Ловцы снов (СИ) - Ангел Ксения. Страница 37

– Я не в восторге от того, каким он вырос, – уже мягче согласился Виктор. – Аля разбаловала его, а я упустил. Отцы многое упускают.

– Похоже, Гоша тоже от тебя не в восторге. Он тебя боится, и, похоже, небезосновательно.

Нам все-таки принесли салфетки. Молоденькая официантка спешно убрала со стола признаки позора этого места – мой недопитый кофе и сэндвич Виктора. Я заказала стакан апельсинового сока. Пусть из пакета, но я надеялась, что его принесут быстрее, чем он прокиснет в стакане.

– Тогда в клубе я решил ему помочь, – продолжил Виктор, когда официантка, наконец, удалилась, потирая виски и незаметно зевая. Я и забыла, насколько умело Виктор берет то, что ему нужно. А главное, незаметно для окружающих. А ведь взял немало – вон как она побледнела вся, небось сетует теперь на магнитные бури. Как еще объяснить внезапную слабость и сонливость?

– Я позвонил Юле, попросил помочь, – совершенно, казалось, выбросив из головы мимолетную шалость, сказал Виктор. – Она была безотказная – эта девочка. И, кажется, влюбилась в меня без памяти. Юля была из тех, кто всегда ищет папочку вместо мужика.

– И ты пользовал, – кивнула я.

– Осуждаешь?

Я пожала плечами.

– Кто я такая, чтобы тебя осуждать?

– Вот именно, Яна, – в его голосе прорезались стальные нотки. – Уж ты-то как раз и не можешь осуждать. Да и никогда не хотела. Этим ты мне нравилась всегда – честностью. В первую очередь, перед собой.

– Юля согласилась помочь Гоше? – проигнорировала я его реплику, которой он явно хотел меня задеть. Вернуть к прошлому. Но Виктор прав, я никогда себе не врала. И сейчас не стану. Совершенно понятно, что к прошлому возврата нет.

– Она очень хотела с ним подружиться, – криво усмехнулся Виктор. – Навыдумывала себе, небось, что я брошу жену, и мы заживем втроем, как дружная семья.

– Дура, – согласилась я. – И что, вам на двоих не хватило?

– Очередь Жоржа так и не наступила. Я был на кураже, меня понесло, опомнился, когда Юля была уже без сознания. Быстро вызвал скорую, отвез в больницу. На следующий день в клубе замял, чтобы и следов не осталось. Но я был уверен, она не станет на меня заявлять. Правда, когда она очнулась, сразу сказала, что хочет все прекратить. Я не спорил, сам тогда испугался. Юля уехала к родителям сразу же, как выписалась из больницы. Бросила институт. Я помог материально. Это все.

– А Гоша?

– Ему велел забыть, что видел. Я же не думал, что он в самом деле…

– Решит, что она тогда не выжила? – удивилась я. – Что еще мог подумать затюканный одинокий мальчик, когда после такого папа делает вид, что все хорошо, в совете ни слова о происшествии, а след пострадавшей девицы растаял, как облачко на небе? А потом вдруг находят ее труп в сгоревшем доме, далеко от места происшествия. Гоша, конечно, забитый, но он не идиот, Виктор. Он считает, ты это сделал со мной.

– Постой, Жорж знает о… тебе?!

– Я видела его в кафе, еще до того, как мы встретились в офисе. Тогда я думала, что Егор вечно будет держать меня под замком в квартире, и Гоша был моим шансом на свободу. Я передала тебе через него записку и намекнула, что я – Яна. Он так испугался…

– Он мне ничего не передавал, – нахмурился Виктор.

– После твоего рассказа – неудивительно.

– Это не повод шпионить за моей спиной. И утаивать… такое.

– Все равно ты все узнал, так какая разница? К тому же, я теперь уже не уверена, что мне нужна именно твоя помощь.

Виктор одарил меня изучающим взглядом, усмехнулся.

– Переметнулась в лагерь диких?

– У меня есть свой собственный – лагерь донора, попавшего в задницу. Стриксы не поймут меня теперь.

– Совет всегда поддерживал доноров, ты знаешь.

