Ловцы снов (СИ) - Ангел Ксения. Страница 38

– Егор не остановится, – сказала я зачем-то.

– Ему же хуже, – припечатали меня ответом. И ответ мне совсем не понравился.

Словами Виктора я не прониклась, как и обещаниями. Теперь у каждого из нас своя правда, глупо надеяться, что он и дальше станет мне помогать и вытаскивать из передряг. Поделился информацией и хорошо. Только вот… что мне с этой информацией делать?

Чтобы избавиться от духоты, внезапно накатившей в забитом людьми кафе, я решила пройтись. Не то, что бы у меня была определенная цель… Я просто шаталась по улицам, сворачивая с проспекта, минуя наливающиеся весной скверы, удаляясь от людей, полностью поглощенная собственными мыслями. Пытаясь прогнать иррациональную тревогу и придумать выход.

Что делать дальше, я не знала. Нужно было остановиться, это я уяснила твердо. Выбросить в мусор флешку, принесенную Гошей, стереть данные, нарытые Лесей, отгородиться от Егора с его поиском правды. Я понимала, что как только сделаю это, он тут же уйдет. Бросит меня. В таком случае я останусь без помощи стрикса, эмоциональный фон зашкалит, и во сне я не смогу контролировать себя. А, следовательно, снова встречусь со сволочью, которая все это затеяла.

Виктор об этом не знал. Но даже если бы узнал, не стал бы помогать. Не в этом случае, ведь выбирать приходится между мной и советом. И выбор здесь очевиден.

Продолжать копать, только уже осторожнее? Это позволит сохранить рядом Егора, как подстраховку, однако он подставится. Не сможет переть против организованной команды стриксов. Он один, а нас… их много.

Словно в ответ на мои невеселые мысли, небо нахмурилось. Плеснуло на асфальт мелким, колючим дождем. Тут же поднялся ветер – порывистый, промозглый. И я поймала себя на том, что стою, глупо пялясь на витрину собственного салона.

Мое пристанище. Место, где я всегда чувствовала себя дома и в безопасности. Где мелкие тревоги глушились шумом фена и ароматами воска для депиляции, масла для волос и мягкой арабики. Где в вазе у входа всегда стояли свежие пионы, а зеркала отражали улыбки довольных клиенток. Теперь все это так далеко… в прошлой жизни. И она мне более недоступна.

Дождь припустил уже сильнее, и я, превозмогая охватившую вдруг тоску и безысходность, толкнула входную дверь, впуская себя внутрь. В прошлое.

И тут же у входа столкнулась с ошарашенной Танечкой, которая, видимо, спешила на крыльцо с сигаретой. Первым порывом было отчитать ее за такое пренебрежение служебными обязанностями и напомнить, что курение у нас под строгим запретом. А если так хочется портить себе здоровье, для этого есть нерабочее время.

Танечка, завидев меня, облегченно выдохнула, чем усилила мое возмущение в несколько раз. А потом пришла мысль, что я тут больше не хозяйка…

– Ой, здравствуйте, – прощебетала Таня и расплылась в приветливой улыбке. – Так вы же вроде на субботу записывались…

– Верно, – подтвердила я. – Я тут по другому делу, можно сказать, поговорить зашла.

– Со мной? – удивилась она.

– Ну вообще, мне хотелось бы пообщаться с нынешним владельцем.

– Так это… Руслан Германович того… – замялась она и взгляд отвела.

– Чего? – не выдержала я.

– Продает он салон.

Приехали. Впрочем, этого следовало ожидать, мысль о том, что Руслан станет развивать мой бизнес была такой нелепой, что вызывала лишь улыбку. Но… продать? Так быстро? И… что теперь делать?

– Вы не переживайте, – успокоила меня Танечка и для пущей убедительности коснулась руки. Ну что за фамильярность, право слово? Ненавижу, когда всякие малознакомые люди дотрагиваются! – Вас мы обслужим по полной программе. И подружку вашу, если согласится. Если надо, я и на дому могу. Вот, держите телефончик.

Она сунула мне в руки визитку, причем не салона, а свою собственную, что было уже вопиющей наглостью. Впрочем, крысы всегда первыми бегут с корабля… Я же вроде как умерла, и наказать не смогу. Руслану глубоко плевать, что теперь будет с любимым моим детищем, а больше и некому тут порядки наводить.

