Судная ночь на Синосе - Хиггинс Джек. Страница 27

Официанты и работники кухни уже успели убрать с пола осколки стекла и обломки стульев. Музыканты как ни в чем не бывало продолжали играть на бузуках, и никто, казалось, не обращал на меня внимания. Все ждали, когда я уйду.

Я покинул таверну и пошел вдоль берега в сторону пирса. Хмель из головы постепенно стал выветриваться, и я уже мог трезво оценивать происходящее. Из раны на щеке под правым глазом сочилась кровь. Несмотря ни на что, все закончилось отлично. Просто отлично. Наберись терпения, Сара Гамильтон. У нас все еще впереди.

Я взобрался на палубу «Ласковой Джейн» и спустился в кубрик. Моргана нигде не было. Спит, наверное, в углу какой-нибудь таверны. Может быть, и меня ждет такой же конец. Во всяком случае, сегодняшнее событие в таверне «У Янни» показало, что такое вполне возможно.

Сев на край койки, я обхватил обеими руками голову, и тут на лестнице, ведущей в кубрик, послышались шаги. Я сразу понял, кому они принадлежат, у меня перехватило дыхание и пересохло во рту.

– Сэвидж? – шепотом позвала Сара. – Ты здесь?

Ее рука потянулась к выключателю, кубрик осветился, и, щурясь от яркого света, я увидел ее испуганное лицо. Она опустилась передо мной на колени и коснулась рукой моей щеки.

– Ах, свиньи. Посмотри, что они с тобой сделали. А что с твоим другом?

– Киазимом? – Я криво улыбнулся. – Да он сейчас очень занят на пляже своей немкой.

– Он проявил себя достойно в этой драке.

– Даже очень.

Я нежно взял ее за руку:

– Рад, что ты пришла.

– Знаю. А что касается нашего разговора на пляже...

– Не надо. Забудем об этом. Где Алеко?

– С ним теперь все в порядке. Вернулся на «Жар-птицу». – Она замялась, потом, как бы оправдываясь, продолжила: – Понимаешь, он по-особому воспринимает физическое насилие над ним. Это у него связано с психикой. Я знаю, он уже обращался к услугам психиатра, но ничего не изменилось. Никак не может с этим справиться. Однако, в общепринятом смысле этого слова, он не трус. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Думаю, что да. Подобный страх я теперь и сам испытываю, когда погружаюсь под воду. Расскажи мне о ваших отношениях с ним. То, что ты сама считаешь нужным.

– Он мне ни в чем не отказывает, – ответила Сара. – С тех пор как погибла моя сестра, он всю любовь, которую испытывал к ней, буквально обрушил на меня. Но не в сексуальном плане. Могу тебе честно сказать, что здесь с его стороны не было даже намеков. Думаю, что я ему просто нужна. Только и всего.

– А ты? Он тебе нужен?

– Мне никто не нужен, – ответила она, а потом добавила: – Во всяком случае, я так думала раньше.

Она поднялась и присела рядом со мной.

– Я очень состоятельная женщина, Сэвидж. В моем распоряжении почти все богатство. Мне его оставил мой любимый дядюшка, имевший мудрость жениться на очень богатой американке, страстно желавшей стать графиней. Но дело в том, что я не могу распоряжаться этим богатством, пока мне не исполнится двадцать один год. Остался всего один год, и Димитри пока мой опекун. Дядюшка всегда поступал не так, как отец.

Теперь многое прояснилось. Я сделал попытку подняться и почувствовал, как меня пронзила сильная боль. Она встревожилась:

– Что-то не в порядке?

– Старею, только и всего. Мне нужно поплавать. А ты как, не против?

– Если ты нормально для этого себя чувствуешь, тогда конечно.

Она стояла, держа руку на моем бедре, на ее губах вновь появилась та же самая полунасмешливая улыбка. Я понял, что под словом «этого» она имела в виду не купание в море. Мы оба думали об одном и том же.

– Надо попытать счастья, не так ли? – сказал я. – Иди на палубу. Когда дам знать, отдай швартовы, и мы отправимся в поисках тихого, уютного уголка.

Я решил отвезти ее на остров Хиос, на котором мы с Киазимом обедали днем. Я выбрал этот остров, потому что он был необитаем, а мне так хотелось побыть подальше от людей. Как можно дальше.