– Ага, так поддерживал, что погибло двадцать человек. Двадцать, Виктор! Среди них была Света. – Я помолчала немного, отвернувшись к окну. На отливе радостно чирикали воробьи, изредка пикируя на асфальт и возвращаясь обратно, когда рисковали быть раздавленными ногами спешащих прохожих. На другой стороне дороги прямо напротив кафе играла незамысловатую мелодию уличная рок-группа, а непропорционально высокий и худой мужчина с седой бородкой и в подкатанных джинсах собирал деньги в глубокой атласный колпак, перевязанный алой лентой. – Тогда я хотела найти того, кто это с ней сделал, но ты отговорил. И теперь я постоянно думаю, почему…

– Потому что след был очень размыт, Яна. Ты бы не нашла. Извелась бы вся, но не нашла. Наши криминалисты рыли два месяца после суда.

– Но ты знал об экспериментах со снами! Знал уже тогда, верно? И молчал, хотя именно так она вероятнее всего и погибла! Ты не сказал мне… ты…

– Яна! – Теплая ладонь накрыла мою руку, глаза смотрели сочувственно, тепло. – Мне очень жаль.

– Да иди ты со своей жалостью. – Я стряхнула его руку, сжала кулаки. – Все равно найду того, кто это сделал с ней. Мне помогут.

– Дикий-то? – Виктор не смог сдержать смешка. Откинулся на спинку стула, еще раз взглянул на часы. – Боюсь, у него не останется на это времени. Подкинул ему проблем на фирме.

– Так это ты… натравил Руслана?! – возмутилась я.

– Твой муж задолжал мне услугу. В чем дело, Яна? В прошлый раз ты сама просила занять чем-то Довлатова, чтоб не докучал. Считай, выполнил твою просьбу.

– Прекрати это! Егор мне нужен.

– Не лезь в это больше, – предупредил Виктор. – Если хочешь остаться цела.

– Это угроза?

– Это совет. Дело очень плохо пахнет и уходит корнями в далекое прошлое. Ты не первая, кого переселили в другое тело. Правда, в те разы все происходило исключительно по доброй воле.

– Так я и знала! – воскликнула я. Поймала на себе настороженный взгляд официантки и понизила голос почти до шепота: – Егор был прав на счет попыток отхапать себе вечную жизнь.

– Егор был прав, – согласился Виктор. – Есть сведения, что лет пятьдесят назад в пустыне Мексики появился один очень больной шаман. Он прибился к небольшой деревушке и принялся лечить людей за кров и пищу. Поговаривали, он выглядел таким дряхлым, будто жить ему оставалось недели две от силы. Его приютила у себя девушка, живущая с больной матерью и младшим братом. Шаман учил мальчика сновидеть, а потом все же умер – тихо, во сне. И все бы ничего, только вот мальчик очень сильно изменился с тех пор, стал замкнут, нелюдим, но, когда говорил с людьми, они отмечали небывалую мудрость суждений.

– Шаман забрал его тело во сне, я поняла.

– Голландцы раскопали эту информацию, нарыли еще несколько случаев в мире. Информация хранится в строжайшей секретности, ты должна понимать, что я нарушаю закон, рассказывая тебе это.

– Тем более, это нужно остановить! Это же убийства, Виктор! Ты выносил это на повестку дня в совете?

– Совет не станет ничего делать, Яна. – От его слов повеяло холодом. Безысходностью. Чистым расчетом, где выгода всегда ценится больше, чем чья-то там жизнь или безопасность. – Более того, если они узнают, что ты – это ты…

Он замолчал, и я почувствовала, что противный холодок пробежал по позвоночнику.

Это что же получается? Если я не стрикс больше, можно меня вот так вот слить? Безжалостно, цинично? Отработала и в утиль, значит?

– Я поняла, – усмехнулась я горько. Весь этот разговор начинал угнетать, захотелось домой, только вот… Дома у меня больше не было. У меня больше не было ничего. И никого.

– Ты должна понять, что у этих людей на кону. Возможность обеспечить себе подстраховку на дороге не валяется, совет сделает все, чтобы сохранить ее в тайне. Все, Яна, понимаешь это?

– Меня убьют, – сказала я глухо.

Сердце стучало где-то под подбородком, надежда на помощь совета растаяла, как дым. И что у меня осталось? Егор? Так его и так уже щемят со всех сторон, зря он к Виктору полез. Мышь? Что может доморощенный недо-хакер против целой системы – слаженной и мощной? Больше мне надеяться не на кого, а сама я – леденец на палочке для каждого стрикса в городе. Включая Виктора.

– Я очень постараюсь, чтобы до этого не дошло, – пообещал Виктор, но обещаниям теперь верилось с трудом. – Но ты должна быть очень осторожной и перестать копать. Пережди – вот мой совет. Мы найдем того, кто занимается этим, и обезвредим, обещаю.