Драконы Исчезнувшей Луны - Уэйс Маргарет. Страница 96

Свечи, сброшенные с алтаря, превратились в большую лужу застывшего воска, покрытую серым пеплом. Скамейки были перевернуты, некоторые сильно обгорели. В зале все еще ощущался запах дыма, а пол был усыпан мелкой янтарной крошкой, въедавшейся в обувь.

Люди стали бояться Храма: поговаривали, что теперь здесь бродит дух женщины, чье тело высвобождено из саркофага и уничтожено огнем.

«Хоть кто-то из нас сбежал», — облегченно вздохнул Галдар, отдавая честь праху Золотой Луны.

Труп одного из чародеев также пропал. Никто не мог объяснить Галдару, куда делся Палин Маджере. Кто-то уверял, что видел, как фигура, закутанная во все черное, утащила его прочь. Другие клялись, что чародей Даламар прямо у них на глазах разорвал Палина в клочья. Тело мага искали в течение нескольких дней, но эти поиски не увенчались успехом, и Мина велела прекратить их.

Труп Даламара по-прежнему сидел в покинутом Храме, таращась в темноту и сложив окровавленные руки на коленях.

Были и другие новости. Тюремщика вынудили признаться в том, что во время паники, вызванной магическим страхом, насланным Малис, исчез эльфийский король Сильванеш. Покинуть город он не мог, ибо сразу же после его бегства рыцари закрыли все ворота, однако напасть на след эльфа им так и не удалось.

— Он в Оплоте, — сказала Мина. — Даже не сомневайтесь в этом.

— Я отыщу его, — поклялся тюремщик, — и приведу к тебе, Мина.

— Мне некогда возиться с ним, — холодно ответила она. — Если найдете его, то просто убейте. Он уже сослужил свою службу.

Прошло две недели. Порядок был полностью восстановлен. Эльфа не нашли, поскольку никто этим больше не занимался: теперь все обсуждали слухи о том, что Мина заняла древний Храм Дьюргаста, долгое время лежавший в руинах. Она переделала его под свои нужды, дабы через месяц совершить там какую-то великую церемонию, суть которой пока держалась в секрете. Было известно лишь, что это станет самым важным событием в истории Кринна, и вскоре люди начали перешептываться о том, что Единый Бог собирается наделить Мину Божественной природой.

Узнав об этом, минотавр глубоко вздохнул. А в день церемонии Мина неожиданно нанесла ему визит.

— Галдар, — услышал он снаружи ее голос, — к тебе можно?

Он издал рык, выражавший согласие, и Мина вошла в палатку.

Она сильно похудела — когда Галдара не было рядом, никто не уговаривал ее поесть. Никто, очевидно, не заставлял ее и поспать, ибо она выглядела усталой и совершенно изможденной. Глаза девушки слезились, пальцы нервно постукивали по черным доспехам. Кожа ее была смертельно бледной, зато на щеках горел лихорадочный румянец. Рыжие волосы Мины отросли и непослушно спадали на лоб.

Не слезая с кровати, Галдар приветствовал ее и замер в ожидании.

— Говорят, ты остаешься здесь из-за болезни, — сказала Мина, внимательно глядя на него.

— Мне уже лучше, — буркнул он, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Ты в состоянии вернуться к своим обязанностям?

— Если ты нуждаешься в моих услугах, — подчеркнул он.

— Нуждаюсь. — Мина принялась ходить по палатке, и Галдар с удивлением заметил, что она не на шутку встревожена. — До тебя наверняка уже дошли новости, гуляющие по городу. Насчет моего преображения в Богиню.

— Да. И как только Ее Темное Величество на это согласилась?

— Когда Она войдет с триумфом в мир, Галдар, людям не придется выбирать, в кого верить. Вот и все... — Мина помолчала, по-видимому собираясь что-то ему объяснить, но не нашла нужных слов. Или просто не захотела их искать.

— Ты ни в чем не виновата, Мина, — произнес Галдар, смягчаясь и чувствуя жалость к ней. — Ты здесь, ты ходишь по земле Кринна. Люди могут видеть тебя. Ты творишь чудеса...

— Ее именем, — напомнила девушка.

— И все же ты никогда не запрещала верующим славить твое имя, — заметил Галдар. — Ты не заставляла их кричать «Единый Бог!» Тебя вполне устраивало то, что они кричат «Мина!»

