Красавчик Ричи (СИ) - Новак Дария. Страница 42

Песня иронично рассказывала о взрослении на седьмой улице, о танцах на столах и прочей совершеннейшей ерунде. На первой минуте Чарли поймал себя на том, что покачивает ногой, на второй уже имитировал барабанные сбивки. Положа руку на сердце, запись была отвратительной и барабаны звучали настолько искусственно, насколько только могут звучать набивные барабаны. Но сам стиль и мотив песни подкупали, а голос у девочки был низкий и приятный. И пользовалась она им довольно неплохо. Неумело — да, но не плохо. На третьей минуте Чарли уже с нетерпением ждал кульминации или отличной развязки на верхнем регистре, и она не заставила себя ждать. Чарли фыркнул: попытавшись взять си на четвёртой октаве, она доехала через кучу ненужных звуков, и тем не менее — взяла её.

Всё ещё не совсем понимая, что будет с ней делать, Чарли написал:

«Привет, Каролина!

Closet Records не занимаются сольными исполнителями. Тем не менее, мне понравилась твоя песня (особенно то, как ты доехала до верхней си), так что ищи музыкантов. Я бы хотел встретиться с тобой как можно скорее, но, к сожалению, смогу уделить тебе немного времени только на следующей неделе. Напиши мне сюда [email protected] чтобы я тебя не потерял.

С уважением,

Чарли Спеллинг

Лучший Менеджер

Closet Records»

Уже тогда, в тот самый момент пока писал этот первый имейл, он чувствовал — это всё к чему-то приведет. На его личный рабочий имейл Каролина ответила только, что понятия не имеет, о какой верхней си идёт речь. Остальное — уже история. И то, с каким трудом и скрипом ей давались уроки вокала, и первый тур, и первый хит. А сейчас они — всё тем же бессменным составом, что и в начале — закрывали «Рок-Грэмми». Чарли всё же создал свою сенсацию.

Тем временем, Джонни уже отсчитал басом первые два квадрата вступления, танцоры окружили «Понтиак» с видимой стороны, а Линси, допев первые четыре строчки, наконец-то, манерно выбралась с водительского сидения. Танцоры тут же сгруппировались вокруг неё, и на восемь ударов метронома всё затихло, давая публике возможность громко поприветствовать Clockwork Hearts ещё раз. Чарли видел на большом мониторе как Линси радостно улыбнулась, а потом огни зажглись ещё ярче, и группа вступила следующий квадрат, на этот раз всем составом. Линси пела такие знакомые строчки, медленно двигаясь вместе с труппой к краю сцены, а Чарли вдруг с улыбкой вспомнил, что она терпеть не может эту песню.

— Чарли, я это сделала!!! — Пинком распахнув дверь, девчонка ворвалась в его кабинет. Уже третий день он пытался сподвигнуть её на написание достойной песни, которую можно было бы включить в альбом. У них было восемь отличных песен, но там недоставало второго потенциально взрывного хита, который мог бы закрепить гипотетический успех. Взяв её блокнот, он начал читать и тяжко, обречённо вздохнул:

— Убей часы ворующие время?! Каролина, ты о чём вообще?!

— Нуууу… — к её чести надо сказать, что она даже немного смутилась.

— Это твой хит?

— А разве нет? Ну круто же!

Чарли снова тяжко вздохнул:

— Тебе нужно написать что-то, что пятнадцатилетние девочки будут слушать с замиранием сердца, во весь голос подпевать и танцевать по комнате. А потом тебе нужно чтобы эти самые девочки скупали билеты и мерч.

Каролина не выглядела убеждённой и Чарли терпеливо уточнил:

— Им плевать на часы. Напиши о разбитом сердце.

— Но Чарли! — Девчонка скривилась, — я хочу быть честной в своих песнях!

— Вспомни, как Шон бросил тебя из-за какой-то безмозглой курицы, и будет тебе честность, — Чарли закатил глаза.

— Не Шон, а Льюис, — она скорбно поджала губы в ответ, — и курица, вроде как, давала мне фору.

— Так ещё лучше, — Чарли поднял брови и для пущей убедительности развёл руками.

Она осталась сидеть в его кабинете, продолжив корябать в блокноте, хмурясь и натужно сопя. Чарли успел разобрать имейлы, походить по офису и съесть пончик. Когда он вернулся в кабинет, Каролина всё ещё была там, а блокнот лежал у него на столе. Она обличающе ткнула в него пальцем:

— Всё, готово! Ни строчки не перепишу.

Но переписывать и не надо было. Дочитав текст о каком-то чуваке, который бросил её ради девушки, которая во всём была лучше, Чарли тяжко вздохнул. Хоть Каролина и была явно недовольна творением, это было именно тем, что они в какой-то дальней перспективе смогут продать. Посмотрев на неё, Чарли кивнул:

— Мотив у тебя есть?

Она придумала только припев и наиграла его на своей видавшей виды гитаре, но Чарли и так понял, что «Не стоит беспокойства» однажды станет хитом. И теперь этот самый припев звучал со сцены Мидоулендс арены. Совершенно идиотский текст напевал нестройный многоголосый хор, публика бесновалась, а Линси успешно делала вид, что этот Вилли*, который её бросил, всё ещё имеет хоть какое-то значение.

