Две головы и одна нога - Хмелевская Иоанна. Страница 46

А к своим хозяевам она попала потому, что мать Елены ещё до войны у этих людей кухаркой служила, а потом и свою дочь устроила к дочке своих довоенных господ. Ну да не о том речь. Тот человек, что жил на одном этаже со знакомыми Елены, был очень порядочный мужчина, хотя его в своё время и преследовали наши органы, даже отсидеть пришлось за свою порядочность, но он не сдался и, как видел несправедливость, всегда людей защищал, и Елена готова была за него в огонь и в воду кинуться. И этот человек собирал разные бумаги, чтобы потом на всяких мошенников, на всякую сволочь, как он говорил, управу найти. И на хозяина Елены у него тоже что-то было.

Потом Елена узнала, что этот благородный человек долгое время жил с одной женщиной как с женой, и этой женщиной были как раз вы, пани Иоанна. И Елена подслушала, как хозяева говорили — пани у него украла бумаги, потому как пани им что-то напортила в делах. Это уже недавно было, в последнее время. А может, пани не крала, он сам оставил вам бумаги, вот вы и воспользовались, хотели помешать им в нечистых делах. И они очень на пани злились. А потом Елена, прибираясь в их доме, сама нашла какие-то важные бумаги и тому человеку отдала. К этому времени её знакомые, что жили дверь в дверь с тем благородным человеком, уехали куда-то и временно Елена поселилась у них, ну не то чтобы совсем поселилась, они квартиру оставили на её попечение, и Елена часто в той квартире бывала и с тем человеком виделась.

А хозяева ни о чем не догадывались, не остерегались Елены, и ей удалось ещё много чего узнать и подсмотреть. Видела, как-то раз под вечер к её хозяину пришёл один подозрительный тип, о чем-то они с хозяином шептались, но так, что Елене жутко стало, и хозяин ему платил деньги. Потом этот тип ушёл, дверью хлопнул, а хозяин за ним выскочил и догнал, потом хозяин вернулся довольный, и те самые деньги из кармана вынул, а из их разговора с хозяйкой Елена догадалась, что того типа хозяин убил.

А о пани, пани Иоанне, они часто говорили между собой, что пани слишком много знает и что надо вам, извините, заткнуть рот. Елена знала вас, вы для неё — что кость в горле, а все из-за того хорошего человека, Елена на него имела виды, а тут вы подвернулись. Она даже специально ездила на вас посмотреть и переживала, но он потом от пани ушёл, так что она к вам претензий не имела.

К хозяевам Елены приходил один такой неприятный тип, вроде как подчинённый хозяина. Это все мне Елена под большим секретом рассказывала, надо же было ей с кем-то поделиться, не могла все в себе держать, мучилась и очень боялась, ну как заглянут в тайник, а она оттуда ихние бумаги забрала. Пошла исповедаться ксёндзу, и ксёндз велел ей пойти в полицию, но она боялась и пришла опять ко мне. Сказала — собирается сбежать.

А больше я ничего не знаю, но здесь не останусь, потому как тоже боюсь. Они убьют любого, кто им поперёк дороги станет, а многие знают, что со мной Елена делилась и даже плакала, рассказывая о своих несчастьях. Сами знаете: её убили, ксёндза тоже пытались застрелить, вот и меня им убить — раз плюнуть. Может, и вас тоже собираются пристукнуть. Я не имею понятия, в чем там у них дело, и знать не желаю. Вот и все. И не вернусь, пока тут такие бандиты и сволочи всем заправляют и никого не боятся, живут как им нравится. С уважением.

Иоланта Хмелевская».

Закончив чтение, мы с Гжегожем переглянулись и долго молчали.

— Дух захватывает, — произнёс наконец Гжегож. — Только вот немного непонятно. Может, переведёшь?

— В принципе достаточно расставить по местам всех этих панов и пани. Особенно много пань, вот и путаются. Жаль, что эта Иоланта не привела никаких дат. Вырисовывается весьма завлекательная концепция, но без дат не разберёшься. Без водки тоже.

Вслед за Гжегожем я поковыляла к бару и ознакомилась с его содержимым. Бутылок много, но что бы такое выбрать полегче? Решили соорудить коктейлик, составными частями которого на восемьдесят процентов были апельсиновый сок и минеральная вода. Спокойно можно хоть литр выпить.

— А обедать будем?

— Обязательно, та роскошная забегаловка очень мне понравилась. После работы и отправимся.

