Судная ночь на Синосе - Хиггинс Джек. Страница 28

Казалось, целую вечность я любовался ее прекрасным, словно античная статуя, телом. Она была похожа на Афродиту, только что вышедшую из морской пены. Взглянув на меня, она очаровательно улыбнулась и опустилась рядом со мной на колени. Я потянул одеяло, на котором мы сидели, и укрыл нас. Все, что произошло потом, показалось нам самым естественным и самым необходимым на свете.

Глава 10

Рывок в вечность

Я проснулся около семи утра, кубрик был полон солнечных лучей, проникавших через окна иллюминаторов.

Сара безмятежно спала в койке напротив, раскидав светло-пшеничные волосы по подушке, с выражением полного покоя на лице. Насмешливой улыбки на ее губах уже не было.

Ночью одеяло сползло с ее плеч и обнажило левую грудь, придав необычайное очарование всему ее облику, такому соблазнительному в этот ранний час.

Пару минут я любовался тем, что никакая плоть и кровь долго выдержать не в силах. Поднявшись на цыпочки и прихватив одежду, я вышел на палубу. День обещал быть жарким. Постояв некоторое время у перил под ласковыми лучами утреннего солнца, я почувствовал сильный голод. Решение могло быть только одним.

Я проверил акваланги. Первый был совершенно пуст, да и во втором почти не оставалось кислорода. Это уже слишком, подумал я и тут вспомнил, что накануне мы разобрали наш переносной компрессор, а у Моргана не было или времени, или возможности собрать его заново. Все, что от меня требовалось, – всего лишь поймать одну крупную рыбину, и на это не должно было уйти много времени, тем более в том месте, где стоял наш катер. Подводные охотники еще не успели распугать здесь рыб.

С подводным ружьем в руке я перешагнул через перила, отрегулировал подачу кислорода и прыгнул за борт. Минут через десять мне попалось то, что искал, – огромный, под пять фунтов, морской окунь. Если говорить точнее, не я его, а он меня нашел, выплыв передо мной, как навстречу давнему Другу.

Когда я появился на поверхности воды рядом с катером, то сразу почувствовал запах дыма и, развернувшись, поплыл в сторону берега, где полыхал костер, а в нескольких ярдах от него Сара собирала выброшенные волнами деревянные обломки.

Увидев меня, она бросила их рядом с костром и пошла мне навстречу. Хлопчатобумажной юбки на ней на этот раз не было. Она была одета в белый свитер и черные нейлоновые колготки.

– Самые длинные ноги из всех, что я видел, – не удержался я.

– Лучше их прикрыть?

– Только от свинячьих глаз.

Я обхватил ее рукой и страстно поцеловал.

– Такая рань, а в тебе уже пробудились страсти, – заметила она и, ткнув пальцем в окуня, спросила: – А что мы с ним будем делать?

– Будем есть, – ответил я. – На завтрак. Или ты предпочитаешь лимонный чай и жареный кукиш?

Второе из предложенных блюд она отвергла. Я едва успевал снимать со сковородки обжаренные кусочки рыбы, как они тут же исчезали в ее прекрасном ротике. Постелив одеяло, Сара села на него, скрестив ноги, и с огромным удовольствием принялась облизывать кончики пальцев.

– Знаешь, Сэвидж, ты нечто необыкновенное. Ты так же хорошо и готовишь.

– Так же хорошо, как и что?

Я едва успел пригнуть голову, чтобы увернуться от брошенной ею тарелки. То же самое она хотела проделать и с кофейником, но я ее опередил и налил полную чашку кофе.

– Жизнь на случайные заработки о многом говорит, – заметила она.

В знак подтверждения ее слов я кивнул и сказал:

– Кому до этого дело?

Она легла на спину, закинув руки за голову и приподняв колено. Весьма волнующая эротическая картина, подумал я. На меня нахлынула необъяснимая печаль и неотвратимое желание вернуть ее к действительности.

– Все хорошо бывает только в грезах, – сказал я. – А наяву все по-другому. У меня в акваланге осталось кислорода минут на пять работы, а топлива в баке в лучшем случае на сорок или пятьдесят миль пробега. Да, я нуждаюсь в людях. В людях, у которых есть деньги и которые могут оказать мне только ту помощь, на которую я могу согласиться.

