Станционный хранитель (СИ) - Мадоши Варвара. Страница 11

— Капитан! — она улыбается мне так, что сердце начинает колотиться отбойным молотком. — Как я рада вас видеть во плоти! Вам же Бриа уже объяснила? Мы обе работали над проектом, но почему-то создатели игры с вашей стороны не захотели сделать двух сотрудниц-талесианок. Зато они взяли мои данные на роль персонажа-прорастанки, — она морщится. — Воображаю, какие у вас ассоциации с этим лицом!

— Просто прекрасные ассоциации! — говорю я, потом, к ужасу своему, сбиваюсь и начинаю бормотать. — Я имею в виду, отличное лицо… очень… очень земное.

— Спасибо, — чуть улыбается Миа. — Я старалась.

— А? — не понимаю я.

— Мы, талесианки, можем менять внешность в широких пределах, только это небыстро. Ну и подручные средства нужны кое-какие.

Но подробнее заняться этим вопросом мы не успеваем: наконец приходит Вергаас, и мы начинаем заседание.

Я оглядываю разумных — людей, буду называть их людьми — сидящих за овальным конференц-столом. Они выглядят привычно и непривычно одновременно. Вергаас и Миа — более антропоморфно, Бриа — менее, у Нирса другое лицо, Томирл похож на отрыжку из ночного кошмара, Цуйшели (если это она) я вообще не ожидал тут увидеть. Странно, что нет доктора Сонг… а впрочем, наверняка она, как всегда, ужасно занята у себя в лазарете. Все же эта станция намного крупнее той, что я управлял в игре, а значит, и пациентов тут больше.

Так или иначе, все собравшиеся знают меня — или, по крайней мере, знают, кто я. Все смотрят на меня выжидательно, видно, надеясь, что я сейчас предложу готовое решение. И я не могу их подвести. Тем более, что это решение, хорошее или плохое, у меня есть.

— Господа, — говорю я, — для начала мне нужно знать вот что. Вы и впрямь готовы меня поддержать, даже если это означает пойти на конфликт с Межзвездным содружеством?

Они переглядываются.

— Так сразу и на конфликт? — спрашивает Вергаас.

— Это только один из вариантов развития событий, — говорю я. — Скорее всего, прямой конфронтации удастся избежать. Но поручиться за это не могу. В конце концов, нам ведь придется выселить арендаторов из двух модулей.

Я думал, что они сидели тихо и внимательно меня слушали раньше? Я ошибся. Вот теперь наступает настоящая тишина.

Глава 5 (без правок)

Первое — официальные письма, пока еще вежливые. Содержание их сводится к следующему: мы, мол, сожалеем, что на станции сложилась такая неудобная обстановка для вас и вашего проекта, но ничего с этим поделать не можем. Вероятно, на другой площадке вам будет удобнее.

Второе — уведомление о том, что необходимо за определенное время освободить модули. Срок намеренно указан нереальный: три дня. Если, мол, вы не можете собраться за это время, то очень жаль, но главное — эвакуировать жителей. Личные вещи и оборудование сотрудники станции соберут и переправят самостоятельно, более того, мы готовы взять на себя этот труд абсолютно бесплатно.

Третье — у выхода из каждого модуля начинают дежурство сотрудники службы безопасности Вергааса (как я уже говорил, в отличие от игры, здесь это не роботы, а живые инопланетяне. Правда, они больше похожи не на терминаторов местного разлива, а на стандартных старожилов среднего полицейского участка на Земле… но хоть что-то.) Эти сотрудники никому не мешают выходить, никому не мешают входить, просто стоят там с кобурами на виду. И вдобавок из переносных динамиков транслируется содержимое наших писем, отправленных главам модулей.

Я ожидал, что эта мера будет действенна только для ацетиков, поскольку тораи сидят в своем модуле безвылазно. Но нет, выясняется, что молодые тораи в своих цистернах выходят в основной хаб проветриться довольно часто. Так что вскоре руководитель модуля тораи начинает нервничать и напрашивается на встречу. Чуть позже его примеру следует и руководитель ацетиков.

