Долина забвения - Тан Эми. Страница 36

На мгновение она затихла.

— Конечно же, номер шесть — это совсем неплохо.

После обеда она покрасила мои волосы в черный цвет, натерла их маслом и сильно натянула, чтобы они казались прямыми. Проделывая все это, она не переставая говорила.

— Тут никто не будет тебя баловать. И от меня этого тоже не жди. Это ты должна здесь приносить другим удовольствие. И никогда никого не разочаровывай — ни мужчин, которые к тебе приходят, ни мадам, ни своих цветочных сестер. Ах да: слуг и горничных тебе ублажать не обязательно. Но не настраивай их против себя. Если относиться к другим с почтением, тебе же самой будет легче жить. Если же наоборот, то и плоды пожнешь соответствующие. Ты должна показать новой мадам, что понимаешь это. Должна быть девушкой, которую ей захочется здесь оставить. Я тебе гарантирую — если тебя отправят в другой дом, жизнь твоя станет только хуже. Там у тебя не будет популярности и комфорта. Ты начнешь скатываться все ниже и ниже. Вверх и вниз — такова наша жизнь. Ты выходишь на сцену и делаешь все, чтобы мужчины любили тебя. А потом они вспомнят о времени, проведенном с тобой. Но они вспомнят не о тебе, а об ощущении, которое ты им дала: будто они бессмертны, потому что ты делала их богами. Помни, Вайолет, когда придет твое время выйти на сцену: тебя любят не за то, кто ты есть. А когда ты сойдешь со сцены, то, возможно, тебя и вовсе перестанут любить.

Она напудрила мне лицо, и нас окутали облака белой пыли. Горлянка изучающе на меня посмотрела:

— Я знаю, что сейчас ты мне не веришь.

Она провела кистью с сурьмой по моим бровям, затем накрасила губы.

— Мне придется повторять тебе это много раз.

Она ошибалась. Я сразу же поверила ей. Я знала, что жизнь может быть жестокой. Я видела падение многих куртизанок. Я знала, что, должно быть, и с матерью случилось что-то ужасное, вот почему в ней было так мало любви и она не могла никого любить по-настоящему, даже меня. В ней остался только эгоизм. Но что бы ни случилось со мной в будущем — я не стану такой, как она.

Волшебная Горлянка принесла мне ободок.

— В твоем возрасте я тоже носила такой. Он расшит мелким искусственным жемчугом. Но когда-нибудь у тебя будет другой — с настоящими жемчужинами.

Она надела ободок на мою голову и закрепила его на затылке, собрав выбившиеся из прически волосы.

— Слишком тесный! — пожаловалась я. — Он натянул мне уголки глаз.

Она легонько шлепнула мне по макушке:

— Эй-я! Ты что, не можешь вытерпеть даже такую легкую боль?

Она поднялась и оценивающе посмотрела на результат своих трудов. Затем улыбнулась:

— Хорошо! Глаза феникса — самая привлекательная форма. Посмотри в зеркало. Миндалевидные глаза, чуть приподнятые в уголках. Как я ни натягивала волосы, глаза феникса у меня никогда не получались. А у тебя глаза от отцовской породы.

Я не могла оторвать взгляд от своего отражения в зеркале. Я поворачивала голову, открывала и закрывала рот. Куда делось мое лицо? Я дотронулась до щек. Почему они теперь кажутся больше? Ободок сходился углом на лбу, из-за чего лицо казалось овальным. Брови на концах тоже приподнялись. Центр губ был накрашен красной помадой, а лицо побелело от пудры. Несколько простых штрихов — и западная часть меня исчезла. Я обрела национальность, которую когда-то считала для себя неприемлемой. Я причмокнула губами, подняла брови. Я видела в зеркале лицо куртизанки: не прекрасное, но и не уродливое — просто незнакомое. Вечером я смыла с себя новое лицо, но когда взглянула в зеркало, заметила, насколько черные у меня теперь волосы. Мое настоящее лицо было на месте, но теперь на нем, чего я раньше не замечала, появились глаза феникса.