Сара повернула ко мне голову и холодно произнесла:

– Зачем нести чепуху? Джек Сэвидж – беспринципный авантюрист и корыстный торгаш. Любое предложение рассматривает только с учетом его цены.

– Отличный рекламный проспект. Я бы себе взял таких парочку. Исполненных готическим шрифтом и в черной окантовке.

Но она даже не улыбнулась.

– Если тебе действительно нужны деньги, то ты вчера вечером мог бы получить тридцать тысяч долларов. Но ты их отверг.

– Это из разряда голливудских приключенческих фильмов, – заметил я. – Я с этим завязал, но такие предложения поступают слишком часто. А я хочу жить.

Сказав ей это, я понял, что поступил чертовски глупо. Сара вздрогнула и с горечью в голосе спросила:

– А все остальные? Разве не хотят?

Я впервые получил от нее намек на то, что она так глубоко в себе прятала. Воцарилась неловкая тишина, и я ничего не мог придумать, чтобы как-то ее утешить.

Я налил себе еще кофе и спокойным голосом сказал:

– Ты ничего еще не рассказала о своей семье. При первом нашем разговоре ты обмолвилась, что у тебя есть братья.

– Да, Фил и Родерик. Они сейчас в Итоне.

Ну, слава Богу, подумал я.

– А твои родители?

– Мама умерла. А отец пару лет назад женился во второй раз. Он добрый, хороший человек, его новая жена прекрасная женщина, но две женщины в одном доме... Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Полагаю, у вас возникли споры по поводу уборки своих пятидесяти или шестидесяти комнат, – пошутил я. – Прошлой ночью ты сказала, что твой любимый дядюшка оставил тебе полный кувшин золота. Но он не любил твоего отца. Какова же причина?

– Все очень просто, – сказала Сара. – Они были близнецами, но папа появился на свет всего на одиннадцать с половиной минут раньше своего брата и по закону стал наследником нашего родового поместья. Бедный дядюшка Гавин не смог ему этого простить.

Поместье Хэмбрей. Жемчужина графства Хэмбрей. Генерал-майор из жемчужины Хэмбрей, вспомнил я.

– Я служил под его командованием во Франции. Под командованием твоего отца. Он конечно же меня не помнит. Тогда я был всего лишь сержантом.

– Не надо, Джек. К лешему твою крестьянскую гордость.

Она придвинулась ближе и нежно прижалась ко мне.

– Он бы тебе понравился, Сэвидж, и ты бы ему тоже. Это уж точно. Вне всяких сомнений.

– Ну и когда же эта счастливая встреча состоится?

– Когда отправишься просить у него моей руки.

Самодовольная улыбка появилась на ее лице.

– Это старинная семейная традиция.

– Я знаю, ты мне говорила. Ей уже семь столетий.

– Хочу, чтобы все было надлежащим образом, – игриво сказала она.

– Не каждая ли девушка хочет этого, когда собирается выйти замуж?

Сердце мое забилось так, что готово было выскочить из груди. Я проглотил комок, застрявший у меня в горле, и, едва сдерживая нахлынувшие на меня чувства, сказал:

– Не знаю, ангел мой, но я все сделаю так, как ты хочешь.

Я заключил ее в свои объятия и нежно, словно ребенка, прижал к своей груди. Прохладный ветерок рябил морскую гладь. Мой отсутствующий взгляд был устремлен за горизонт.

Около полудня, держа путь на Кирос, мы вошли в Центральный пролив. Я доверил Саре управление катером и оставил ее одну у штурвала.

Утро было чудесным. Мы за это время успели побродить по острову, искупаться и поговорить так, как мне не доводилось ни с кем за многие годы.

Но всему приходит конец, и нам все-таки нужно было появиться на Киросе. Там нас ждал Алеко, а кроме того, мне было необходимо подготовиться к отъезду в Англию. Этого хотела от меня Сара. На меня вновь легла ответственность, и прежде всего за Сару. Это было ясно как день. Моя любимая фраза, лишенная какого-либо смысла. Если меня чему-то и учила жизнь, то понапрасну, и это было видно невооруженным глазом.

Как только я закончил возиться с чайником на камбузе, меня позвала Сара.