Девушка задумалась, а потом спокойно сказала:

— Да, я не останавливаю их, Галдар. Мне это нравится. Я ничего не могу с собой поделать. Когда я слышу любовь в голосах прихожан и читаю ее в их глазах, я начинаю думать, что мне подвластно любое...

Мина оборвала себя на середине фразы, словно удивившись тому, что сейчас сказала.

«Что мне подвластно любое чудо».

— Все правильно, — мягко продолжала Мина. — Я была справедливо наказана и не удивилась бы, если бы мне вообще отказали в прощении. Впрочем, Единая Богиня лучше меня знает, как поступить.

«Она бросила тебя, Мина! — хотелось крикнуть Галдару. — Если бы ты умерла, она просто нашла бы взамен кого-нибудь другого. Однако ты осталась жива, и она явилась в пещеру, чтобы навешать тебе лапши на уши об «испытаниях» и «наказании»».

Ему стоило огромного труда сдержаться. Он понимал, что, если выпалит сейчас всю правду Мине в лицо, она придет в ярость и отвернется от него. Но кто же тогда будет оберегать ее? И минотавр проглотил горькие слова.

— Что это за история с восстановлением древнего Храма Дьюргаста? — спросил он, меняя тему.

Мина просияла, и в ее глазах загорелся прежний огонь.

— Это место, в котором Единая Богиня явит себя миру. Церемония обещает быть пышной, Галдар. Даже враги нашей Богини прибудут туда, чтобы узреть Ее триумф!

Минотавру снова стало плохо. Он сидел на кровати, ничего не говоря и стараясь не смотреть на Мину, дабы не встретиться взглядом с собственным жалким отражением, увязшим в магическом янтаре. Мина подошла к нему и взяла его за руку.

— Галдар, я знаю, что причинила тебе боль. Я знаю и то, что на самом деле твой гнев является обычным страхом — страхом за меня. Ты единственный, кто всегда заботился обо мне. Обо мне, о Мине. Остальных интересует только то, что я готова сделать для них. Они зависят от меня, словно дети, и, словно детей, я должна вести их за собой.

Я не могу положиться на своих рыцарей. Но ты совсем другое дело, Галдар. Ты нужен мне, мне нужны твоя сила и бесконечная храбрость. Пожалуйста, не сердись на меня, — сказала она и, помолчав, добавила: — И не сердись на Нее.

Мысли минотавра вернулись к той ночи, когда он увидел Мину выходящей из бури под раскаты грома, будто бы родившейся из огня. Он вспомнил дрожь, которую испытал, когда она прикоснулась к его руке — руке, ставшей ее даром. У него было так много воспоминаний о ней, связанных в единую цепочку... Он поднял голову и вдруг увидел в Повелительнице Ночи человека — маленького и хрупкого — и испугался за нее.

— Прости меня, Мина, — сказал он хмуро. — Я был сердит на... — Галдар хотел назвать имя Такхизис, но не смог произнести его. — Я был сердит на Единую Богиню. Теперь я все понимаю.

Мина улыбнулась и выпустила его руку.

— Спасибо, Галдар. А сейчас ты должен пойти со мной в Храм. Нам нужно еще многое сделать до начала церемонии, хотя я уже зажгла свечи на алтаре и...

В этот момент затрубили рога и барабанная дробь покрыла ее слова.

— Что такое? — воскликнула Мина, подходя к окошку и недовольно выглядывая наружу. — Что они себе позволяют?

— Это боевая тревога, Мина, — встрепенулся минотавр. Он быстро выхватил свой меч. — Должно быть, нас атаковали.

— Чушь! — отрезала она. — Единая Богиня все видит, слышит и знает. Она бы меня предупредила....

— И тем не менее, — повторил Галдар, — мы только что слышали призыв взяться за оружие.

— У меня нет времени на шутки, — сказала она раздраженно. — Меня ждут дела в Храме.

Дробь барабанов стала громче и настойчивее.

— Придется с этим разобраться. — Мина вышла из палатки, не скрывая своей злости.

Галдар прицепил к поясу меч, надел толстую кожаную куртку, заменявшую ему доспехи, и, застегивая ее на ходу, поспешил за Миной.

Казалось, все жители Оплота разом высыпали на улицы. Одни растерянно смотрели в сторону стен, пытаясь понять, что же произошло. Другие взволнованно требовали ответов у тех, кто знал ничуть не больше, чем они сами. Находившиеся в увольнении солдаты бежали за оружием, разумно решив, что сначала нужно позаботиться о собственной безопасности, а потом уже выяснять причину шума.