Долина забвения - Тан Эми. Страница 26

— Мне казалось, что у девственницы-куртизанки из первоклассного цветочного дома должна быть одежда получше, а не грязные обноски янки.

— Я не девственница-куртизанка! — крикнула я.

Ко мне вразвалку подошла грузная женщина низкого роста, и по настороженным взглядам окружающих я поняла, что это мадам. У нее было широкое, болезненно-бледное лицо, глаза черные, как у ворона, а пряди волос на висках она убрала назад и завязала так туго, что они натянули кожу и глаза вытянулись, напоминая кошачьи. Безгубым ртом она торжественно произнесла:

— Добро пожаловать в «Дом спокойствия»!

Это было сказано с гордостью, но я только усмехнулась. «Дом спокойствия»! Мать говорила, что только заведения низшего класса используют такие напыщенные имена, чтобы возбудить в клиентах ложные ожидания. Где в таких домах спокойствие? Все вокруг выглядели напуганными. Зал был обставлен в западном стиле, но мебель выглядела дешевой и вульгарной, а портьеры — слишком короткими. Все предметы интерьера лишь подражали искусству, от которого они были безнадежно далеки. Ошибиться было сложно: «Дом спокойствия» — всего лишь бордель с падающей репутацией.

— Моя мать — очень влиятельная американка! — сказала я мадам. — Если вы сейчас же меня не отпустите, она подаст на вас в американский суд и ваш бордель закроют навсегда!

— Да, мы все знаем твою мать, Лулу Мими. Очень влиятельная женщина.

Мадам кивком подозвала шестерых куртизанок, чтобы они меня поприветствовали. Они были одеты в платья ярко-розового и зеленого цвета, будто на дворе все еще был «Праздник весны».^[15] Четверым из них можно было дать семнадцать или восемнадцать лет, а две другие были постарше — они выглядели по меньшей мере на двадцать пять лет. Девочка-служанка лет десяти принесла горячие полотенца и чашу с розовой водой. Я оттолкнула их, и фарфоровая чаша разбилась о плитку пола со звоном тысяч крохотных колокольчиков. Собирая осколки, испуганная служанка непрерывно извинялась перед мадам, но старуха ничего не сказала, не заверила ее, что разбившаяся чаша не ее вина. Более взрослая служанка подала мне чашку с настоем османтуса. И хотя мне очень хотелось пить, я взяла чашку и бросила ее в сторону плакатов с моим именем. Размазанные иероглифы растеклись черными слезами.

Мадам снисходительно мне улыбнулась:

— Ай! Что за характер!

Она сделала знак куртизанкам, и они все по очереди вместе со своими наставницами вежливо поблагодарили меня за то, что я вошла в их дом и добавила ему уважения. Но выглядели они не очень-то радушно. Потом мадам взяла меня за локоть, чтобы подвести к столу, но я выдернула руку.

— Не трогай меня!

— Тише, тише, — успокаивающе произнесла мадам. — Скоро ты здесь освоишься. Называй меня Матушкой — и я буду относиться к тебе как к своей дочери.

— Дешевая шлюха!

Она перестала улыбаться и повернулась к десяти блюдам с деликатесами, расставленным на чайном столике.

— Мы будем вскармливать тебя долгие годы… — начала она бесконечный поток неискренних слов.

Я увидела среди блюд маленькие булочки с мясом и решила, что еду стоит пощадить. Служанка налила в небольшую чашку вино и поставила ее на столик. Я взяла палочки и потянулась к булочке. Мадам постучала своими палочками по моим и помотала головой:

— Перед угощением ты должна выпить вино. Это особый сорт.

Я быстро проглотила вонючую жидкость и снова потянулась к булочке. Мадам хлопнула два раза в ладоши и махнула рукой, после чего еду начали уносить. Я решила, что она хочет, чтобы я поела в другой комнате. Но она повернулась ко мне и, все еще улыбаясь, заметила:

— Я вложила в тебя крупную сумму. Будешь ли ты прилагать все усилия, чтобы не стать бесполезной нахлебницей?

Я хмуро посмотрела на нее, но не успела снова обозвать, как она замахнулась и ударила меня кулаком по лицу. Удар пришелся рядом с ухом. Мне казалось, что он был такой силы, что у меня чуть голову не оторвало. В ушах звенело, глаза наполнились слезами. Меня никогда в жизни не били.

