Чудо-пилюли - Устинова Татьяна. Страница 3
– Сорок! – сказал кто-то в студии.
– Сорок пять!
– Тридцать восемь!
Камера чуть отъехала и, продолжая удерживать в правой части кадра безмятежную Анну Ивановну, показала и ведущего рядом с ней. Он приветливо кивал отвечающим зрителям в студии и растягивал довольную улыбку все шире, как гармонь.
Наконец попытки угадать возраст прекрасной госпожи Соколовой прекратились, и тогда ведущий, энергично помотав головой, объявил невозможное:
– Шестьдесят восемь!
– Что-о‐о?! – Натка всплеснула руками, забыв утюг на доске. – Да ладно!
– Да-да, вы не ослышались, – как будто лично ее, Наталью Кузнецову, заверил мужчина, улыбаясь, как сытый тигр. – Госпоже Соколовой недавно исполнилось шестьдесят восемь лет. Анна Ивановна, кто вы по знаку зодиака?
– Я Лев, – кокетливо молвила дама, продемонстрировав очаровательные ямочки на тугих румяных щечках.
– Настоящая светская львица! Красавица, которую невозможно не заметить в толпе куда более юных прелестниц! – вкрадчиво зарокотал ведущий, подмигнув ошалевшей Натке. – А между тем она уже давно пенсионерка! – он повернулся к даме. – И в чем же секрет вашей неувядающей красоты и прелести, Анна Ивановна?
– Вы совершенно правильно отметили, что я уже несколько лет пользуюсь средствами марки «Эльвен Бьюти», что означает «эльфийская красота», а эльфы, вы же знаете, существа вечно молодые, – бодро затарахтела эльфийка-пенсионерка.
– Да быть такого не может, – сердито пробормотала Натка. – Шестьдесят восемь ей, ага! А я тогда папа римский!
– Ты же не папа, ты мама! – тут же заспорил с ней Сенька, опять отвлекаясь от книжки.
– Вот именно, – твердо сказала Натка и решительно переключила канал.
На экран выскочил модный рэпер Диманди, в белом шелковом комбинезоне с капюшоном, отдаленно похожий на снайпера в зимнем камуфляже. Неприцельно стреляя оттопыренными пальцами в камеру, гламурный бородач тягуче заныл на одной ноте:
Натка снова переключила канал. Кто как, а она дорожила крепостью своей нервной системы.
– Олег, это не твой ребенок! – отворачиваясь и прижимая к животу сверток с младенцем, заявила женщина на экране.
– А чей же, Тамара? Или ты изменяла мне, когда мы еще были вместе? – с надрывом вопросил мужчина.
– Весь первый сезон, лопух, – без тени сочувствия подсказала страдальцу Натка, узнав героев знакомого телесериала. – А ты, раззява, был так занят своей карьерой в газодобывающей компании, что ничего не видел.
– Мам, ты не видишь? У тебя тряпка горит! – завопил вдруг Сенька, отбросив книжку.
Он вскочил и подпрыгнул от полноты радостных чувств: наконец-то его скука развеялась таким великолепным ЧП, как пожар!
– Твою дивизию!
Натка сдернула с прожженной ткани чадящий утюг, хрястнула его на подставку и подняла дымящуюся наволочку. Через дырку, окаймленную темно-коричневым, с экрана на нее пристально глянула подлая изменщица Тамара. Кажется, она даже улыбнулась ехидно и злорадно.
– Тьфу на вас на всех! – Натка плюнула и выключила телевизор.
Правильно говорят, что голубой экран – это зло…
– Сеня!!! – ей пришлось отпрыгнуть от водопада, обрушившегося на ее ноги с гладильной доски.
– Ты сказала – тьфу, но плевками пожар не потушишь! – радостно объявил Сенька, отступая от быстро увеличивающейся лужи с пустой кастрюлей в руках.
Пришлось начать борьбу с последствиями эффективного пожаротушения, и об эльфийском средстве для вечной красоты и молодости Натка, конечно же, забыла.
Но не навсегда. На пару дней всего-навсего.