Момент, который пугал Чарли больше всего, стремительно приближался. В работе с огнем никогда нет никаких гарантий, и хоть вентиляция Мидоулендс сегодня работала на полную катушку, а за кулисами наготове стояла команда пожарников — нельзя было точно сказать, чем всё закончится. Они собирались сжечь чёртову машину на большой сцене, Господи боже! Наверняка же неспроста никто до такого кретинизма не додумывается!

Наконец отгремел второй припев и Скайлар затянул душевное соло. В момент написания музыки, Чарли строго-настрого запретил им делать из этой песни балладу, но на соло они каким-то образом сумели настоять.

Стоило Линси выйти на край сцены, огни потухли, освещая её одну. Под плавные переборы Ская, она заговорила:

— Я бы распродала всё своё барахло и переехала куда-нибудь на край света. Если бы ты поехал со мной, конечно же. Я бы не думала слишком много, готовила, красила ногти и смотрела бы с тобой футбол по вечерам. И все эти охренительно сложные чувства… я бы и с ними разобралась. Если бы только это заставило тебя остаться. Но ты не останешься. Не останешься, — закончила она шёпотом.

Она смотрела прямиком в зал и говорила все те слова, что были записаны и выпущены в свет давным-давно. Она даже говорила тем же тоном, что и на оригинальной записи, на каждом отыгранном концерте. Только теперь Чарли почему-то верил каждому слову. Резко отвернувшись, Линси перебросила микрофон Майку, танцору, и забрала у другого парня канистру с керосином*. И как раз, когда группа вступила припев, начала яростно поливать им машину.

— Не стоит беспокойства, я от обиды не умру, — пели Скайлар и Алекс, пока она щедро поливала тканевую обивку сидений и дверей. А потом, театрально отбросив пустую канистру, бегом обогнула автомобиль и, по невидимой залу стремянке, выбралась на крышу. А когда припев грянул во второй раз, Линси безупречно взяла свою верхнюю си и машина наконец загорелась.

У Чарли перехватило дыхание, потому что вот она, точка невозврата. Если что-то пойдет не так, уже ничего нельзя будет изменить или исправить. Он боялся пошевелиться, глядя, как яркий огонь вспыхивает в салоне и тканево-бумажная начинка быстро и легко его распространяет. Стоит девчонке сделать неловкое движение или, не приведи Господь, оступиться — она серьёзно обожжётся.

Но группа играла, Понтиак горел, а Линси танцевала на крыше, будто ей не приходили в голову все те ужасы, о которых думал Чарли. Вытирая вспотевшие ладони о дизайнерские брюки, Лучший Менеджер смотрел на своих ребят и думал, что это лучший перфоманс, который ему доводилось видеть за всю карьеру. А потом Clockwork Hearts сыграли последний аккорд и на сцене показались пожарники, тут же принявшись тушить горящую машину, пока Линси стояла на крыше, скорее всего, горячей как в аду, высоко подняв микрофон.

Чарли всё же заплакал. От чистейшей гордости.

*

Я не знаю, чего мне стоила эта минута в огне. Я старалась не ёрзать и выглядеть счастливой, стоя на горячей крыше с поднятым вверх микрофоном. Несмотря на жар, холодный пот ручьями стекал по моей спине, руки и колени мелко, но неудержимо тряслись, а перед глазами плыло. Пламя ярко горело в салоне, вырывалось из открытой двери и мягкими языками лизало края железной крыши. Пожарники бежали к машине слишком медленно, и несмотря на то, что я должна была дождаться пока Понтиак полностью потушат и подадут мне руки, чтобы театрально снять меня, я не могла находиться там дольше. Но и бежать было некуда. В целом, на всё про всё ушло секунд тридцать, но и они показались мне вечностью, и к тому моменту, как я сдернула с себя идиотскую шапочку, и снова оказалась на твёрдой сцене, я была уже не так уверена, что идея что-либо жечь была хорошей. Но времени думать не было, ведь метроном в моем наушнике, и Кэш за моей спиной уже отсчитывали секунды до вступления «Радио «Бессонница». Встряхнув волосами, я заставила себя снова собраться и продолжить как ни в чём не бывало. Я — профи. Я досконально знаю своё дело и, чёрт возьми, у меня даже дыхание не сбилось. Я улыбалась, жестикулировала, скакала и работала с танцевальной труппой совершенно механически, и если бы кто-то спросил меня, что я делала или о чём пела — я бы ни за что не ответила. В себя я пришла только когда грянул последний сдвоенный припев и на сцену посыпалось конфетти. Как раз в этот момент, фаербёрд, влекомый толстым металлическим тросом, медленно пополз за кулисы, и труппа поспешно стала отступать вслед за ним. Дождавшись, когда пушки с конфетти выстрелят ещё раз, я поспешила за ними, и под финальные аккорды послала воздушный поцелуй публике. Наконец-то всё закончилось.