Исполнение (СИ) - Янтарный Дмитрий. Страница 22

На дракона многие хоть и показывали пальцем, но, в целом, реагировали нормально. Значит, либо посольские драконы бывают тут регулярно… либо драконы вообще не самые редкие гости в Университете. Дитрих хотел было приземлиться возле корпусов общежития, которые он принял за преподавательские, но потом всё же заставил себя вспомнить основы приличий и опуститься за оградой.

И там его уже ждали. Эльфийка в форме горничной стояла в уже приоткрытых воротах и с почтением смотрела как Дитрих приземляется, припадает к земле и обращается в меньшую ипостась. Но когда он повернул к ней лицо, губы эльфийки задрожали. И хотя Дитрих готовил себя к такой реакции, раз он здесь учился — его могут узнать, он в очередной раз смутился. Наверное, к такому в принципе невозможно привыкнуть.

— Значит, они всё же не обманули, — прошептала эльфийка, после чего спохватилась, — ох, прошу прощения, господин дракон. Старшая горничная Алисия, к вашим услугам.

— Принц Дитрих, — кивнул тот в ответ на приветствие. И, стараясь не обращать внимания на то, что несчастная горничная снова побледнела, словно сбылись её худшие опасения, продолжил, — прошу прощения, что заявился вот так, без приглашения, но… мне нужно поговорить с ректором. Это срочно и важно. Я, конечно, понимаю, что уже поздно…

— Я передам ректору, что вы прибыли, — эльфийка дёрнула головой, беря себя в руки, и продолжила, — вам будет угодно предоставить комнату, или вы…

— Я подожду на улице, — отказался Дитрих, — у вас замечательный парк для прогулок, я с удовольствием пройдусь там.

— Как пожелаете, господин дракон. В таком случае, прошу вас немного подождать.

Горничная удалилась, а Дитрих нашёл свободную скамью и, заняв её, снова принялся думать. Думать о том, насколько безрассудно он себя сейчас ведёт. Зачем было возвращаться сюда и ворошить память всем этим людям? Напоминать им о том, что могло бы случиться, пойди история немного другим путём. Вторгаться в их личную жизнь, задавать вопросы, чтобы… чтобы что?

— Господин дракон, ректор готов принять вас немедленно, — раздался голос над его головой. Дитрих удивлённо посмотрел на горничную: прошло едва ли десять минут, а она уже успела обернуться туда и обратно через весь студгородок. Однако вопросов задавать не стал: в самом деле, чем скорее, тем лучше. Тем более, что он начинал сомневаться в необходимости этой встречи, он понятия не имел, о чём спрашивать ректора… и лишь Янтарь и Сирень, практически всё это время спавшие, шепнули, что он на верном пути.

Если, как Дитрих понимал, преподаватели тоже жили в своём общежитии, хотя и, надо думать, более комфортабельном, чем студенческое, то у ректора был собственный домик. Алисия постучала и, получив приглашение войти, кивнула Дитриху. Тот открыл дверь и смело шагнул внутрь…

Тем временем бывшая фрейлина так и не смогла решить, куда себя деть. Никаких книг не оказалось ни в выделенной ей комнате, ни вообще в посольстве. Да и не очень, по правде говоря, тянуло её общаться с другими драконами: невзирая на то, что Дитрих ясно дал понять, что о ней следует заботиться так же, как и о нём самом, прочие драконы явно демонстрировали своё безразличие. Проинформировав Фалкесту, когда в посольстве происходит приём пищи и выспросив у неё время, когда можно присылать служанку для уборки комнаты, драконы полностью потеряли к ней интерес. Впрочем, Фалкесту это мало смущало. За тридцать лет работы на архипелаге она прекрасно заучила, как следует общаться с драконами, и как они общаются с прочими расами. Принц Дитрих здесь был, скорее, приятным исключением. Да и то — в силу определённых и, если уж на то пошло, единственных в своём роде причин.

