Холодный викинг - Хилл Сандра. Страница 26

— Спокойной ночи, сердечко мое.

И, вскочив на лошадь, ускакал.

Руби ворочалась всю ночь, не в состоянии сомкнуть глаз. Только когда в комнате посветлело, она смогла задремать. Оставалось надеяться лишь на то, что Торк страдает точно так же.

ГЛАВА 8

Прошло три недели со времени появления Руби в Джорвике. Руби чувствовала себя куда спокойнее с тех пор, как вместе с Джидой начала посещать утренние службы в соборе Святой Марии. К ее удивлению, в этом городе викингов оказалось одиннадцать христианских церквей.

Больше она не мучилась вопросом, когда вернется в будущее. Руби верила, что сюда ее перенесла небесная сила, и даже смирилась с мыслью, что может так и остаться здесь. Она решила жить одним днем, не думая о том, что сулит завтра.

Возвращаясь из церкви, Руби завтракала кусочком хлеба с ломтиком твердого сыра, как раз успевая все съесть до того, как на пороге появлялась Бернхил в подобии спортивного костюма. Женщины, одна — в футболке с неприличной надписью, джинсах и кроссовках, и другая — в фиолетовых шелковых штанах и короткой тунике, представляли собой колоритное зрелище. Каждое утро они пробегали трусцой две мили. Бернхил убедила Олафа позволить Руби бегать с ней. Ульф, конечно, топал сзади, красный от стыда. Несколько подружек Бернхил тоже попробовали бегать каждое утро, но это им быстро надоело.

— Слишком балованные! — насмехалась Бернхил. — Живут в роскоши. Но, может, виноват мясник, состривший насчет их здоровенных задниц. Хотя последней каплей было замечание кузнеца по поводу их болтающихся грудей.

— Бедняга Ульф! Красный как свекла!

Женщины засмеялись.

Вернувшись домой, Руби прошлась по Копергейту с Астрид и неизменным стражником. Ей нравилось рассматривать изделия ремесленников, особенно слушать музыкантов, извлекающих незатейливые, но сладостные звуки из свирелей.

Викинги-мастера, с их длинными волосами и подпоясанными туниками — сапожники, резчики по дереву, ювелиры, золотых и серебряных дел мастера, напоминали хиппи шестидесятых. Но, в отличие от них, эти мирные горожане превращались в свирепых воинов, как только наставало время идти в набег. Не понимая, чем вызваны такие перемены, Руби спросила об этом у Джиды.

— Ты появилась у нас в мирное время, а такое редко выдается. Всего лишь шесть лет назад, когда Рогнвальд захватил город и стал королем Джорвика, улицы были залиты кровью. Каждая семья потеряла мужа, отца или брата. — И, печально покачав головой, призналась: — Наш старший сын Торвальд погиб в битве.

Голос ее прервался, и Джида тихо заплакала.

— О, Джида, прости, я не знала, что у тебя был сын! Мне так жаль!

Немного успокоившись, Джида продолжала:

— Но самое печальное в том, что войны не кончены. Помяни мое слово, кровь снова прольется. Саксы никогда не позволят нам жить в мире.

— Но разве у викингов нет собственных земель?

— Наша страна слишком мала и перенаселена. Кроме того, вожди викингов правят так же безжалостно, как и наши враги.

— Подобно отцу Торка, Гаральду?

— Именно. Множество наших братьев покинули родину, чтобы избежать гнева тирана, и осели в новых землях, стали торговцами и фермерами, как здесь, в Джорвике, но мы, чтобы выжить, соглашаемся пожертвовать верованиями и раствориться среди остальных.

— Джида, ты можешь не верить, но в моей стране многие считают викингов кровожадными язычниками, убивающими ради собственного удовольствия. И это действительно так. В набегах обычно убивают и грабят, верно?

— Некоторые очень жестоки, — признала Джида, — обуреваемы жаждой крови. Их называют берсеркерами, но остальные просто ищут лучшей жизни. Они стремятся выжить, только и всего, хотя и завоевывают лучшую жизнь силой.

Этот разговор был одним из многих серьезных бесед, которые вели между собой Джида и Руби за последнее время. Правда, в основном они смеялись и шутили, особенно когда в доме собирались приятельницы Джиды, чтобы заняться шитьем и попросить Руби помочь им скроить изящное белье.