Лидера тораи здесь, как и в игре, зовут Ардено Нолькарро, но он конечно же не связывался с земной программой тренировки искина, а потому мы с ним не знакомы. Вид деятельности, которым занимаются тораи в своем модуле, в документации указан как «образовательный», и Миа подтверждает — да, земные сценаристы ничего не придумали, у него тут действительно школа для юных дарований. Правда, в отличие от игры, дарований аж двадцать пять особей, а сам Нолькарро не единственный преподаватель, есть еще двое.

И вот тут наступает тонкий момент.

«Это ведь не игра, — повторяю я себе, планируя эту операцию. — Это совершенно точно не игра, и нельзя об этом забывать».

Дело в том, что у тораи и ацетиков разные представления о деловом этикете. Ацетики прагматичны: если возникла сложность, они хотят разрешить ее не откладывая. При этом во всякие статусные игры они не играют. Им все равно, например, кто первым, а кто последним поставит подпись на документы, что не раз становилось камнем преткновения во время мирных переговоров на Земле.

Тораи — наоборот. Им мало решить вопрос, важно еще поставить себя. Может быть, потому что их общество предельно иерархично, хоть это и не привычная нам иерархия меритократии (чего добился, за то тебя и ценят) или наследственной классовости (если все твои предки были дворянами, разбейся в лепешку, но веди себя как дворянин). У тораи все, казалось бы, проще: чем ты старше, тем выше твой статус.

Но, поскольку старшее и младшее поколения не могут общаться напрямую (по крайней мере, в обычных условиях), жизнь обычного тораи постоянно связана с целой кучей условностей и церемоний, куда там древнекитайским императорам или индийским брахманам. Молодежь должна постоянно показывать старшим, что она их уважает, пусть и дистанционно, а старшие, соответственно, ни в коем случае не имеют права уронить свое достоинство.

Например, если младший почтительно просит старшего об аудиенции, старшему ни в коем случае нельзя соглашаться тут же, даже если он абсолютно свободен и весь день пинает балду. Исключение — если оба работают, например, на термоядерной станции и им необходимо обсудить деловые вопросы, но такое бывает редко. С определенного возраста тораи, кажется, вообще не работают, а только пожинают плоды накопленной ранее репутации. Ну или погибают, если им не удалось накопить достаточно ресурсов, чтобы прокормить себя при все увеличивающемся размере. Хотя это тоже редкость: у тораи до сих пор действует довольно жесткий естественный отбор среди детей и молодежи (родители о детях не заботятся, просто мечут икру в океан), поэтому между теми, кто доживает до определенного возраста и становится размером хотя бы с бочку, конкуренции почти нет — ресурсов и так хватает на всех.

Поэтому если с ацетиками следовало встретиться немедленно, то тораи нужно было как следует помариновать, чтобы показать, что мы считаем их смиренными просителями, а себя — более высокими по статусу. Иначе, предупредила меня Миа (да я и сам об этом догадывался), они будут вести себя как хозяева положения, и сладу с ними не будет.

Однако при этом нельзя было допустить, чтобы встречи с тораи и ацетиками оказались сильно разнесены по времени — а что если те, кто пойдет позже, узнает, о чем мы договорились с теми, кто пошел раньше, и успеют подготовиться?

В общем, следовало усилить давление на ацетиков и уменьшить на тораи, чтобы тораи успели дойти до точки кипения как раз к тому моменту, когда ацетики решат начать прорабатывать проблему.

Этот тонкий расчет не стал самым скользким местом плана только потому, что план вообще целиком состоял из скользких мест — а как еще прикажешь разруливать политический кризис между двумя великими державами, когда ты попал между ними, как между молотом и наковальней, а своих ресурсов у тебя нет?

В общем, в результате когда тораи подали заявку на встречу, мы их проигнорировали — и принялись грызть ногти, ожидая, когда ацетики примутся околачивать наши пороги. Затянуть с этим тоже, понятное дело, было нельзя. А они все не шли и не шли!

Пожалуй, я бы запорол придуманный мною лично план и вызвал бы их на встречу сам, но я… попросту забыл.