Знамение. Трилогия (СИ) - Ильясов Тимур. Страница 113

– Благодарю, что ждали. Вот, теперь я – здесь! У вас есть на меня планы? Прием, – спросил я, пытаясь вывернуть наш диалог в более конструктивное русло.

– О да! У меня есть на вас планы, – закряхтела рация и я понял, что собеседник засмеялся, – мы с вами, уважаемый, кажется, единственные, кто выжил во всем городе. Да и, может быть, во всей стране. А кто его знает, вполне возможно, что и во всем мире! По крайне мере вы – первый с кем я разговариваю с Того дня…, ну вы понимаете…. Так что планы у нас одни на двоих… Если, конечно, вы соизволите к мне присоединиться… Прием.

– Я не один. Со мной семья. Жена и двое детей. Прием, – коротко ответил я, отметив про себя, что был еще один человек, который обращался ко мне подобным высокопарным образом, называя «уважаемым», которого я пока не мог вспомнить.

Эфир замолчал. Сквозь треск радиопомех едва прорывалось неровное дыхание собеседника. Я не мог знать наверняка, о чем думал тот человек, вполне возможно сидевший неделями в полном одиночестве, вероятно лишившись близких и родных, и как он мог отреагировать на мои слова о том, что у меня получилось спасти свою семью в полном составе. Возможно он теперь ненавидел меня за это, сравнивая со своей незавидной судьбой, и мне стоило опасаться человека, оказавшегося в подобной ситуации.

– Безусловно…, ‑ наконец послышалось в рации, – я хорошо вас помню. Прекрасная семья. Красивая жена и две очаровательные дочери. Вы, надеюсь, уважаемый, понимаете, что вы – счастливый человек? – просипел он, оправдав мои опасения относительно его зависти к моей удаче. – Сохранить семью во времена, когда сама Вальгалла спустилась с небес на землю, большого стоит! Хотя нет же, что я говорю?!! Совсем не Вальгалла, а сущий Ад. Геенна огненная. Тартар! – взволнованно затараторил мужик, повысив голос, позволив мне наконец вспомнить своего чудака‑коллегу, которого я в последний раз встретил во дворе нашего дома во времена «ковидного» карантина в городе, и который также имел привычку высокопарно обращаться ко мне «уважаемый».

Эфир замолчал снова. Мужик не завершил реплику ожидаемым окончанием «прием», чтобы предоставить возможность начать говорить мне. Поэтому я ждал, пока он заговорит снова, озадаченный его столь эмоциональным выпадом, который свидетельствовал о том, что произошедшие катаклизмы не прошли даром для психики мужика. Возможно, как я предположил, он действительно остался в полном одиночестве, запертый в своем капитанском домике, один на один со своими мыслями.

Мужик же продолжал молчать. И сквозь свистящие радиопомехи я мог слышать его частое и неровное дыхание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мы этого заслужили, уважаемый… Мы – все… К этому давно все шло… Вот к такому концу… Наше гребаное тупое человечество получило сполна!!! По заслугам… Но все же, уважаемый, я премного благодарен вам за ваше своевременное предостережение… Если бы не вы, то я не придал своему сну должного значения, сочтя его за обыкновенный кошмар.

– Какое предостережение? Какой сон? Прием, – спросил его я, не дожидаясь своей очереди говорить, позволив своему любопытству перебить поток его пространных и отвлеченных рассуждений.

‑ Не нужно прикидываться глупее, чем вы на самом деле являетесь, уважаемый. Вы – мой спаситель. Знайте это. Когда я увидел в конторе ваш заказ на установку решеток для квартиры на двенадцатом этаже, то интуиция мне подсказала, что это не спроста. А позже, после того дня, как мы с вами впервые познакомились, то я начал читать вас в Интернете. Вашу повесть «Знамение». С самого начала. С первого же дня, как вы принялись за нее… Вы должно быть горды собой. По крайнее мере, вы смогли спасти одного человека от смерти… Сейчас я уверен, что вас послал мне Бог. Привел меня к вам, указывая божественным перстом. Сначала позволил заметить заказ на решетки, а после показал мне вашу повесть. И заставил прочитать… И поверить… Хотя, подобная литература не в моем вкусе… Что скажете на это, уважаемый? Прием.

