Семь опасных теней (ЛП) - Метани Валинн. Страница 48

Широ нашел нас последним, и духи пропустили его, он подошел ко мне. Он выглядел иначе в свете Кусанаги, больше напоминал лиса, девять призрачных хвостов с черными кончиками тянулись за ним. На его шее была хоши-но-тама.

— Ты это сделала, — Широ с опаской подошел ко мне. Я подняла клинок и показала ему. — Как?

— Не хватало менуки, — сказала я, и он улыбнулся. — Они были на моем браслете все это время.

Шимада присоединился к нам.

— Теперь не нужно бежать?

— Да, — сказала я.

Бой барабана раздался над землей, и моя кровь потекла быстрее. Волна воздуха сотрясла храм, здания задрожали. Трещины побежали как молнии по стенам. Черепица разбивалась и съезжала с крыш.

Второй гул сотряс храм.

— Они таранят врата, — сказал Шимада. — На места, враг наступает»

Мы побежали в главный двор. Врата храма были выгнуты, большие деревянные кости искривились. Трещины появлялись в дереве, отлетали щепки. Я не знала, сколько продержатся врата, у нас могли оставаться секунды до нападения демонов.

Кику бросился вперед, прижался широкой спиной к дрожащим вратам. Оставшиеся кицунэ окружили его, колдовали на двери, чтобы усилить защиту. Роджи крикнула мне что-то, но я не слышала за треском дерева. Широ взял меня за руку и крикнул:

— Держимся вместе, да? — я кивнула, не успела ответить, демоны пробили защиту.

Врата взорвались. Одна дверь рассыпалась, другая открылась, как рычаг в машине для пинбола. Она отбросила Кику как тряпичную куклу, и он растянулся на брусчатке. Огромный они с ревом ворвался во двор, широко размахивая дубиной. Он был ростом с десять футов, огромное чудище с килтом из тигриной шкуры. Черепа людей свисали на толстой веревке на его шее.

Шимада и Роджи уклонились от его атаки. Два алых они забрались на сторожку, разглядывали храм. Один сел на корточки, потер густую бороду ладонью. Он оглянулся, махнул кому-то или чему-то вне наших стен. Прошел третий огр и направил дубину на Юзу. Она отпрянула от удара.

Я узнала последнего они, прошедшего в мой храм. Этот ёкай был выше первого. Его липкая красная плоть выглядела как мышцы, лишенные кожи, в свете кровавой луны. Густая черная грива ниспадала за его плечи, в ней виднелись косички с костями. Четыре рога венчали его лоб — два больших, два маленьких. Он был без доспеха, кроме килта из шелка с узором и шкуры. Его грудь была голой, хотя мышцы там выглядели достаточно сильными, чтобы отразить сталь.

Это был Шутен-доджи, лорд демонов, король Ёми. Я узнала его по историям, которые читала, и иллюстрациям, уцелевшим из прошлого. И моя душа узнала зло, исходящее от него. Искра ярко загорелась в моем сердце. Я сжала Кусанаги но Цуруги и мысленно попросила у Аматэрасу помощи, чтобы ударять мечом метко.

Шутен-доджи шагал к Кику, снял огромную дубину с плеча.

— Ты! — рявкнул Шутен-доджи, его голос был как землетрясение. — Предатель! Вор! Ты украл Кусанаги но Цуруги из моего хранилища, предал своего короля и свой народ. Ты умрешь за свои преступления, ничтожество!

Кику поднялся на ноги, пятясь от Шутен-доджи, пока не шагнул в пруд во дворе.

— Ты убил мою семью! — крикнул он, сплевывая воду. — И ради чего? Ничего! Ты — не мой король, и ограм лучше без тебя!

— Измена, — сказал Шутен-доджи и махнул ограм на стенах. — Я сорву с тебя кожу, пока ты жив, а потом сожгу за то, что ты сделал.

Шутен-доджи двигался так быстро, что стал размытым, оказался перед Кику и вонзил короткий меч в грудь Кику. Кику булькал, его плоть рвалась, Шутен-доджи тащил меч выше к ключицам Кику. Крики моих союзников разнеслись по двору, но я могла ощущать только ярость, видела только красный цвет.

Король демонов вытащил нож из тела Кику. Кику рухнул в пруд, Шутен-доджи повернулся ко мне.

— А ты отдашь мне меч, девчонка. Или я вырву его из твоих рук!

Эти слова терзали смелость в моем сердце. Кто-то прокричал мое имя, Шутен-доджи бросился ко мне. Я хотела двигаться, уклониться от атаки, но ноги будто приросли к земле. Ужас давил на тело. Мышцы застыли. Время замедлилось.

«Шевелись!» — кричала я себе, но меня словно сковала темная магия, тело не слушалось.

