По ту сторону черты (СИ) - Шевченко Юлия. Страница 9

Убираю руку с ее горла, коленку с ног, встаю в полный рост и подхожу к небольшому бару, где хранятся все их спиртные напитки. Достаю бутылку какого-то виски, стакан, наливаю в него жидкость до самых краев и поворачиваюсь к Мауре. Женщина стоит на коленях, опустив голову, и пытается придти в себя. Держится за шею, где совсем недавно я ее хватал. Хрипло кашляет, набирая в легкие так ей необходимый воздух, вытирает слезы из глаз и, держась за стол, поднимается на ноги.

— Как чувствуешь себя, донна Керкленд? — Протягиваю ей стакан с виски, на который она смотрит с жадностью. Даже губы облизывает, словно это для нее живительный нектар. Значит сильно она зависима стала от алкоголя, не может без него обходиться. Даже сейчас, толком не восстановившись, протягивает руку, чтобы забрать у меня стеклянную тару. Немного проливается на пол, от чего там появляются маленькие лужицы. — Как давно ты употребляешь виски, Маура? Раньше только вино и шампанское пила. А сейчас… похожа. — Пробегаюсь взглядом по ее телу. — на заядлую алкоголичку.

Смех вырывается у меня из груди. Он такой сильный, что явно все слуги в доме его услышали. Ведь сказав ей эти слова, она тут же начала пить жадными глотками. Виски у нее течет по подбородку, попадает на воротник платья, но ей на это плевать. Маура сейчас наслаждается выпивкой. Тем самым развлекая меня. Голова откидывается назад, смех еще громче. Руками за живот держусь. Светская леди, что являлась примером для многих, сейчас похожа на тех уродин, которые ради очередной порции готовы даже телом торговать.

— Не твое дело, Морейра, — злобно произносит, вытирает рот тыльной стороной ладони и ставит стакан на книжную полку. — Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. — Откашливается, прижавшись спиной к стене. В любой момент может съехать по ней на пол. — Также, как и требовать от меня что-то. Я никогда не соглашусь с твоими условиями. Не отдам дочь в руки такого мерзавца.

— Тогда ты все это потеряешь, дорогая. — Развожу руками в стороны, имея в виду ее собственность. — Ведь каждая вещь в этом доме принадлежит мне. Я хозяин. — Документы же практически готовы. Осталось только с адвокатом встретиться и все обговорить. А потом можно и вышвырнуть Мауру отсюда в самую ближайшую лужу, чтобы все соседи видели ее позор. Чтобы каждый журналист смаковал эту новость. От такого ей точно не отмыться. — Захочу, и ты завтра же окажешься в самом злачном районе Сан-Пауло. Там не будет всей этой роскоши. Светские приемы, дорогие наряды, алкоголь. — Показываю пальцем на початую бутылку виски. Маура бросает беглый взгляд на нее. — Только наркоманы, желающие твое тело.

Она с трудом сглатывает, видимо вспомнив одно происшествие несколько лет назад. Когда чуть не стала жертвой подростка, просившего деньги якобы на автобус, а на самом деле ему необходима была очередная доза героина.

— Они будут пользоваться им, пока от тебя живого места не останется. Пока ты не сдохнешь. — Нужно как следует ее запугать. Пусть знает свое место. Ведь все деньги, что она имеет, Гектор крал у меня на протяжение трех лет. Можно сказать я оплачивал их расходы, а ведь их было не мало. Маура Керкленд любит красиво жить. — От них ты не сбежишь. — Подхожу к ней как можно ближе, от чего она съеживается и закрывает уши руками. — Представь, что будет с тобой, когда тебя по кругу пустят. Когда будет групповое изнасилование.

— Хватит. — Пытается протестовать. Показаться сильной, затыкая мне рот. Но ничего у нее не выйдет. Я знаю, на какие кнопки нажать, чтобы вывести ее из себя.

— Когда ты не сможешь и шагу сделать, — продолжаю доводить ее до истерики. Пусть мучается как можно дольше.

— Замолчи! — Резко отталкивает меня от себя. Еле удерживаюсь на ногах, чуть было не потеряв равновесие. Хоть она и довольна пьяна, силы все же откуда-то появились. Должно быть злость на меня этому поспособствовала. — Ты чудовище! Монстр, что… — Замолкает, округлив глаза от удивления. Взгляд направлен на кого-то позади меня. Даже вот не видя человека, знаю, кто там находится. — Блэр. — Вытирает слезы костяшками пальцев. Натягивает на лицо милую улыбку. — Дочка, что ты тут делаешь? — Все еще не решаюсь повернуться. Смотрю на Мауру, на ее сменяющиеся эмоции. Как ей страшно от нахождения дочери здесь. Вдруг она слышала наш разговор? И если мне на это плевать, то вдове придется объясняться со своим ребенком.