Сегодня как раз был один из таких дней, и Руби показывала самым непонятливым, как сделать выкройку. Правда, она подозревала, что многие просто хотят увидеть новую стиральную доску Джиды, которую Руби попросила сделать кузнеца, не говоря уже о резных прищепках для белья. Джида, сияя от гордости, показывала также белье, висевшее на новой веревке, аккуратно натянутой за домом между двумя деревьями. Кроме того, Руби казалось, что Джида не снимает уже высохшее белье, желая похвалиться перед соседями современными приспособлениями.

Женщины сплетничали и обменивались новостями, не переставая работать иголками.

— Слышали, Гунвор опять носит ребенка! — сообщила одна из них. Остальные многозначительно покачали головой, явно сочувствуя бедняжке.

— Десять малышей, а ведь она еще не встретила двадцать пятую зиму! — воскликнула Джида. — Она не доживет до тридцати! Во время последних родов, говорят, едва кровью не истекла!

— Как будет тогда Зигфрид заботиться о детях? — вздохнула соседка Джиды, Фрейдис, кругленькая веселая кумушка.

— Вероятно, женится на дочери бедняка, чей отец будет рад избавиться от лишнего рта! — презрительно фыркнула другая дама.

А что сказать о мужчине тридцати восьми лет, после двадцатилетней супружеской жизни пустившемся на поиски молоденькой дурочки?!

«О черт, — подумала Руби. — Опять я о том же».

— Такова участь женщины, отныне и всегда. Мужчины вожделеют, женщины страдают, — покачала головой Джида с извечным женским смирением.

— Но почему вам, женщинам, не предпринять что-то? Не помочь несчастной? — вмешалась Руби. — В конце концов, это ваш долг!

Все повернулись к ней, открыв рты, широко распахнув глаза, глядя на Руби с неподдельным интересом. Даже Джида. Неужели она снова влезла не в свое дело? Возможно, не стоило и говорить на эту тему. Но, дьявол, женщины должны стоять друг за друга и защищать собственные интересы.

Женщины по-прежнему глазели на Руби, ожидая продолжения.

— Вы что, никогда не слыхали о противозачаточных средствах? Нужно предохраняться, если не хочешь детей!

Фрейдис безнадежно махнула рукой:

— Ты говоришь об этих бесполезных порошках, которые продают знахарки? Пустая трата денег!

— Но в моей стране есть зелья, которые помогают, — возразила Руби, понимая, что они понятия не имеют о противозачаточных таблетках. — Не слыхали вы разве о презервативах, спринцовках?

Ну конечно нет! Глупо и спрашивать!

— Презервативы? Что это? — спросила Джида. — Ты хочешь сказать, что есть способ не забеременеть?

— Ну конечно.

Все женщины, затаив дыхание, уставились на Руби.

— Презервативы — это особые чехлы, надеваемые на мужскую плоть, такие тонкие, что не мешают наслаждению, но зато удерживают семя от проникновения в женщину, так что оно не может оплодотворить яйцо.

Руби засыпали вопросами, и пришлось прочитать давно известную еще со времен высшей школы лекцию о менструальном цикле и воспроизведении.

— Но эти презервативы, — осведомилась какая-то молодая женщина, — где их можно купить? Из какой ткани они сделаны?

— Не знаю, — призналась Руби, — хотя, думаю, их уже производят на востоке. Наверное, шьют из мягкой кожи, которую можно промыть и использовать снова и снова, но те, которые я видела, сделаны из прозрачной пленки и выбрасываются после первого же раза.

Руби лихорадочно вспоминала, что еще можно рассказать о предмете, с которым она была не очень-то знакома.

— И женщина может спать с мужчиной и не забеременеть? — удивилась Джида.

Руби, улыбнувшись, кивнула.

— А что это за пленка? Похожа на тонкий шелк? — спросила соседка.

— Нет, потому что шелк может намокать. Скорее похожа на тонкую кожу женской груди или кожу животного, которую выскребают до тех пор, пока она не становится прозрачной, так что ее можно натянуть на окна. Похоже на внутренности животных, хорошенько выскобленные.