Фригидная для оборотня многоженца (СИ) - Блэк Айза. Страница 40

— Да… Мегги мне поможет одеться…

— У вас тридцать минут, — направляется к двери. Невозмутимый. Отчужденный. Как его понять? Что ожидать?

— Рэймонд! — кричу, когда он уже переступил порог.

Поворачивается, вопросительно выгибает бровь.

— Твой… отец… он угрожал, что Мегги будет наказана. Но ведь она только помогала мне! Прощу… очень тебя прошу, — пытаюсь взглядом передать, насколько это для меня важно, — Защити ее. Не дай им причинить ей вред…

Смотрит. Долго. Пристально. Словно пробирается в душу. Не произносит ни единого слова. Один легкий кивок головой. Уходит. Сразу становится пусто.

— И к чему мне готовиться? Чего ожидать? — спрашиваю, стоящую рядом с моей постелью Мегги.

Она лишь разводит руками в стороны.

— Нам лучше поторопиться… опаздывать не стоит…

Глава 47

Волчица одевает меня. Гадливое чувство беспомощности только усиливается. Ничего сама сделать не могу. Надо рассчитывать на милость тех, кто меня ненавидит. Да, и что ждет меня там, за пределами комнаты могу только догадываться.

Иду по коридорам с Мегги, с твердой уверенностью выдержать все достойно. Нельзя им видеть моих слез, чувствовать страх.

Когда мы вошли, все уже собрались в зале. Посредине накрыт стол. Столько разнообразной еды, такие одуряющие запахи, что невольно кружится голова. Даже невзирая на стресс, боль и переживания, чувствую, как желудок сжимается в голодных спазмах. Я ела только утром. А потом… не верится, что столько событий произошло в один день. И ведь это еще не конец.

Реймонд сидит в кресле у окна. Катарина с Вальтером стоят у противоположной стены. Папенька в другом конце комнаты в окружении трех неизвестных мне оборотней. Шайна тихо сидит в кресле ближе всего ко мне. Комкает подол платья и ни на кого не смотрит. В зале есть еще и другие оборотни, которых я прежде никогда не видела. Почти все смотрят на меня. Как хочется стать маленькой, незаметной, невидимой. Спрятаться в дальний угол, чтобы меня никто из них не нашел. Никогда еще не ощущала такую дикую концентрацию ненависти в одном месте.

— Отлично все в сборе, — голос Рэймонда проходится эхом по залу. — Присаживайся, — указывает мне на пустующее кресло.

Иду. С трудом. Едва не спотыкаюсь. Мегги семенит следом. Смотрит в пол.

— Теперь я хочу послушать вас, родная стая, — оборотень выглядит расслабленным. Откинулся в кресле. Закинул ногу на ногу. Голос ленивый. Спокойный, — Вашу версию событий. И, конечно же, признание, кто решил, что вправе калечить мою истинную?

Минута молчания. Долгая. Удушающая. Я, кажется, даже забыла, как дышать. Гадко осознавать, но сейчас судьба моя зависит от Рэя. Даст команду «фас», и нет спасения. Ужасное состояние, когда понимаешь, что от тебя ничего не зависит.

Если выживу сегодня. Поправлюсь и буду искать пути побега. Дальше, так продолжаться не может. Я просто сойду с ума, и на этом все закончится. Я не железная. Мне не выстоять.

— Она довела Шайну. Встречалась со своим бывшим кобелем. Это прямое неуважение к тебе брат, — Вальтер говорит резко, с неприкрытой злобой. — Я ничего не подмешивал. Было желание просто свернуть ей шею. Но Катарина меня остановила. Спасла ее шкуру.

— Тот, кто подмешал кислоту сын, не преследовал цель убить. Ничего ее ничтожной жизни не угрожало. Самка с покореженной мордой вполне способна выносить наследника. Следовательно и проблемы нет, — отец подходит к столу, наливает себе выпить. Ведет себя расслабленно. Ему весело. — С какой стати ты устроил сбор, непонятно. Вместо того чтобы праздновать мой приезд, мы разбираем мусор. Недостойный внимания.

— Рэймонд, ведь правду говорит Чарльз! Я ее спасла. Хотя могла закрыть глаза, уши и не вмешиваться. Не знаю, кто испортил кремы, но ведь все обошлось. Так к чему сейчас эти выяснения? — за все разы, что я ее видела, сейчас голос Катарины звучит непривычно миролюбиво.

