Прорыв из Хуфры - Хиггинс Джек. Страница 23

— Да, в самом деле, вы стали тогда героем.

— Корабль с боеприпасами пробивался сквозь блокаду. Военно-морской флот потерял его из виду, но разведка узнала, что он скрывается в бухте одного из прибрежных островков, недалеко о устья Красной реки, ожидая случая, чтобы прорваться в Хайфон. И этот корабль нельзя было пропустить. Вот как случается, один корабль может иногда оказать решающее влияние на ход всей войны — прямо как в кино…

Он явно растравлял себя, придавая особое значение тому, что пережил.

— Все в порядке, Тэрк, — успокоил я его, — продолжайте.

— Хорошо, генерал, хорошо. Словом, его следовало задержать. И лучше всего мог это сделать один человек, доброволец. Настоящий парень. Они сбросили меня на парашюте с полным оснащением для подводного плавания. Я подплыл под водой к судну и установил на киле пару мин на присосках. И когда они сработали, раздался взрыв. Вот так взрыв, скажу я вам! Судно пошло ко дну как камень.

— На мой взгляд, это хорошая работа.

— Вот и я так думал, до следующего утра, пока не нырнул туда, в залив, посмотреть, что там такое. — Он помолчал совсем немного, а потом продолжал: — Солнце только что взошло, поэтому было совсем светло, но я чувствовал что-то плохое, совсем плохое. Я понял это сразу. Будто я здесь не один. Черт знает почему, но мне показалось, что поблизости есть еще кто-то. — Он поколебался, продолжать ли ему, потом сказал: — И вот, когда я спустился, то заметил, что дверь в главный салон заперта; это возбудило мое любопытство, и я открыл ее. — Я на момент даже задержал дыхание в ожидании. — Когда я вплыл в салон, то меня попыталась схватить за горло совсем молоденькая девушка. — Сестра Клер, которая до тех пор молча сидела и слушала, вдруг вскрикнула. И я не осуждал ее за это, потому что сам весь превратился во внимание и с напряжением ожидал, что будет дальше. — Они сновали повсюду, — произнес Тэрк. — Дети, дюжины детей. Плавали вокруг, умоляюще простирая ко мне руки. Они окружили меня, и я не знал, как выберусь оттуда. Не помню, как я добрался до берега.

— Но я не понимаю… — почти шепотом выговорила сестра Клер.

— Кто-то ошибся. Это оказалось не то судно. Не с боеприпасами, а с беженцами. Меня заставили утопить пару сотен детей. — Он покачал головой. — А когда на следующий день мы прилетели на базу, я узнал, что награжден медалью Конгресса за то хайфонское дело. — Тэрк повернулся ко мне. — Вот как заканчивается жизнь, генерал. У вас есть еще сигарета?

Я дал ему еще одну и спокойно спросил:

— А вы проверили трюмы, Тэрк?

— А зачем?

— Чтобы увидеть, какой груз они везли.

— Вы считаете, что это так важно? — Он коротко рассмеялся. — Только не для меня.

Тэрк устало поднялся и щелчком выкинул сигарету за борт. Когда он снова натянул на плечи одеяло, к нему вернулось самообладание.

— А знаете ли, сестра, что сказал президент, когда прикалывал мне медаль Конгресса? Он заявил, что больше хотел бы оказаться на моем месте, чем быть президентом. — Тэрк пошел по палубе, а потом остановился и оглянулся. — Не правда ли, это — самая забавная история из всех, которые вы когда-либо слышали?

Когда он спустился вниз, сестра Клер тихо заплакала.

Глава 8

Опасный берег

Вскоре погода резко изменилась, и мне пришлось подумать совсем о других вещах. Хотя особенно беспокоиться не было причин. Согласно прогнозу, переданному по радио, ветер ожидался от трех до четырех баллов, временами дождь, но небо быстро затянуло тучами, на волнах появились белые барашки, и плавание стало менее спокойным. Мы уже подходили к алжирскому берегу, оставалось, по моим расчетам, не более часа хода.

Я внимательно изучал карту, когда дверь открылась и вошла, пошатываясь от качки, сестра Клер с кофе и парой оловянных кружек; быстро прикрыв дверь, она прислонилась к ней спиной. Она выглядела несколько необычно в зюйдвестке и желтом плаще, которые, спасаясь от дождя, натянула поверх своего обычного монашеского одеяния.