Тем не менее, бывшая фрейлина честно держала слово и не покидала пределов драконьего посольства. Ибо за свою недолгую карьеру фрейлины в этой стране изучить людскую расу она тоже успела «от» и «до». И прекрасно понимала, что сейчас, оставшись без своего покровителя, подвергает себя значительному риску. Но, всё же того, что случится, не могла предвидеть даже она. Когда служанка по её просьбе принесла на ночь лимонный напиток, который Фалкеста так любила, и бывшая фрейлина его выпила, почувствовала такую усталость, что даже не нашла в себе сил раздеться. И, упав на постель, мгновенно уснула.

Ну а проснулась она, как водится, в совсем другом месте и совсем при других обстоятельствах. Когда женщина попыталась прийти в себя, то обнаружила, что постель под ней совсем не такая мягкая, как в посольстве. А если быть точнее — под ней был мешок соломы, которая не колола тело только из-за прочности мешковины.

Но мешок соломы — это было всё, что она могла опознать. В помещении оказалось слишком мало света, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Всего лишь полоска выбивалась из-под двери, которая, разумеется, была заперта. Фалкеста принялась на ощупь изучать помещение, в котором она находится. Получалась комната шагов десять на десять. Потолок был низким: встав на цыпочки, бывшая фрейлина смогла достать до него руками. Не сомневаясь, что рано или поздно к ней придут, чтобы объяснить хоть что-то, Фалкеста принялась размышлять о том, что случилось.

В том, что это было похищение, сомневаться не приходилось. Удивляло другое: её умудрились выкрасть прямо из драконьего посольства. Невзирая на приказ Дитриха охранять её как себя. Но кто мог это сделать? Драконы ясно дали понять, что им на неё плевать, с какой стати им вздумалось бы сводить с ней счёты, которых не было и быть не могло? Или же… ход в посольство имел кто-то… кто-то достаточно могущественный, чтобы, увидев, что Дитрих временно покинул Столицу, попытаться до неё добраться. Но остаётся вопрос — зачем? Здесь о ней уже тридцать лет как все должны были забыть.

Впрочем, очень скоро бывшая фрейлина получила ответ на свой вопрос. Ибо спустя пару часов дверь в темницу — другого названия придумать этому помещению не выходило — отворилась, и в неё вошёл уже знакомый человек.

— Вернон? — Фалкеста, невзирая на малое количество света, узнала вошедшего, — какого чёрта? Что всё это значит?

— То, моя дорогая и значит, — нехорошо ухмыляясь, ответил чиновник, — невзирая на все предупреждения принца, с тобой всё-таки что-то случится. А если конкретно — то тебя застанут с уликами, которые неопровержимо будут свидетельствовать о том, что ты долгое время готовила свержение его величества Освальда Шестого, и в Тискулатус прибыла для того, чтобы осуществить задуманное. Прямого покушения на власть, моя дорогая, второй раз тебе уже не простят. Тебя казнят — и даже принц Дитрих ничего не сможет с этим поделать!

Закончив эту речь, мужчина с торжеством уставился на Фалкесту. С мстительным удовольствием, словно то, чего он очень долго ждал, наконец-то случилось. При этом его руки постоянно находились в движении: он сцеплял их, заламывал пальцы, сжимал в кулаки. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не вцепиться своей пленнице в горло, и помогает утерпеть ему лишь мысль, всё можно сделать ещё лучше.

— Зато, — мягко продолжал Вернон, не дождавшись от Фалкесты никакой реплики, — драконий принц сможет поделать кое-что после твоей смерти. Ибо он, громогласно заявив, что после того, как с тобой что-то случится, закроет драконье посольство в Тискулатусе, несомненно, так и поступит. И тогда Тискулатус уже не будет таким желанным хранителем для чужих государственных денег.

— Как-то это слишком сложно, — фыркнула Фалкеста, вопреки серьёзности ситуации сохраняющая саркастическое хладнокровие, — для этого было бы достаточно просто убить меня — и всё. Зачем столько лишних шагов? Хотя да, понимаю, — с такой же серьёзностью в голосе кивнула она, — такие гниды, как вы, Вернон, задумывая подобные гадости, очень тщательно прорабатываете планы отступления. Вам ведь хочется прожить свою жизнь долго и счастливо, не ожидая каждый день, что вас может настигнуть взбешённый дракон. Да и о том, как вы предали свою страну, вряд ли захочется оповещать такое большое количество людей, не так ли?