Залп лисьего огня вырвался из рук Широ, принял облик девятихвостого лиса. Он врезался в грудь Шутен-доджи, рассеялся золой, оттолкнул его. Чары Шутен-доджи на мне сломались.

Мой гнев одолел страх. Я сжала Кусанаги но Цуруги обеими руками, вспомнила долгие часы тренировок с Роджи. Я не была мастером. Я не была даже хороша в этом.

Но мне нужно было надеяться, что меня хватит.

Шутен-доджи поднялся, стряхивая с гривы искры огня Широ. Шинигами за ним бились с тремя его лейтенантами, три на три. Хейхачи вытаскивал раненого Кику из воды. Оставшиеся кицунэ отгоняли от ворот волну ёкаев. Мы были в меньшинстве, но умереть этой ночью должен был только Шутен-доджи, его смерть положит всему конец.

— Не понимаешь? — закричал Шутен-доджи, бросился вперед, взмахивая дубиной. Широ отскочил ко мне, а я прыгнула назад. Оружие просвистело перед моим носом. — Из всех жрецов мира ты-то знаешь, что такое — быть изгоем, Кира Фуджикава.

Шутен-доджи поднял левую ногу и взмахнул дубиной. Он опустил их на землю вместе, ломая брусчатку. Земля содрогнулась, и я упала на колено. Шутен-доджи потянулся ко мне свободной рукой, но я откатилась. Я вскочила на ноги и пыталась отдышаться. Это уже было сложно сделать.

— Я послал одноклассников мучить тебя, чтобы ты познала давление, — он следил за мной желтыми глазами. — Я хотел, чтобы ты познала отчаяние, какое мой народ ощущал под пяткой Аматэрасу. Я хотел, чтобы ты поняла нас, но, как и все смертные, ты не смотришь дальше носа.

— Не изображай мудрого и доброго лидера, — рявкнула я, шагая вокруг Шутен-доджи, Кусанаги но Цуруги оставался между нами как барьер. — Ты вонзил меч в грудь Кику!

— Тот дурак заслуживал худшего! — Шутен-доджи бросился на меня. Широ прыгнул на его спину, вонзил когти в плечо огра. Шутен-доджи сорвал Широ с себя с ревом, схватил его за волосы на макушке. Широ рычал, замахивался когтями на лицо Шутен-доджи. В эти секунды отвлечения я напала. Шутен-доджи отбросил Широ, но на секунду позже. Я подобралась близко, ударила Кусанаги но Цуруги по груди Шутен-доджи. Он повернулся с воем, опуская дубину как молот. Я уклонилась от дубины, но не от кулака.

Он врезался в мой живот, поднял меня в воздух. Боль наполнила мой мир. Я кубарем полетела к земле. Я выпустила из рук Кусанаги и прокатилась на несколько ярдов.

— Жалкое зрелище, — сказал Шутен-доджи, пока я пыталась встать или хотя бы дышать. Сломанное ребро, казалось, вонзилось в легкое. Я сморгнула слезы с глаз, раскрывала рот, как рыба на суше. — Этим стал род Абэ-но Сэймэя! Он бы стыдился тебя.

Я поднялась на колено с всхлипом. Боль была горячим кинжалом между третьим и четвертым ребрами. Прижимая ладонь к груди, я взяла Кусанаги но Цуруги другой рукой. Ладонь была слишком скользкой для хватки, но если я убрала бы руку от груди, я не смогла бы стоять. Боль взрывалась фейерверками перед глазами.

В пятнадцати ярдах слева от меня Широ встал на ноги, сжимая левое предплечье. Оно казалось сломанным. Кровь покрывала половину его лица, лилась из пореза под волосами. Мы пересеклись взглядами, и его боль усилила мою. Он не мог биться со сломанной рукой, не мог складывать жесты. Я дрожала, зная, что наше выживание теперь лежало на моих плечах.

— Если я такая жалкая, — прохрипела я, повернувшись к Шутен-доджи, — как тогда я нанесла первый удар?

Шутен-доджи закинул дубину на плечо. Я оставила порез в десять дюймов на его плоти, рана была не маленькой, но не беспокоила его.

— Ты не победишь. Даже твои шинигами с трудом бьются с моими лейтенантами, — он указал на главные врата храма. Я повернула голову. Роджи с трудом остановила атаку, но ее движения были вялыми. Левая сторона пластины на ее груди была с вмятиной. Темная кровь текла с ее губы на подбородок. Шимада уклонился, но хромал. Сторожка у ворот храма горела, Юза и Ронин мелькали среди огней, бились с одним из лейтенантов. — Отдай мне Кусанаги но Цуруги, — Шутен-доджи поманил меня, — и страдания прекратятся.