Разве что маме, но вряд ли Руслан станет напрягать ее подобными проблемами. Он всегда считал мое увлечение блажью, а теперь небось видит в нем балласт, от которого срочно нужно избавиться. Я точно знала, что он не продешевит, но, если назовусь подругой Яны, возможно, получится несколько снизить цену. В конце концов, салон ему ни к чему, только время потеряет в поисках покупателя.

Только вот денег у меня нет. И найти их в ближайшее время будет весьма проблематично, если учесть все эти маньячные дела и настороженность совета. Можно было бы попросить у Виктора, но я больше ему не доверяла. С церковной Мыши взять наверняка нечего, а Егор от меня шарахается, там без вариантов. Ссуду мне не дадут… Стоп! Блондиночка в университете что-то упоминала о богатом брате. Что, если попросить у него? По-родственному, так сказать. Если не денег, то хотя бы стать моим поручителем.

– А вы хотели на работу устроиться? – прервала Танечка мои размышления.

– Я?

– Ну вы говорили, что дружили с Яной Антоновной, понимаете много в нашем деле. Я подумала, вы стилист или парикмахер, и к нам пришли на работу устраиваться. Потому и сказала, что салон продается… Жаль, придется искать другую работу.

– Погоди искать, – улыбнулась я. – Я хочу купить его.

Сказала это и поняла: я правда это сделаю. Расшибусь в лепешку, но деньги найду. В том положении, в котором я оказалась, мне отчаянно, до боли нужно было что-то свое. Кусочек прошлой жизни, чтобы очередной раз убедиться: я не сошла с ума. Это действительно происходит со мной. Чтобы не раствориться, не уйти в небытие и не превратиться в тень Алисы, утонуть в ней, изредка вырываясь на поверхность, только чтобы глотнуть воздуха.

Мне нужен был мой салон!

– О! – впечатлилась Танечка. И зачем-то снова схватила меня за руку. Как только вернусь, сразу же проведу ликбез на тему субординации. Распустились тут без меня, а всего-то несколько дней прошло. – Тогда, может, с Ириной Анатольевной поговорите? Она как раз зашла забрать вещи Яны… Антоновны.

Отчество она добавила явно из вежливости. Ну держись, Таня, если… нет, как только вернусь, ты у меня по струнке ходить будешь!

Постойте, мама… здесь?

Меня провели через зал в дальний кабинет, где я по вечерам засиживалась допоздна, сверяя расходы и доходы, остатки материалов, составляла списки закупок и проверяя зарплатные ведомости.

Небольшая, но уютная комната. Огромное окно, минимум мебели, угловой стол, удобное кресло. Макбук. Цветы на подоконнике. Стеллаж с краской для волос. Он не поместился в кладовке, потому решили оставить здесь. На время.

Все, как и было, ничего не передвинули, не изменили.

Только вот мама в тесноте моего кабинета смотрелась чужеродно.

Осунулась, постарела. Но крепилась. Держалась – за прошлое ли, за бога, за ежедневные ритуалы… Главное – не позволила себе сломаться. А когда Таня представила меня, на лице ее мелькнул интерес. Оно и неудивительно, я ни разу не представляла ей своих подруг. За неимением оных.

– Надо же, – сказала она устало. – Я и подумать не могла… Знаете что, Танечка, – обратилась она к готовящейся ретироваться Тане, – подайте-ка нам кофе. С булочками. – Она повернулась ко мне и накрыла мою руку ладонью. – Тут за углом пекут изумительные булочки! Яночка мучное не ела… не позволяла себе излишеств.

Тане перспектива отправиться за булочками в дождь пришлась не по нраву, но спорить она не стала. Выскользнула из кабинета, оставляя после себя шлейф недовольства. И мы остались одни.

Я и мама.

Помню, после встречи с Виктором в больнице мне нестерпимо хотелось уйти из дома. Не просто на время, переждать бурю, оправиться от потрясения – навсегда. Я не могла простить маме старательно создаваемой пелены перед глазами, за которой она пряталась от жестокости внешнего мира. Да что там, от семейных проблем тоже. В детстве она создала такую же и для меня. А потом ее жестоко сорвали, прямо с кожей.

– Вы давно знакомы с Яночкой? – Она смотрела на меня с нескрываемым интересом. Неудивительно, ведь я назвалась подругой Яны, а, следовательно, была частью неизведанной жизни ее дочери, той, в которую ее не пускали. И теперь, когда от дочери ничего не осталось, только память могла заполнить пробелы, охлаждающим бальзамом лечь на ноющие раны.