– Мы едем, едем, едем! В далекие края! – радостно напевала Натка, вертясь на переднем пассажирском сиденье, как любопытная деревенщина, впервые оказавшаяся в транспорте немного более современном, чем телега.
Могло показаться странным, что такая модная красотка, как сестрица, столь простодушно и искренне радуется поездке в моей старой «Хонде».
Натка не притворялась и не преувеличивала свой восторг, ведь альтернативой автомобильной прогулке со мной была поездка на рыбалку с Таганцевым и Сенькой. На правильную такую рыбалку: с подъемом до рассвета, долгой тряской по проселкам и кормлением собой, любимой, злых речных комаров!
Надо ли говорить, что к комарам модной Натке совсем не хотелось, однако она не смела признаться в этом своим суровым мужчинам – жениху и сыну. Костя и Сенька, узнай они, что их любимая невеста и мама предпочла бы рыбалке на утренней зорьке полновесную смену с киркой в урановых рудниках, были бы неприятно удивлены. Сестрица умело делала вид, будто всецело разделяет интересы любимых и только исключительно важные дела могут помешать ей быть рядом с ними в ответственные моменты поклева, вываживания и подсечки.
Сегодня таким суперважным делом оказалась необходимость помочь ближайшей родственнице, родной кровиночке, любимой сестричке – это мне, значит, – определиться с местом проведения очередного трудового отпуска.
Ведь важный же вопрос!
Наш самый справедливый суд – хоть и не урановый рудник, но работать в нем приходится много и морально тяжело. А я – не только судья, но и мать-одиночка, немолодая уже женщина, страдающая от остеохондроза, гастрита и близорукости. И если мне родная сестра не поможет, на чье плечо я обопрусь в этом суровом и безжалостном мире?!
Должно быть, примерно так хитрая Натка объяснила Косте и Сеньке свое дезертирство из стройных рядов людей в забродах и брезентовых плащах. Я‐то ее с собой не звала, тем более не настаивала на том, чтобы она непременно составила мне компанию. Я бы и так не осталась без компании: в доме отдыха, адрес которого был забит в моем навигаторе, меня нетерпеливо ждала подруга Машка.
Пару недель назад трудовой коллектив Таганского суда облетела благая весть: наш председатель, Анатолий Эммануилович Плевакин, тряхнул своими обширными связями и выбил для нас нехилые скидки на путевки в подмосковный дом отдыха.
– Заграницы – это нынче не вариант, Сочи и Ессентуки честным судейским не по карману, а отдыхать и поправлять здоровье в то время, когда… Гхм… Ну, сами знаете.
Шеф из каких-то суеверных соображений старался не произносить вслух слова «пандемия» и «коронавирус». Как будто COVID‐19, названный по имени, моментально материализуется и нападет на наш здоровый трудовой коллектив.
– Короче, отдыхать и оздоравливаться будут все, я прослежу, и чтобы никаких там «А я как раз хотел заняться ремонтом в квартире» или «Моей бабуле в деревне надо помочь картошку копать», – объявил Анатолий Эммануилович на специально созванном общем собрании. – Отпуска по графику, у кого дети на дистанционке и супруги на удаленке – можете брать их с собой, с «Сосенками» есть договор, что скидки распространяются на всю семью.
– Золотой человек наш начальник! – чуть не прослезилась растроганная Машка.
Она, как я знала, собиралась в отпуск к свекрам в деревню, и строгий указ Плевакина обрадовал ее не меньше, чем заключенного – неожиданное освобождение по УДО.
Машка первой из наших убыла в «Сосенки», причем семейство свое оставила дома, здраво рассудив, что в одиночестве отдохнет вернее и лучше. Тем не менее куковать в подмосковных лесах в одиночестве подруга не собиралась: наши с ней отпуска пересекались на полторы недели, и Машка активно агитировала меня провести это время вместе.
И вот я ехала в «Сосенки», чтобы осмотреться там и решить, покупать ли путевку. Может, лучше будет тихо посидеть дома – отоспаться, переделать все отложенные «на потом» дела, читать книжки и смотреть сериалы, на сэкономленные деньги купить себе новое пальто, а Сашке – модные ботинки, которые она начала выпрашивать еще летом? Это было бы неромантично, зато дешево, удобно и практично.