К востоку от Малакки (СИ) - Реган Ричард. Страница 60

Я шел неровной походкой по левой стороне улицы Тибет-Роуд, своей расслабленной походкой являя результаты приятного времяпровождения в "Замечательном мире". Попыхивая сигарой, которую я приобрел за один шиллинг у улыбчивой длинноногой девушки, я шагал среди столиков для маджонга, фальшиво насвистывая мелодию "На солнечной стороне улицы", которую я слышал по радио во время последнего отпуска в исполнении Лейтона и Джонстона. В одном месте я споткнулся на неровной брусчатке и чуть не упал. Неловкие дерганные движения позволили мне заметить трех мужчин, которые следовали за мной, стараясь оставаться незамеченными. Слева от меня тянулись густые высокие деревья, окаймляющие границы рекреационной зоны, в середине которой располагались ипподром и крикетный клуб. Я остановился и прислонился к какому-то дереву, делая глубокие вздохи, как бы желая прояснить голову. Затем я поковылял вглубь лесополосы, чтобы быть незаметным со стороны улицы. Найдя дерево, предоставляющее достаточное укрытие, я остановился, оперся одной рукой о ствол дерева и другой рукой стал сражаться с пуговицами на брюках.

Завидев это, трое бросились продираться сквозь деревья. Я мог слышать шорох веток и шелест сухой травы под их ногами. Я повернулся, широко раскрыв глаза и открыв рот в деланном удивлении, и услышал негромкий угрожающий смех тех, кто посчитал меня попавшим в капкан. Несмотря на тень от деревьев, света было достаточно, чтобы узнать в двоих тех, кто нападал на меня утром. Третий, самый крупный из них, был слишком высок для китайца, и носил тонкие черные усики. На его левой щеке виднелся синевато-багровый шрам, видимо, недавний. Подобных типов я видел в контролируемом японцами порту Дайрен, и предположил, что он маньчжур, из марионеточного государства Маньчжурия. Отвратительно выглядящая скотина, должно быть, это он двинул меня сзади по голове и саданул ногой по моим ребрам. Испуганно умоляющий взгляд скрыл мою внутреннюю усмешку, и маньчжур атаковал, явно уверенный в том, что выглядевший пьяным капитан не в состоянии оказать сопротивление.

Я продолжал стоять, прислонившись к дереву, со склоненной на одну сторону головой и одной рукой у ширинки, якобы собираясь найти пуговицы. Лицо маньчжура ощерилось злобной усмешкой, выставив напоказ золотые зубы, от которых отражался рассеянный свет уличного фонаря. Он полез в карман и достал нож. Послышался слабый щелчок, и зловещего вида лезвие выскочило из рукоятки. Он махнул им угрожающе перед моими глазами и внезапно застыл в изумлении, глядя прямо в дуло большого револьвера, чудесным образом появившегося в руке, которая только что была между моих ног.

Загипнотизированный видом крупного калибра, он не заметил, как из темноты выскочил стальной кулак и ударил его под ложечку. Когда он сложился вдвое, раскрыв рот в отчаянной попытке вздохнуть, я ударил его рукоятью револьвера в лицо и увидел раскрошенные зубы и кровь на разбитых губах. Маньчжур со стоном упал, и я сильно ударил его ногой по печени. Все случилось настолько быстро, что остальные двое замерли на месте, шокированные происходящим. Но когда я поднял револьвер, они подались назад, пытаясь скрыться.

— Не советую двигаться, — раздался спокойный, но повелительный голос. Головорезы в панике завертели головами. Они, возможно, не поняли произнесенного, но увидели пистолет, направленный на них одетым в смокинг человеком, по бокам которого стояли два внушительных здоровяка, преграждающих им путь к бегству.

Две пары глаз метнулись в моем направлении, услышав щелчок предохранителя. Я протянул револьвер Мак-Грату. У меня не было намерения застрелить их и тем привлечь к себе нежелательное внимание. Маньчжур продолжал стонать, лежа на земле, и было видно, что сегодня он на многое не способен. Оставались два к одному, но соотношение было в мою пользу, даже без револьвера.

— Вы хотели порезать меня? Теперь можете попробовать.