— Какая скверная погода, — сказала она, прошла к столику для карт и не без труда налила кофе в одну из кружек.

— Я видывал и похуже, — ответил я. — Как там Тэрк?

— Снова закрылся в своей каюте. — Она чуть замялась. — Просто не знаю, что делать. Что ему сказать.

— Да ничего. Если у вас есть здравый смысл. Он, наверное, раскаивается, что все рассказал нам.

— А мне кажется, что это принесет ему облегчение.

— Исповедь полезна для души? — Я с сомнением покачал головой. — Только не для его души, сестра.

— Но он же не виноват. Он такая же жертва, как и те дети. Вы должны понимать это.

— Я-то понимаю, но вот он — нет. Тэрк считает себя детоубийцей. А медаль Конгресса только ухудшает дело. Он будет переживать это до самой смерти.

— И поэтому он убивает себя изо дня в день? Постепенное самоубийство?

— Искупление — вот слово, которое больше всего подходит к этим обстоятельствам. Думаю, что вам следовало бы это понять.

Тут дверь снова распахнулась, и появился Тэрк. Он быстро закрыл ее за собой и весело сказал:

— Нам повезло. Как раз самая подходящая погода для подхода к берегу. Я чувствую запах кофе? — Он выглядел как ни в чем не бывало, и это совсем не удивило меня, потому что, когда он приблизился к столику для карт, я явственно ощутил запах бренди. Он выпил немного кофе и разложил на столике карту района болот Хуфры. — Отлично, давайте обсудим обстановку. Талеб все еще на Ивисе и, будем надеяться, не подозревает, где мы сейчас.

— А это значит, что мы можем попасть на место и выбраться оттуда прежде, чем он узнает это? — спросил я.

— Совершенно точно, но едва ли это дает нам уж очень большой шанс. Вы не думаете, что он мог связаться со своими людьми в Алжире и приказать им поджидать нас в устье реки?

— У начала единственного пути, по которому можно проникнуть в болота на катере!

Он постучал по карте карандашом.

— На бумаге — да. А вы помните, я говорил вам, что раза два возил оттуда сигареты?

— Верно. Ну и что же?

— В некоторых случаях мы назначали рандеву в лагуне. Она находится посреди болот, примерно в миле от берега. Мне давали лоцмана из местных рыбаков, он показал мне протоку, по которой можно пройти.

— Еще один путь в болота?

— Что-то вроде. Но это очень тонкое дело. Песчаные отмели постоянно меняют место, но, я надеюсь, мы справимся. Если проникнем внутрь, они никогда не найдут нас, даже с воздуха, особенно если мы используем камуфляжную сеть, которую я вожу в трюме. Кроме всего прочего, здесь десять тысяч квадратных миль болот. Прямо иголка в стоге сена. — Он отложил карандаш. — Ясно только одно: если кто-нибудь подстерегает нас в устье реки, ему придется там долго ждать.

— Мне это нравится. — Я обратился к сестре Клер: — Очень хорошо, сестра, вот здесь как раз вы можете внести большой вклад. Очень важный момент.

Она без всяких колебаний выложила нам сведения о месте, где упал самолет. Тэрк принялся быстро работать, делая пометки на карте. Закончив, он обернулся ко мне:

— Все-таки лучше проверить расчеты. Два плюс два равно пяти в некоторые дни недели, насколько я понимаю.

Я принялся за работу, взяв штурманскую линейку, и, сделав вычисления, пришел к точно такому же результату. Потом обвел кружочком нужное место.

— В трех милях к северо-востоку от Зарзы.

Он обратился к сестре Клер:

— Те, с кем я имел дело, рассказывали мне, что в Хуфре живут довольно своеобразные, диковатые люди. Хуза, так вроде бы называется это племя?

Она кивнула.

— Да — странный народ. Дикие берберские всадники, такие же, как в старые времена. Власти никак не могут с ними справиться.

— Всадники? — произнес я с сомнением. — В болотистых местах?

— О да, это передается из поколения в поколение. Они вывели специальную породу лошадей, которые плавают так же хорошо, как и скачут галопом.

— А в Зарзе такие люди живут? — спросил ее Тэрк.