а что произойдет потом — дело случая. Но на берегах Негро есть множество прибрежных деревень, где люди изо дня в день ведут примитивную жизнь, не подозревая о таких признаках цивилизации, как полиция и правительство. И может быть, я найду там помощь и мне хоть немного повезет, чего уже давно не случалось.

Еще пара миль, и я достигну устья Секо. Меня беспокоило сильное бурное течение. Малейшая ошибка — и конец. Мне, скованному, продержаться на плаву в таких условиях достаточно долгое время — никакой надежды.

Я повернул каноэ к левому берегу, тянувшемуся всего в пятидесяти ярдах от меня. К тому же мне он почему-то показался более безопасным. Оставалось уже несколько ярдов до мангровых зарослей, когда меня занесло в водоворот.

Словно какая-то гигантская рука схватила каноэ, оно закачалось из стороны в сторону, и, чуть не вылетев за борт, я начал бешено грести, чтобы удержать равновесие, но тут же потерял весло. Каноэ дважды развернулось и потом опрокинулось вверх дном.

Я тут же почувствовал под ногами грунт, но слишком сильное течение не давало мне удержаться на месте. К счастью, тут ко мне подплыло перевернутое каноэ, и я смог схватиться руками за его дно.

Теперь стало немного полегче, меня наконец вынесло в тихую заводь среди мангровых деревьев, и каноэ ткнулось в берег.

Я поставил его на киль и оценил обстановку. До устья реки оставалось около четверти мили, и я не мог даже представить себе, как доберусь туда на каноэ при таком бурном течении без весла. И мне показалось наилучшим, а может быть, и единственным решением попытаться пробраться наискось, по воде, через мангровые заросли, так, чтобы выйти на Негро ниже устья реки Секо.

Я ухитрился снова забраться в каноэ и начал продвигаться вперед, хватаясь за нависающие над водой громадные корни деревьев, пока не попал в заросли бамбука. Здесь было совсем неплохо. Прямо как в Хенлее, на Темзе, в летний воскресный вечер. Не хватало только патефона и хорошеньких девушек. На какой-то момент мне даже показалось, что передо мной стоит Джоанна Мартин с зонтиком и смеется. Но это был недобрый смех. Будто бы оценивающий условия, в которых я оказался. Я глубоко вздохнул, собрал все силы и начал продвигаться вперед, отталкиваясь шестом.

Глава 13

Бальсеро

Это заняло четыре часа. Четыре часа настоящей агонии, мучений от москитов и всевозможных мух. Железные браслеты так натерли мне руки, что каждое движение с шестом требовало усилий воли.

Самая большая беда заключалась в том, что иногда я попадал в такие густые мангровые заросли, что ветки деревьев смыкались над головой и солнце исчезало. Боясь потерять правильное направление, я впадал в отчаяние. И еще бамбук — гигантские сплошные стены, пробиться через которые не представляло ни малейшей надежды. Каждый раз мне приходилось искать обходной путь или даже вообще пытаться менять общее направление.

Когда я снова увидел дневной свет, то, откровенно говоря, не поверил, что достиг цели. Все произошло скорее случайно, чем по моему расчету. Заросли мангровых деревьев как-то сразу стали реже, хотя мне казалось, они будут расступаться постепенно. И тут я услышал шум течения реки.

Я выплыл из зарослей и осторожно вышел на край Негро, где меня подхватило довольно спокойное течение и я мог видеть всю реку, ее ширина в этом месте достигала не менее нескольких сотен ярдов, хотя я в этом не уверен, потому что посередине русла тянулась цепочка островков разных размеров.

Больше всего теперь я нуждался в отдыхе. Если только возможно, я должен найти место, где мог бы хотя бы ненадолго прилечь и поспать в безопасности. В том состоянии, в котором находился сейчас, я не мог ничего делать.

Мне показалось, что один из островков на реке как раз такое подходящее место, и я направился на середину реки, используя шест как двустороннее весло. Я продвигался очень медленно и быстро разочаровался в своем решении. К этому времени у меня почти не осталось никаких сил, и каждое движение рук доставляло ужасные физические страдания.

И все-таки наконец мне помогло течение, и меня вынесло на полоску чистого белейшего песка. Ни на одном острове южных морей нельзя найти такого. Я вывалился из каноэ, упал в воду и полежал немного в его тени, но потом, чтобы не утонуть, поднялся на колени, вытащил лодку на песок... и снова упал ничком.

Сколько времени я здесь пролежал, не знаю. Может, час, а может, всего несколько минут. Вдруг поблизости послышались какие-то крики, то ли мне это приснилось, то ли показалось. Или я снова оказался в реке Секо после того, как прыгнул с парохода? Я открыл глаза и понял, что кричат дети.

В их криках, казалось, собрался воедино весь ужас мира. Такой ужас, что даже меня он вернул к жизни. Я неуверенно поднялся на ноги, а крики все не утихали.

Справа от меня находилась высокая песчаная дюна, я вскарабкался на нее и увидел двух детей, мальчика и девочку, которые сидели, съежившись, в тени, а на них надвигался аллигатор.

Они не могли отступать дальше, потому что позади была глубокая вода, и маленькая девочка беспомощно кричала. А мальчик лет восьми наступал на чудовище, тоже крича во весь голос. В жизни я не видал такой смелости.

Я кинулся вниз по откосу, совсем забыв про свои цепи, упал, растянувшись во весь рост, дважды перевернулся и плюхнулся в воду, что могло кончиться для меня плохо. Я не совсем понимал, что здесь происходит. Кто-то вопил во весь голос, кажется, я сам. Аллигатор оставил детей и бросился на меня, разинув пасть.

А я взял цепь, которая сковывала мои руки, и начал бить ею, словно цепом, по отвратительной морде, снова и снова, крича по-португальски детям, чтобы они немедленно уходили. Они побежали, а аллигатор быстро повернулся, ударил меня своим громадным хвостом и сбил с ног.

Я бешено пнул его ногой, но вдруг раздался выстрел, и на морде чудовища появилась рваная дыра. Рев, который он издал, не поддавался описанию. Тут же аллигатор кинулся в глубокую воду, оставляя за собой клубы крови.

Я немного полежал на спине в воде, потом перевернулся лицом вниз и встал на колени. На берегу стоял мускулистый темнокожий мужчина небольшого роста, в холщовой рубахе и набедренной повязке. Он мог бы сойти за индейца, если бы не волосы, явно европейского типа. Дети вцепились ему в ноги, горько рыдая.

На меня смотрело дуло винтовки типа "ли энфилд", которая когда-то давно была на вооружении английской армии. Я не представлял, что он собирается с ней делать, и меня мало интересовали его намерения. Я протянул вперед закованные в кандалы руки и засмеялся. Мне запомнилось это, как и то, что я все еще смеялся, теряя сознание.

Когда я пришел в себя, шел дождь и беззвездное небо отливало медью. Я лежал возле горевшего костра, на фоне неба силуэтом вырисовывалась крыша хижины, и откуда-то снизу слышался звук текущей воды.

Я попытался было сесть и обнаружил, что на мне ничего нет, кроме цепей, а все тело усыпано большими черными болотными пиявками.