Попивая коктейлик, мы второй раз, не спеша, прочли послание Иоланты, останавливаясь на отдельных фрагментах и комментируя их. Я понимала, что письмо нужно как можно скорее передать полиции, но это отнюдь не мешало предварительно сделать кое-какие выводы для себя.

— Первая история описана правильно, — сказал Гжегож, — от Анджея знаю: Мизюня выехала раньше, Ренусь позже.

— А мне он почему-то этого прямо не сказал, — обиженно процедила я.

— Мне тоже лишь упомянул, да я взял на заметку, а потом проверил, расспрашивая других. Сто двадцать международных телефонных разговоров, помнишь? Наблюдать за реконструкцией своей резиденции Мизюня поручила кому-то, сама приехала, когда все практически было закончено, а Ренусь вернулся через пару недель.

— И его заменили, ксёндз прав. Елена этого не поняла, ксёндз сам пришёл к такому выводу и мог поделиться им со мною. Мы ведь тоже пришли к такому выводу?

Кивнув, Гжегож принялся подчёркивать прозрачным фломастером отдельные фрагменты письма Иолаигы.

— Меня заинтересовала комбинация с автомашинами. Тут особенно пригодилась бы конкретная дата, полиция наверняка зафиксировала в своих протоколах о происшествиях. Готов спорить на что угодно — они организовали автокатастрофу с пожаром. И очень хотелось бы знать, кто погиб в этой катастрофе. Да нет, я уверен — Ренусь, но под чьей фамилией?

— Ты прав. И машина его. Погоди, приблизительно можно установить день, кто-то же знает, когда Ренусь вылетел из Штатов, и у нас, наверное, отмечено, когда прибыл. Ведь у него иностранное гражданство, на улице Вспульной наверняка регистрируют таких, что прибывают к нам на временное жительство или на постоянное…

— На Вспульной встал на учёт уже двойник?

— Несомненно. Мизюня явилась и зарегистрировалась раньше, ей ещё требовалось оформить документы на дом.

— Все это должна выяснить полиция, её работа, но мне тоже интересно знать.

— Я бы это и без полиции разузнала, по блату, если бы не дурацкая нога. Там пришлось бы по этажам мотаться, а лестницы у них страшно неудобные. Знаешь, я начинаю понимать причину покушения на меня, если это и в самом деле было покушение. Ведь стреляли же?

Гжегож поднял голову.

— Вот именно, я ещё не успел тебе сообщить. Пошёл я на ту площадь и внимательнейшим образом осмотрел деревцо. Ты знаешь, я в состоянии воссоздать полную объёмную картину случившегося. И картина такая: стреляли откуда-то сверху, наверняка снайпер. Целился в чугунную решётку рядом с твоей ногой, в тебя угодил кусочек чугуна, а пуля ушла в землю. Я не стал её выколупывать, и, возможно, напрасно. Боюсь, этот самый снайпер и выколупал.

— Ты думаешь, он бы стал этим заниматься?

— Я бы на его месте стал. На всякий случай.

Недовольно пожав плечами, я прокомментировала:

— Во всяком случае, они своего добились, ограничив мои возможности передвижения. Может, им вообще плевать на полицию, опасаются только частного расследования. Сам знаешь, прокуратура!… Полиция ничего им не сделает, потому что прокуратура немедленно прекратит производство, а я не сомневаюсь — у них свои люди наверху.

Гжегож задумчиво произнёс:

— А что, если попробовать с другой стороны? Ведь не исключено, в Штатах остались какие-то следы Ренуся, скажем, отпечатки пальцев или группа крови…

— Гениально! — встрепенулась я. — Группа крови и прочее… А вдруг это то самое, что Елена стянула у них? Ведь были же в их распоряжении бумаги Ренуся, а этот мой… бывшенький, ну, тот самый, которого обожала Елена, раздобыл копии документов или ещё что…

— Тоже неплохо! — похвалил меня Гжегож. — И если ими воспользоваться…

— Что ж, вот мы и потянули за ниточку, с которой можно начинать.

— Да нет же, это не только конец ниточки, это та самая концепция, о которой я упомянул. И строится она как раз на совпадении дат. Ренусь прилетел и его сразу шлёпнули. А дядюшка Ренуся умер через несколько месяцев после этого. Улавливаешь, к чему клоню? Наследник расстался с этим миром раньше завещателя, пахнет крупным мошенничеством…