Человек в стене - Ангстрём Эмма. Страница 16

Незачем было проверять ей пульс. Он все понял, едва только взглянув на это лицо. Он снова прижал руку ко рту, отвернулся, и его вырвало прямо на пол.

Когда приехала полиция, Йенс сидел на лестничной клетке, прислонившись спиной к двери квартиры. Он отчаянно дрожал, а его лицо было белым, как простыня.

— Здравствуйте, вы вызывали полицию? — спросила женщина-полицейский. Длинная каштановая коса свисала вдоль ее спины.

Йенс так и сидел на полу. По его щекам бежали слезы.

— Нам понадобится одеяло, — сказала женщина-полицейский. Молодой парень в куртке со светоотражающими полосками накинул Йенсу на плечи плед и помог ему подняться.

Женщина и ее коллега зашли в квартиру, а Йенс опустился на верхнюю ступеньку лестницы. Из-за двери потянуло резким запахом.

На лифте приехало еще несколько полицейских, и парамедик помог Йенсу посторониться, чтобы они прошли мимо него. Открылась соседская дверь, Йенс поднял глаза и увидел Дагни, высунувшую голову на лестничную клетку.

— Что случилось? — спросила она, приближаясь к Йенсу. Тот попытался ответить, но не смог выдавить из себя ни звука.

Женщина-полицейский с косой и ее коллега снова вышли на лестницу. Женщина с нейтральным выражением лица посмотрела на Йенса и прочистила горло.

— Мы должны задать вам несколько вопросов, — сказала она.

Йенс медленно поднялся на ноги.

— Пойдемте ко мне, — предложила Дагни, — совершенно незачем тут стоять.

Все четверо зашли в квартиру Дагни, где пахло пылью и цветами. В прихожей их встретил маленький кокер-спаниель, который попытался лизнуть Йенсу руку.

— Проходите, располагайтесь в гостиной, — сказала Дагни. — Я принесу всем кофе.

Йенс уселся на маленькой софе с деревянной спинкой и резными ножками. Она была обита темной материей с мрачноватым рисунком, таким же, как на занавесках и диванных подушках. Напротив софы на восточном ковре с потрепанными краями стоял овальный столик красного дерева.

Оба полицейских уселись прямо напротив Йенса. Выражение их лиц изменилось и стало гораздо более серьезным, чем прежде. Йенс смотрел только на столик. Вошла Дагни с чашками и блюдечком печенья. Потом она вернулась в кухню.

— Мне очень жаль, — наклонившись к Йенсу, начала женщина-полицейский, — и я понимаю, как это для вас тяжело, но мы должны задать вам несколько вопросов.

— Да, конечно, — сказал Йенс. Его голос был необычно неуверенным, почти неслышным.

Вернулась Дагни с кофейником и разлила напиток по изящным фарфоровым чашечкам с синими китайскими узорами и тонкой золотой каемкой. Затем она взяла на руки собачку и вышла, закрыв за собой дверь.

— Вы говорите, что нашли Лили на полу в прихожей сегодня утром? — спросила женщина, подливая себе в кофе молока. Коса упала ей на плечо, и она отбросила ее обратно за спину.

— Да, все правильно, — сказал Йенс. От мысли о кофе ему снова стало дурно.

— А пятнадцать дней назад вы заявили о ее исчезновении?

Йенс на миг задумался.

— Да, она пропала в среду две недели назад. В четверг я позвонил в полицию.

Парень-полицейский что-то пометил у себя в блокноте. Ручка шелестела, скользя по бумаге.

— В своем заявлении вы сообщили, что дверь была заперта, когда вы вернулись домой в среду, так?

Йенс перевел взгляд на окно. Там под батареей стояла собачья лежанка и валялась резиновая кость.

— Да, дверь была заперта. Я точно это помню, потому что боялся, что забыл ключи на работе. Я несколько раз позвонил в дверь, надеялся, что Лили мне откроет, но она не отозвалась. В конце концов я нашел ключи у себя в портфеле.

— Ясно.

Прежде чем продолжить, женщина посмотрела на своего коллегу.

— А еще вы говорили, что нашли в прихожей ее сумочку?

— Да.

— В ней были ключи?

— Да, а еще ее кошелек, паспорт и лекарства.

