Человек в стене - Ангстрём Эмма. Страница 13

Он сделал еще один глоток.

— Ох, я вообще ничего не понимаю… Да, так и сделай, ты очень добр. Большое спасибо… Да, я весь вечер дома. Звони когда захочешь, если тебе понадобится что-то узнать. Ничего, если будет уже поздно… Да, еще раз спасибо… Ну, будем на связи. До свидания.

Йенс глубоко вздохнул и несколько раз с нажимом провел руками по лицу. Потом снова взял телефон.

— Здравствуйте, меня зовут Йенс Юлландер. Я хотел бы заявить об исчезновении моей жены Лили.

* * *

Ванья вытерла посудный шкаф и повесила кухонное полотенце на кран сушиться.

— Я знаю, вы все любите тако, но обычно немного все же остается. Кажется, мы подъели все, что было в холодильнике, — сказала она.

Альва смотрела в пол. Она знала, что съела за ужином больше, чем обычно. Всю вторую половину дня, перед тем как мама вернулась домой, она сидела у себя в комнате и думала. Она пыталась связаться с папой, но пока так и не дозвонилась до него Его телефон был отключен, и Альва думала, как же это похоже на папу! Мама всегда напоминала ему, что надо зарядить трубку.

— Санна и Эбба хотят «Фанты». А ты, Альва? — спросила Ванья, ставя на поднос стаканы и плошки. — Достанешь бутылку из холодильника?

Эбба включила телевизор на программе «Поп-идол» и смотрела, широко раскрыв глаза, как конкурсанты встречаются с жюри.

— Я сегодня звонила папе, — проговорила Альва.

— О, правда?! — воскликнула Ванья, капнув вином на блузку и отряхиваясь. — Что он говорит?

Эбба и Санна отвлеклись от телевизора.

— Он не ответил на звонок.

Ванья глотнула вина. Казалось, она почувствовала облегчение.

— Он иногда так делает, — сказала она, глядя на Альву. — Ты же знаешь, какой он!

На экране все конкурсанты танцевали вместе на сцене. Перед камерой мелькали сверкающие костюмы всевозможных цветов и оттенков.

— Мне надо поговорить с папой, — заявила Альва.

Она слышала, как решительно звучит ее голос. Мама смотрела телевизор и даже бровью не повела, но Эбба толкнула Альву в бок и зашептала ей на ухо:

— Хватит стонать из-за папы! Ты что, собираешься ныть только потому, что он тебе не звонит?

На коленях Альвы лежала подушка-думочка.

— Уже скоро, — сказала Ванья и махнула рукой. — На той неделе я ему позвоню. Обещаю. Гляньте-ка на эту розовую блузочку, мне бы тоже такую хотелось! Правда же, мне пойдет, Альва?

Ванья вручила Альве стоявшую на подносе вазочку с конфетами, но та передала ее дальше, ничего не взяв. Она думала о том, как много съела за ужином. Она стала больше есть с тех пор, как они перебрались в Стокгольм, не только тако, а вообще.

Когда «Поп-идол» закончился и началась реклама, Ванья переключила телевизор. Подлив еще вина в свой стакан, она щелкала по каналам.

— Мы пойдем в нашу комнату, — сказала Эбба, и Санна соскочила с дивана.

— Разве вы не собираетесь спросить у Альвы, не хочет ли она с вами? — поинтересовалась Ванья.

Эбба и Санна переглянулись. Альва поколебалась, но последовала за сестрами.

В комнате Эббы и Санны царил беспорядок, который, кажется, только усилился за последнее время. Обе постели оставались незаправленными. На полу в куче спортивной одежды и влажных полотенец валялись две клюшки. Со стула свисали джинсы, кофточки и футболки. В кресле громоздились журналы, Саннина пижама и прозрачная косметичка со старой маминой косметикой и лаками для ногтей. В поисках места, чтобы сесть, Альве пришлось сдвинуть валявшуюся на полу рубашку.

— Сыграем во что-нибудь? — спросила Санна у Эббы. — Может, в «Рыбалку»? Втроем будет интереснее.

— Не-а, — сказала Эбба и подошла к письменному столу. Она принялась искать что-то в его ящике, и на лице Санны появилось напряженное выражение.