Прогулка на катере прекрасна в любое время суток, но особенно хороша она была этой ночью, когда ярко светила полная луна и была отличная видимость. Я стоял, положив руки на штурвал «Ласковой Джейн», а Сара, облокотившись о дверь кубрика, внимательно наблюдала за мной.

– Ты просто обожаешь свой катер, – сказала она спустя некоторое время. – Ты выглядишь на нем совсем другим человеком.

– Да, я чувствую себя совсем другим человеком, когда плыву по морю. Море все-таки ни с чем не сравнимая вещь.

– А «Ласковая Джейн»? – спросила Сара. – Это что, твоя бывшая подружка?

Я засмеялся:

– Название я купил вместе с катером. Прежний его владелец был родом из северной части графства Корнуолл. Поверишь или нет, но там есть маленькая деревушка с названием Ласковая Джейн.

Сара немного поуправляла катером, а затем я отобрал у нее штурвал. Мы уже в течение получаса на огромной скорости катили по морю, вдали стали проступать очертания Хиоса. Отключив двигатели, я бросил якорь в том же маленьком заливчике. Прихватив с собой одеяла, кофе, кофейник и немного консервированного молока, мы отправились на лодке к берегу. На нем валялось много высушенных на солнце деревяшек, и я, положив их на кучку хвороста, чиркнул спичкой. Языки пламени мгновенно взметнулись вверх, залив часть пляжа ярким светом.

– Это наш с тобой остров, – произнесла она. – Мне здесь нравится.

– Хочешь сейчас поплавать?

– Нет, попозже, если ты не возражаешь. Давай лучше поговорим.

– О чем?

– О чем угодно. О капусте и королях, о любви, войне, смерти. Тебе решать.

Она сидела совсем близко от меня. Теперь можно было спокойно выяснить то, что меня мучило. Но вместо этого я произнес:

– Ты говорила, что тебя не интересуют политические дела твоего зятя в Греции. Ты именно это хотела сказать?

Она, казалось, была удивлена:

– Я думала, что достаточно ясно ответила тогда. Меня не волнует политика. Поражает то неимоверное упрямство, с которым творят ее люди. Меня же волнует только то, что касается непосредственно меня. Хочу прожить столько, сколько смогу.

Может быть, непроизвольно, но она сама помогла задать самый главный для меня вопрос.

– А сколько сможешь?

– У меня хроническая лейкемия, но существуют более худшие формы этой болезни. В моем случае по крайней мере лет пять. А если повезет, то десять, но такое случается крайне редко.

Снова в нашем разговоре возникла напряженная пауза.

– Ну, что ты теперь на это скажешь? – тихо спросила она.

– А что ты хочешь услышать? – Одному Богу известно, как мне удалось ответить ей спокойным голосом. – Думаешь, я начну жалеть тебя? При моем образе жизни, ангел мой, я могу умереть и завтра. Но я всегда стараюсь держаться на плаву. Слезы – пустая трата времени. В этой жизни надо радоваться каждой минуте. Вот что самое важное.

В отблеске пламени костра ее глаза сияли. Хотя мои чувства были готовы прорваться наружу, я все же не решился прикоснуться к ней. Вместо этого, быстро сняв с себя джинсы и рубашку, ни слова не сказав, бросился к воде.

Море было холодным, а соленая вода, попав мне на ссадины, полученные во время драки, обожгла тело. Я бешено заработал руками. Обогнув «Ласковую Джейн», я поплыл обратно к берегу. Выйдя из моря, я не увидел на пляже Сары. На одеяле маленькой стопкой лежала ее одежда. Где-то за катером раздался всплеск, но разглядеть в воде Сару было невозможно. Большое черное облако закрывало луну, и вокруг стояла кромешная темнота.

Наш костер уже затухал, постепенно превращаясь в груду пышущего жаром угля, похожего на куски янтаря. Подняв с земли лежащую неподалеку палку, я пошевелил ею угли и услышал за своей спиной звуки шагов. Я оглянулся и увидел Сару, идущую на свет костра.

Она была обнажена. С ее упругой груди, поблескивая огоньками угасающего костра, стекала вода. Полуосвещенное тело с затененными участками самых интимных мест, казалось мне таким таинственно-загадочным. Красивее я еще ничего не видел.