На следующий день Волшебная Горлянка учила меня, как накладывать пудру и помаду. И в зеркале снова возникла та же самая маска китаянки. Я снова на миг смутилась, но уже не была в таком потрясении. Я поняла, что все куртизанки после подготовки к вечернему приему выглядели совсем не так, как обычно. Они надевали маски. И в течение дня я иногда брала зеркало и смотрела на свою новую маску. Я добавила пудры и натянула ободок, чтобы еще больше вытянуть глаза. Никто не узнал бы меня сейчас, даже родная мать.

@@

* * *

Имя новой мадам было Ли. Она привезла с собой куртизанку, которую купила четырехлетней девочкой. Под опекой мадам Ли Красный Цветок выросла в знаменитую куртизанку первого класса. Ей было девятнадцать лет. Мадам к ней очень привязалась и называла ее дочерью. Они приехали из Сучжоу, где мадам Ли управляла первоклассным цветочным домом. Считалось, что в Сучжоу лучшие куртизанки. Так думали все, не только те, кто принадлежал к нашему миру. Девушки из Сучжоу отличались изысканными манерами, неспешными движениями и нежными, ласковыми голосами. Многие шанхайские цветы заявляли, что родом из Сучжоу, но в присутствии настоящих куртизанок из этого города ложь становилась слишком очевидной. Мадам Ли считала, что ее воспитанницу в Шанхае ждет еще больший успех, ведь деньги сюда приплывают из-за океана. После того как мадам Ли купила «Дом спокойствия», она решила его переименовать. В соответствии с традицией первоклассный дом обычно называют в честь его мадам или какой-нибудь известной куртизанки — она назвала его в честь своей дочери: «Дом Красного Цветка». Такое название станет для нее хорошей рекламой. Всех старых куртизанок отослали из дома. Я еще не была куртизанкой, поэтому не снижала престиж дома. В процессе прощания было много слез и ругани — у отъезжающих цветочных сестер проверяли сундуки, чтобы они не увезли с собой меха и платья, принадлежащие дому. Куртизанка Лепесток с ненавистью посмотрела на меня:

— Почему она тебя оставила? Полукровка должна быть на улице, а не в первоклассном доме.

— А что насчет куртизанки Ветерка? — возразила я. Недавно Волшебная Горлянка рассказала о Ветерке, чтобы меня подбодрить. В ней была и китайская, и американская кровь.

— Количество крови с обеих сторон неизвестно, — добавила Горлянка. — Были и другие слухи — что она не только была куртизанкой, но когда-то начинала как обычная проститутка. Но несмотря на свое происхождение, она постепенно, шаг за шагом, каждый месяц улучшала свое положение. Ей удалось завоевать расположение богатого западного мужчины, который взял ее в жены. Она стала настолько влиятельной, что никто больше и словом не смел обмолвиться о ее прошлом. Вот к чему тебе надо стремиться. Шаг за шагом подниматься все выше.

Мадам Ли пригласила трех куртизанок из лучших домов. Их завлекли обещанием, что в течение трех первых месяцев они смогут оставлять себе все заработанные деньги и не делиться ими с домом.

— Очень умно со стороны мадам Ли, — заметила Волшебная Горлянка. — Девочки будут стараться изо всех сил, чтобы выжать все возможное из своего соглашения, и «Дом Красного Цветка» быстро наберет популярность.

Дешевую мебель и украшения в главном зале заменили новыми, в соответствии с последней модой. Все будуары куртизанок тоже обновили, придали им шикарный вид с помощью шелка и бархата, расписных стеклянных ламп, обставили резными креслами с высокими спинками и кистями. Туалет и ванну теперь скрывали от чужого взгляда кружевные портьеры.

Моя комната осталась такой же.

— По меньшей мере год тебе еще не придется развлекать в своей комнате гостей, — сказала Волшебная Горлянка. — Но за проживание нам все так же нужно будет платить. К чему нам залезать в еще большие долги?

Я отметила, что она сказала «нам», значит, деньги она тоже считает «нашими».

— Все в этой комнате, — продолжила она, — было гораздо лучше, чем у других девочек. Мебель все еще не вышла из моды, и я заплатила за нее сама.

Мебель, которую она имела в виду, уже давно поистрепалась и устарела.

На второй день мы сидели за столом с мадам Ли и Красным Цветком. Волшебная Горлянка заранее предупредила меня, чтобы я молчала, иначе она пробьет мне дыру в бедре.

— Знаешь ли ты, почему я ее оставила? — спросила мадам у Волшебной Горлянки.