— Вивьен стала частью меня, не мне вам объяснять значение истинной для альфы. Называя ее мусором, покушаясь на ее жизнь, вы тем самым наносите прямое оскорбление своему вожаку. Предаете. Лжете. Выкручиваетесь. За это придется ответить, и в данный момент от вас зависит, насколько наказание будет суровым, — за все время лице Рэя не дрогнул ни один мускул. Холодное спокойствие. И только в глазах ощущается пекло. Там внутри все горит и кипит. Но он не позволяет эмоция выйти наружу. — Я жду признания, кто это сделал?

В ответ молчание.

— Свет моего сердца, не гневайся, пожалуйста, на них. Я сама помню мало что, после того как я увидела того человека, видения заслонили мою реальность. Я до сих пор, еще до конца в себя не пришла, — тишину разрезает робкий голос Шайны. — Кто бы это ни сделал, я уверена, он осознал свой проступок, и больше этого не повторится. В твоих силах прекратить распри в стае.

— Тот, кто это сделал, прекрасно подготовился, уничтожив свой запах. Все было продумано, и я расцениваю это не иначе как нож в спину. И нет, Шайна, инцидент не будет закрыт, пока виновный не понесет наказание. А раз стая, сейчас напоминает шайку трусов, то будут наказаны все. До тех пор, пока виновный не сознается. Не ты ли, моя дорогая, подсказала, как уничтожить запах, — бескостное неуловимое для глаз движение и он уже стоит возле Шайны. Поднимает ее голову за подбородок, всматривается в раскрытые от ужаса радужные глаза.

— Нет! Ты что нет! Рэймонд, это же я! — слезы текут рекой. — Как ты вообще можешь меня подозревать в подобном. Я старалась для тебя, чтобы Вивьен чувствовала себя тут более комфортно. Общалась с ней, — хрупкое тельце начинает содрогаться в судорогах.

— И ты не знаешь, кто это сделал? — его слова живые, холодные колючие. Невольно мороз проходит по спине.

— Конечно, нет! Я бы тебе сказала! Ты знаешь, я все рассказываю! Между нами нет тайн! — кричит, стонет, бьет себя кулачками по коленям.

— Сын, что за цирк! Все старые привычки забыть не можешь? — рявкает Чарльз. — Продолжаешь играть на публику! Ты уже не цирковой волк. Опомнись! Извинись и поблагодари стаю, что терпят твою так называемую истинную. Позор волку, иметь такую пару. А они поддерживают как могут. А ты представления устраиваешь?! Недостойное поведение, сын!

Выпрямляется резко. Встречается взглядом с отцом. Напряжение повисло удушающим мороком в зале.

— Какие милые речи, Чарльз, — ухмыляется. — Только альфа тут я, и кто не согласен, всегда может бросить мне вызов. В открытую. Я готов принять. Не стесняйтесь. Прямо сейчас, — окидывает взглядом присутствующих. — Что нет желающих выступить в открытую? Только как крысы действуете исподтишка. Тогда будьте добры, и дальше принимать участие в моих цирковых представлениях. Потому как закон тут я. Не ты Чарльз. Не ты Вальтер. Вы меня избрали. Вы давали клятву верности на крови. Ее значение всем известно. — Брат мы всегда тебя поддержим. Всегда встанем рядом с тобой. Но сейчас, отец прав, ты слишком большое значение придаешь падшей самке, — Вальтер встает рядом с отцом.

— Этот поступок — вызов мне. Прямое неповиновение. Я полагал, что могу доверять стае, а в итоге, ты Вальтер, зная последствия, не можешь контролировать себя и нападаешь на мою собственность. Покрываешь интриги, против меня.

— Что за чушь! — Вальтер орет так, что я вздрагиваю. Невольно вжимаюсь в кресло.

— Не пытайся меня одурачить, я чую твою ложь. Но у тебя не хватит смелости, рассказать правду, признаться, что утаиваешь и кого покрываешь. Трусость для волка — это низко.

— Бред! — рычит нечеловеческим голосом.

— Мое решение будет следующим, — отворачивается от Вальтера. Отмахивается, как от назойливой мухи. — Никто из присутствующих не покинет пределы этого дома, пока мне не представят виновного. И пока этого не произойдет, я более не желаю делить с вами один кров. И если в ближайшее время я не получу ответов на свои вопросы, методы станут жестче.

— Ты уйдешь с нееей? — Катарина тыкает в меня пальцем, губы дрожат. Сейчас она напоминает взрывоопасный коктейль ненависти, ярости, злобы.