— Я не буду ни над кем прикалываться по телефону, — сказала Санна. Она села напротив Альвы. — В прошлый раз неловко вышло, Микке всю неделю нам припоминал эти прикольчики. Не хочу больше.

Эбба повернулась к сестрам и хихикнула. В руках она держала две свечи и зажигалку.

— Мы не будем ни над кем прикалываться, — проговорила она. — Будем рассказывать страшные истории.

Санна, широко раскрыв глаза, уставилась на Эббу, а та улыбалась Альве.

— Посмотрим, так ли малышка Альва уверена в себе, как ей кажется.

Эбба освободила середину комнаты от кучи одежды, отпихнув ее в сторону, и поставила на пол свечи. Когда она зажгла их, к потолку потянулись завитки дыма.

Эбба выключила верхний свет. В комнате сразу стало жутковато, и Эббина тень протянулась чуть ли не до потолка. Когда девочки усаживались вокруг горящих свечей, их силуэты скользили по стенам.

— Я первая, — откашлявшись, сказала Эбба.

В свете свечей ее лицо выглядело старше. Ее глаза скрывал полумрак, а гигантская тень за спиной повторяла каждое движение девочки.

— Это было по правде, — начала она. — Мне Сандра из хоккейной секции рассказывала. Это случилось с мамой ее бабушки в начале двадцатого века. Ее прабабушка жила тогда на ферме, за много-много километров от других домов. И вот однажды ее семье нужно было вспахать новое поле, и все пошли очищать землю от камней. Это когда камни убирают, чтобы легче было пахать, и все такое, — объяснила Эбба. — Они складывали камни в тачку, отвозили к краю поля и строили из них стенку. А в середине поля лежал очень большой камень, слишком большой, чтобы его унести. Он был размером с медведя и весил несколько тонн. Чтобы вытащить его из земли, пригласили соседей с другой фермы, и это пришлось делать всемером. Камень положили в телегу, и лошадь оттащила ее к канаве у края поля.

Эбба прервалась и изобразила на лице многозначительную улыбку. Пламя свечей колебалось. История захватила Санну, но Альва не чувствовала особенного волнения. Эбба стала рассказывать дальше.

— Наутро, когда они пришли пахать поле, большой камень оказался на своем старом месте, точно там же, где был вначале, прямо посреди поля. Один мальчик сбегал посмотреть на канаву, возле которой они свалили камень, но там было пусто. Тогда они снова отвезли этот камень к канаве.

Эбба сделала большой глоток «Фанты».

— На следующее утро снова случилось все то же самое. Камень вернулся туда, где был. На этот раз его погрузили на телегу и отвезли к озеру, за несколько километров. Положили камень на плот, приплыли на середину озера и бросили в воду в самом глубоком месте. Приехал священник, освятил поле, и все вернулись на ферму в надежде, что с камнем покончено. А когда они проснулись на следующее утро, все их простыни оказались разорваны на кусочки. Как будто пришел большой зверь и растерзал их, и они стали просто полосками ткани, и все. И на этих полосках были пятнышки крови, как будто у зверя зубы кровили или когти. Все побежали на поле и увидели, что камень снова на своем месте.

Санна хватанула ртом воздух. Когда она выдыхала, пламя свечи заколебалось.

— Что было дальше? — спросила она, взволнованно глядя на Эббу.

— Они вернулись на ферму. Потом они узнали, что именно на этом камне появлялся сатана, когда люди призывали его, чтобы продать ему свои души.

Санна вскрикнула и вскочила, чтобы зажечь свет.

— Перестань! — воскликнула она, зажимая уши руками.

Эбба засмеялась:

— Ерунда все это.

Альва спокойно сидела на своем месте.

— Испугалась? — спросила Эбба.

— Нет. Не очень, — ответила Альва, подходя к выключателю и гася свет. Одна свечка почти догорела и пахла еще сильнее, чем раньше.

— Ладно, твоя очередь, — сказала Эбба, кивнув на Альву. — Санна, иди сюда, Альвина очередь рассказывать страшную историю.

Они снова сели на пол.

— Вы слышали историю про сумасшедший дом?

И Санна, и Эбба покачали головами, и Альва начала свой рассказ:

— Это тоже было по правде. Я читала про это в газете, в библиотеке. Это случилось в Сетере, в деревне, в тридцатых годах. Там тогда была такая больница, только для сумасшедших.