Стоило ему высказаться, как мне стало многое понятно. Несколько разрозненных фрагментов пазла сошлись воедино. Давняя загадка с этим мужиком, когда‑то бесплатно установившим в нашей квартире окна и решетки, и с цифрами, оставленными им на стекле, наконец, разрешилась.

– Лада Приора – ваши проделки? Прием – спросил его я, нарушая собственное намерение оставить расспросы на потом, чувствуя нездоровое удовольствие от того, что мучившие меня вопросы стали находить нужные для них ответы.

– Можно сказать, что мои. Уж простите, уважаемый. Это был – Пашка, племянник мой, царствие Небесное. Я попросил его проследить за Вами, чтобы не сбились с пути. Правда, что водил он свою Ладу, как черт, гонял словно безумный, напугал, наверное, вас своим норовом… Впрочем, это уже не важно. Была Пашка и сплыл… Прием.

– Он погиб? Прием, – зачем‑то решил уточнить я, прекрасно понимая, что так и произошло, и осознавая, что подобными расспросами мог потревожить незажишвие душевные раны собеседника.

Он не отвечал. Лишь часто и неровно дышал, позволяя электрическим радиоволнам искажать шум его дыхания, превращая его в то рычащий вой, то в визгливые всхлипы, похожие на предсмертные вопли мифического дракона, погибающего в бурлящем котле огненной лавы.

– Погиб, несчастный, – через долгую паузу ответил он, – Как и все остальные, кого я знал. Ну, как погиб! Не совсем… Бегает теперь, укушенный, словно зверь по округе. Хотел было подстрелить его, когда была возможность. Рука не поднялась… Прием…

– Вы сказали про сон. Вы тоже его видели? Прием, – решил я задать еще один вопрос, который требовал ответа, будто повиснув на кончике моего языка.

– Видел. Почти такой же, что и вы описали в своего книге. С новостями про будущее, будь оно неладно… В общем, замечательно, что вы выжили… Вы опять меня спасли, уважаемый. Я уже думал все…, один остался… и нет смысла дальше бороться… Сегодня утром приготовился…, поел хорошо, последнюю сигарету выкурил, ружье почистил…

Он не закончил реплику. И некоторое время мы молчали, каждый погруженный в свои мысли. А я не решался прервать это молчание, позволив мужику на том стороне радиосигнала справится со своими эмоциями не отвлекаясь на мои вопросы.

– Скорее приезжайте ко мне, – вдруг прервал свое молчание он, – у меня тут яхта под боком. Нам пятерым места хватит. С едой и питьем тоже проблем нет. Вместе веселее будет. Прием.

– А что дальше? Куда вы планируете плыть? Прием, – уточнил я, опасаясь доверять нашу судьбу в руки незнакомого человека, психическое состояние которого вызывало у меня сомнение.

– По берегу поплывем. В сторону больших городов. Будем сканировать радиополе, может нам повезет и мы кого‑нибудь найдем… Прием

– Мы приедем, – не раздумывая ответил я, оглядев темное помещение опостылевшего продуктового магазина, понимая, что оставаться на месте мы не можем, и что рано или поздно нас тут найдут. – Ждите нас завтра. Будем на связи. Прием, – закончил я переговоры и отложил рацию.

Потом я устало, но с чувством облегчения, откинулся на спинку кресла, ощущая, как от осознания грядущих перемен, сулящих смену обстановки, мои легкие будто задышали легче, а кровь словно живее побежала по венам…

Едем

– Ты ему веришь? – спросила супруга, готовя для меня порцию позднего завтрака, когда я, разбитый и невыспавшийся после бессонной ночи, проснулся ближе к полудню и рассказал жене о произошедшем поздней ночью.

Я был уверен, что она обрадуется новостям и разделит мое воодушевление. Однако супруга отнеслась к новым планам с подозрением и опаской.

– Да. Я ему верю. А у нас разве есть выбор? – с жаром, захлебываясь кукурузными хлопьями, замоченными в пастеризованном молоке, ответил ей я, недоумевая от её, как мне показалось, возмутительно необоснованной реакцией на образовавшуюся возможность.

– Выбор у нас есть. Мы можем остаться здесь. Разве нас кто‑то отсюда гонит? Разве мы тут не в безопасности? – широко развела руками она, показывая на заполненные провизией и бутылками с водой полки.