Лицо женщины расплывалось, а ее крики, казалось, доносились откуда-то издалека. Одно ухо оглохло. Она снова ударила меня по лицу, и на глаза вновь навернулись жгучие слезы.

— Ты поняла? — услышала я далекий голос. Не успела я собраться с силами, чтобы ответить, как она снова начала меня бить. Я бросилась к ней и ударила бы ее тоже, но слуги оттащили меня.

Женщина продолжала наносить мне пощечины. Она вцепилась мне в волосы и откинула мне голову.

— Я выбью из тебя всю дурь, паршивка, и не успокоюсь даже после твоей смерти.

Потом она отпустила волосы и толкнула меня так сильно, что я не удержалась на ногах и упала на пол, провалившись в глубокую, непроницаемую тьму.

@@

Очнулась я в странной кровати, под накинутым на меня сверху одеялом. Ко мне поспешила женщина. Испугавшись, что это мадам, я закрыла руками голову.

— Ну наконец-то ты проснулась, — произнесла женщина. — Виви, ты что, не узнаешь старую подругу?

Откуда она знает, как меня зовут? Я убрала руки и открыла глаза. Круглое миловидное лицо, большие глаза и вопросительно поднятая бровь.

— Волшебное Облако! — закричала я. Это же облачная красавица, которая терпела мои детские выходки! Она вернулась, чтобы мне помочь!

— Теперь меня зовут Волшебная Горлянка, — сказала она. — Я куртизанка в этом доме.

Лицо у нее казалось усталым, кожа потускнела. Она сильно постарела за прошедшие семь лет.

— Ты должна мне помочь! — воскликнула я, — Мать ждет меня в порту. Корабль отплывает в пять, и если меня там не будет — он отплывет без нас!

Она нахмурилась:

— И ни слова радости от нашей встречи? Ты все такой же избалованный ребенок, вот только руки и ноги стали длиннее.

Почему она выбрала именно это время, чтобы критиковать мои манеры?

— Мне сейчас же нужно отправиться в порт или…

— Корабль уже ушел в плавание, — просто сказала она. — Матушка Ма подлила тебе в вино сонное зелье. Ты проспала почти весь день.

Ее слова меня ошеломили. Я представила, как мать тщетно ждет меня на причале со своими новыми сундуками. А наши билеты просто пропали. Она будет в ярости, когда узнает, как Фэруэтер обвел ее вокруг пальца своими фальшивыми заверениями в вечной любви. Поделом ей — нечего было так торопиться к сыну в Сан-Франциско!

— Ты должна отправиться в порт, — заявила я Волшебной Горлянке, — и рассказать матери, где я.

— Ой-ой! Я тебе не служанка. Но в любом случае ее там нет. Она на борту корабля и уже плывет в Сан-Франциско. Корабль нельзя развернуть назад.

— Это неправда! Она никогда не покинула бы меня. Она обещала!

— Ей передали сообщение, что ты уже на борту и что Фэруэтер за тобой присматривает.

— Кто передал сообщение? Треснувшее Яйцо? Он не видел, чтобы я заходила или выходила из консульства.

На все, что мне говорила Волшебная Горлянка, я только бездумно повторяла: «Она обещала. Она не стала бы мне лгать». Но чем чаще я это повторяла, тем все более неуверенно звучали мои слова.

— Ты отведешь меня обратно в «Тайный нефритовый путь»?

— Маленькая Виви, ты попала в намного худшее положение, чем можешь себе представить. Матушка Ма заплатила Зеленой банде слишком много мексиканских долларов, так что у тебя не осталось ни малейшей возможности отсюда ускользнуть. И Зеленая банда запугала всех обитателей «Тайного нефритового пути». Если кто-нибудь из облачных красавиц поможет тебе — ее изуродуют. Банда угрожала порезать все мышцы на ногах у Треснувшего Яйца и выбросить его на улицу, чтобы его переехало экипажами. Они заявили Золотой Голубке, что взорвут дом, а тебе выколют глаза и отрежут уши.

— Зеленая банда? С чего бы им влезать в это дело?

— Фэруэтер заключил с ними сделку в обмен на то, чтобы они уладили его карточные долги. Он заставил твою мать уехать, чтобы они смогли захватить под свой контроль ее дом без вмешательства американского консульства.

— Отведи меня в полицию.

— Какая ты наивная. Шеф местной полиции сам состоит в Зеленой банде. Они всё про тебя знают. И они убьют меня самым ужасным способом, если я попытаюсь тебя отсюда вывести.