— Лекарства?

— У нее бывают мигрени. Она никогда не выходит из дома без своих таблеток.

Йенс потер глаза, чтобы сдержать слезы, которые наворачивались всякий раз, когда он думал о Лили.

— Вам не показалось странным, что дверь была заперта, когда Лили ушла, хоть ее ключи и остались в квартире?

— Да, показалось.

Полицейский, который вел записи, сильнее нажал на ручку. Йенс подался вперед и попытался увидеть, что он там царапает, но не сумел разобрать почерк.

— А ключи от квартиры были у кого-нибудь еще? — спросил парень-полицейский.

— Нет.

— Ни у кого, кто мог бы вызвать подозрения?

Йенс мгновение подумал:

— Нет, вообще ни у кого.

Полицейский что-то записал в блокноте.

— Когда Лили исчезла, вы искали ее в квартире?

— Я везде там посмотрел. Не в первый же день, а в четверг.

— Вы проверили под кроватью, в платяном шкафу, в кладовке в прихожей?

— Я всю квартиру обыскал. Не знаю почему. Думал, может она упала и ударилась головой.

Полицейский забросил в рот печенье и принялся жевать. Раздался сухой хруст, и ему на подбородок упало несколько крошек.

— Насколько мне помнится, я не видела в квартире балкона, — сказала женщина.

— Нет, его пока нет. Весной пристроят. Хозяйка дома только что получила на это разрешение городского совета.

Женщина-полицейский наморщила лоб, и Йенс почувствовал, как его сердце все сильнее и сильнее бьется о ребра.

— И нет пожарных лестниц или окон, из которых можно перебраться на балконы других квартир?

— Нет, насколько мне известно, — ответил Йенс.

— Ну, только если ты не акробат, который работает на трапеции, — сказал парень.

Оба полицейских скептически посмотрели на Йенса. Потом женщина заговорила:

— Так вы говорите, что Лили исчезла из квартиры, где вы жили вместе, оставив ключи и спустившись вниз по фасаду дома из окна седьмого этажа? Или кто-то посадил ее на спину и слез с ней на улицу, прежде чем забить ее до смерти?

Йенс застыл.

— А потом, когда она была мертва уже две недели, этот человек снова забрался к вам и положил Лили в прихожей? И никто не видел, как он карабкается по фасаду?

Женщина склонила голову:

— Вы же должны понимать, что это кажется маловероятным?

— Да, я никак не могу все это объяснить, — ответил Йенс. Он с недоверием смотрел на обоих полицейских.

— Думаю, будет лучше всего, если вы проедете с нами в участок, — сказала женщина и встала.

Парень-полицейский шагнул вперед, взял Йенса под локоть и отвел к ожидающей внизу машине.

* * *

Альва сидела за письменным столом, перелистывая страницы книги. Она искала инструкции, как устроить спиритический сеанс, но нашла только информацию о том, что для контакта с духом нужна доска уиджа, а у нее такой доски не было.

Она взяла бабушкину фотографию, которая служила ей в качестве закладки, и перевернула ее, чтобы прочесть надпись на обороте: «Альва, церковь в Сундборне, 1957 год». Бабушке на фотографии было четырнадцать лет, и она стояла перед церковью в длинном белом платье. Ее талию обвивала широкая лента, а волосы вились. Она смотрела в камеру с серьезным лицом, без малейшего признака улыбки, и взгляд ее был решительным.

Вот как я буду выглядеть через пять лет, подумала Альва. Все тело словно иголочками закололо. Хотелось бы ей видеть будущее!

Она посмотрела на выстроившиеся вдоль стены картины. В третьей было нечто такое, что ее озадачивало. Может, потому, что изображение строилось на символах. И треугольник и круг что-то обозначали. Она читала о Троице, об Отце, Сыне и Святом Духе и знала, что бабушка была христианкой. Круг мог символизировать Землю или Солнце. Но есть ли какое-то особое значение у цветов, если не считать того, что каждый из них — часть спектра? Папа показывал ей, как свет расщепляется на разные цвета, если пропустить его сквозь призму.

Альва снова взяла книгу и стала искать в алфавитном указателе букву «З». Никакой подсказки там не было, и ничего о призмах тоже. Правда, была целая глава о кристаллах.