— Ты кричала, мама. — Нежный голосок, ласкающий слух. Не грубый или писклявый говор. Она произнесла пару слов так тихо, невинно, с долей беспокойства о матери. — Я решила проверить, все ли в порядке.

— Да, моя милая. Все хорошо. — Маура врет ей, глядя прямо в лицо. Не говорит правду своему ангелу, которого я так хочу испортить. Покорить, завладеть, уничтожить эту ее непорочность. Чтобы превратить в обыкновенную девку, выполняющую мои желания без вопросов. — Просто мы с… — Не знает, как меня представить. Кем могу для нее являться. — другом твоего отца. — Умная женщина. Сообразила. — никак не могли решить один вопрос, но уже пришли к полному взаимопониманию. — Выгибаю от удивления бровь, ехидно усмехаюсь, и все же поворачиваюсь к ней лицом.

Твою же мать! Те фотографии, которыми меня снабжали, не передавали того, что вижу сейчас перед глазами. В жизни она оказалась еще более прелестной, чем с объектива камеры. Такое чувство, что от нее исходит какое-то свечение, которое тут же хочется привести во тьму. Показать ей все грани моей жизни. Ведь у нее образ самого настоящего ангела. Чистая, невинная девочка, стоящая по середине комнаты и нервно поглядывающая по сторонам. Должно быть ей не по себе при виде совершенно не знакомого ей мужчины Нагло рассматривающего ее, взглядом пробегающего по всему ее телу. Сверху-вниз. Что приносит мне определенное удовольствие.

На ее кукольном личике так четко выделяются яркие голубые глаза, сразу напомнившие мне о синеве неба в ясный день. Чуть вдернутый носик, слегка приоткрытые губы в розовом блеске. Светло-русые волосы стянуты в высокий хвостик. Через белую майку просвечивает простой бежевый лифчик, подчеркивающий ее небольшую грудь. Короткие джинсовые шорты, что не скрывают ее длинных ног с красным лаком на ногтях. Блэр Керкленд можно назвать идеальной, невинной и даже наивной девушкой. Таких ведь видно сразу. По глазам можно отличить от других. В них же многое отражается. Вот и у нее видно, что она обычный тепличный цветочек, хоть и училась далеко от дома. В американском университете, где наверняка проходили многие вечеринки. На них она бывала, но не ввязывалась в приключения. Оставалась таким же непорочным ангелом. Для какого-то парня себя берегла. Да только он ее ни за что не получит. Такое право могу иметь только я.

Лишь я стану единственным мужчиной в ее жизни. Лишь я заберу ее непорочность. И не важно, согласиться ли Маура с моими требованиями или же мне откажет. Все равно этот ангел познает все круги ада. Переступит за черту, откуда возврата никогда не будет. Она от меня не сбежит. Либо останется вместе со мной, либо будет мертва для других парней. То, что скоро будет принадлежать мне, не сможет никто отнять. Ее мать уже поняла это, признала. Осталось лишь слегка надавить на вдову, сломать ее. И она уговорит дочь стать моей навсегда. Войти в мой особняк, стать пленницей моего мира. Уйти от света во тьму, что будет ее домом очень долгое время. Придется ей привыкать жить вдали от родных, так как со своей матерью она видеться часто не будет. Приходишь на мою территорию — принимай правила, что созданы мною. Или же готовься к принуждению.

Глава 3

Блэр

Столько разных событий у нас в жизни происходит. Какие-то радость приносят, какие-то, наоборот, одно сплошное горе. Мы можем их встретить с улыбкой на лице или же со слезами на глазах. Ощутить облегчение, счастье, потерю, полное разочарование. Порой хочется зарыться в своеобразный кокон, скрыться от всего мира и представить, словно ничего плохого не случилось. Будто бы все это дурной сон, кошмар нашего разыгравшегося воображения. Просто шутка судьбы. Стоит глаза открыть через некоторое мгновение, и все вновь так как прежде. Ничего не происходило, не менялось. Жизнь не устраивала никаких сюрпризов. Тогда бы не приходилось резко менять свои планы, срываться с места, все и всех бросать на неопределенный срок.