Я был уверен, что у них есть ножи, но они глупо просчитались, думая, что я сильно пьян, и оставили ножи в карманах. Более плотный из них с редкой бородкой первым осмелел и сунул руку в карман, нащупывая нож. Это была его первая ошибка. Быстрый прямой в челюсть заставил его покачнуться, но не сбил с ног. Я подал назад, чтобы дать ему сохранить баланс, и показал рукой на карман, отрицательно покачав головой. Он понял — только на кулаках, и буркнул подтверждающе. Затем он пригнулся и протянул руки в мою сторону, вращая раскрытыми ладонями. Мне уже приходилось видеть этот вид восточного боя. Его называли "китайская рука" — смесь рубящих ударов ладонью, ударов кулаком и пинков ногами. Должно быть, к нему вернулась уверенность, он ощерился и двинулся ко мне.

И сделал вторую ошибку. Он был быстр, его нога поднялась и почти достигла моего паха, но я ожидал это. Его ступня попала в мои руки.

Хорошо драться, когда обе ноги на земле, так лучше сохранить баланс. Но не с одной ногой в воздухе, когда она крепко захвачена оппонентом, который любит применять грязные методы. Я сделал шаг назад, позволяя захваченной ноге подняться по инерции выше, и сильно крутанул ее. Лодыжка хрустнула, я безжалостно потянул поврежденные кости и услышал крик агонии. Я все еще держал ступню, когда он повалился на землю. Я услышал скрежет поломанных костей и отпустил ногу, оставив того стонать и извиваться рядом с поверженным маньчжуром.

Третьим членом банды был скуластый, верткий парень, тот, который все время улыбался во время нападения на Тайпинг-Роуд. Он стоял, застыв как кобра, зачарованная мангустой, и поднял открытые ладони в универсальном жесте неоказания сопротивления. Я мог видеть крупные капли пота на его лбу, почувствовал запах страха и, сделав шаг вперед, сжал кулаки. 

Я не находил в себе настроения быть милосердным. Короткий прямой, сопровождавшийся всем моим весом, влетел в поддых мерзавца со звуком топора, раскалывающего полено. С болезненным стоном воздух вырвался из его легких, колени подогнулись, и он бы упал, если бы Мак-Грат и Крамп не подхватили бы его под руки.

— Этот удар за меня, — сказал я, поднял за подбородок его склоненную голову и посмотрел в его охваченные ужасом глаза. — Не вздумай снова даже посмотреть в мою сторону. — Я схватил его за волосы и потряс голову для усиления эффекта. Огонек понимания мелькнул в его глазах, и он слегка кивнул. — Хорошо, а теперь за мистера Тунга.

Краем глаза я увидел, как Спенсера перекосило при виде ярости моего удара по груди бандита с силой, достаточной для того, чтобы сломать несколько ребер. Мак-Грат и Крамп отпустили его, и он повалился как тряпичная кукла на траву, судорожно вздыхая и всхлипывая.

Я не знал, эти ли мерзавцы убили мистера Тунга. Если бы знал точно, то так легко они бы не отделались.Однако несмотря на то, что Шанхай был бандитским городом, мы находились в Британской Концессии, где буква закона, пусть и со скрипом, но выполнялась. Мертвые не дают показаний, но всегда может найтись достаточно свидетелей нашего выхода из "Замечательного мира", и полиция сможет сложить два и два. Хотя я всерьез сомневался, что эта троица захочет иметь дело со мной и полицией. Я достал из кармана белый носовой платок и вытер кровь маньчжура с костяшек рук. Затем я протянул руку:

— Освобождаю вас от этой тяжести, третий, — сказал я, забирая "уэбли" и всовывая его в наплечную кобуру. — Полагаю, на сегодня развлечений достаточно, задачу мы выполнили. — Я пнул маньчжура, который попытался сесть, и обратился к Спенсеру: — Мы закончим выгрузку послезавтра, и я склонен прислушаться к совету Ду и покинуть порт, пока генерал Хан не натравил на нас других бандитов, а также пока японцы не перекрыли судоходные пути. Вы пойдете с нами, майор?

Мне не хотелось иметь его на борту, но не спросить его было бы невежливо.

— Сначала мне нужно уладить кое-какие дела здесь, но я дам вам знать до выхода в море. Должен сказать, капитан, мне бы не хотелось оказаться от вас на противоположной стороне.