Семь опасных теней (ЛП) - Метани Валинн. Страница 46

О-бэй встала между нами.

Хруст, и спина О-бэй напряглась. Ее голова отдернулась, и губы прошептали что-то небу. Она бросила меч, шатаясь на ногах. Я увидела когти Тамамо-но Мэй, торчащие из спины О-бэй. Кровь капала с ее пальцев на черепицу.

Ярость подавила здравый смысл. Я схватила меч О-бэй, рукоять зашипела под кожей. Тамамо-но Мэй не успела вытащить пальцы из тела О-бэй, я ударила вслепую, опуская меч О-бэй по дуге. Кто-то завизжал — я не знала, был это меч, Тамамо-но Мэй или я.

Тамамо-но Мэй отшатнулась. Брызнула кровь.

Мы обе в смятении смотрели на ее обрубок руки.

Тридцать два

Храм Фуджикава

Киото, Япония

Тамамо-но Мэй завизжала от боли, отшатнулась.

— Это не конец, — она обмотала рукавом фурисодэ раненую руку. — Шутен-доджи вот-вот вернется, и теперь у вас нет семерки! Дураки! Ваш конец будет таким же жалким, как ваши бессмысленные жизни!

Тамамо-но Мэй дважды дунула в рожок и пропала с ослепительной вспышкой света.

О-бэй, охнув, выдернула отрубленную ладонь Тамамо-но Мэй из груди. Ладонь содрогалась спазмами. Она тряхнула кровь О-бэй в ее лицо. Скалясь, О-бэй бросила ее с крыши, схватилась за грудь и упала на колено. Густая черная жидкость лилась между ее пальцев.

— О-бэй! — закричала я, выронила ее меч. Я поспешила к ней, схватила ее за плечо. Она попыталась отодвинуться, но смогла лишь сжаться и закашляться. Я прижала ладонь к груди, пытаясь остановить кровотечение.

«Это не может так закончиться после всего, что мы сделали, после того, как страдали! Не так!».

— Как я… что мне делать? — спросила я у нее. — Вы — богиня смерти, так скажите, что делать! Вы не можете остановить смерть?

— Нет, — прохрипела О-бэй. Ее плечи опустились. Что-то клокотало в ее груди, будто ее сердце высохло и тряслось в сухой грудной клетке. Тени собирались под ней, кружили как акулы. — Она попала метко.

Мои глаза пылали. Горячая слеза покатилась по щеке. Я помогла О-бэй лечь на крышу, поддерживая ее голову на коленях.

— Вам нельзя умирать, — я пыталась подавить слезы. — Мы так близко, нам нужно сражаться…

— Тебе нужно сражаться, — сказала О-бэй, моя слеза упала на ее волосы. Я шмыгнула носом, не понимая, горевала я из-за того, что теряла ее или единственный способ одолеть Шутен-доджи, или из-за всего сразу. — Ты не привела мне семь шинигами, заставила принять грязного они…

Я издала смешок от этого, вытирая глаза.

О-бэй судорожно вдохнула.

— Но мне нужна твоя победа, Кира. Обещай, что мой народ останется свободным. Они слишком долго боролись и слишком много страдали, чтобы их снова подавил монстр. Если бы я не верила, что ты способна сделать это, не спасла бы твою жизнь.

— Ладно, — кивнула я. Все расплывалось перед глазами, и я провела ладонью под носом.

— Обещай мне.

— Обещаю, леди О-бэй, — я склонила голову. — Обещаю, мы найдем способ защитить ваш народ.

Один за другим остальные собирались на крыше. Ронин нашел нас первым, упал на колени рядом с О-бэй. Она повернула к нему лицо, погладила его скулу пальцем. Ее ладонь дрожала, замерла, и Ронин поймал ее и сжал в своей руке.

Шимада и Роджи прибыли следом. Шимада снял шляпу, опустился на колено рядом с Ронином. Хейхачи оказался на корточках неподалеку, вытирая лицо ладонью. Юза держалась на уважительном расстоянии, приглядывая за двором. Даже Кику нашел манеры. Он сидел на краю крыши, глядя и жуя край бороды.

Солнце опустилось на три четверти за горизонт. Широ прошел к нам, хромая. Я была рада видеть, что он жив, но сердце разбивалось от выражения его лица. Они-чан шагал рядом с ним, они оба были потрепаны, но дышали. Широ опустился напротив брата на колени. О-бэй протянула к Широ свободную руку, и он крепко сжал ее ладонь. Ее кровь текла по крыше черной рекой, собиралась в желобе на краю. Во дворе на земле лежали бесчисленные трупы, в основном, огры, но я заметила среди них и кицунэ. Смерть была, куда ни посмотри.

— Любой… ценой… — прошептала О-бэй своим детям. — Защищайте… наш народ… Понимаете?

Ронин кивнул без эмоций на лице. Широ шмыгнул носом и вытер глаза рукавом. Он поймай мой взгляд на миг, отчаяние, которое он ощущал, точно отражалось на моем лице.

— Закончи… мою работу… — сказала О-бэй Ронину.

— Да, мама, — сказал он.

— А ты… — она повернулась к Широ. — Отрасти… хвост… это обрадует обеих твоих матерей.

Широ издал смешок, похожий и на всхлип, и такая комбинация казалась единственным возможным ответом. Я хотела отойти от этого личного момента. Казалось неправильным видеть столько боли. И было хуже понимать, что это было из-за меня.

— Будьте… хорошими друг с другом… — каждое слово давалось О-бэй сложнее предыдущего. — Помните… у вас есть только вы…

Солнце стало лишь мерцанием на вершинах гор, О-бэй угасла. Ронин закрыл ее глаза, и это было странно человеческим действием. Я прикрыла лицо ладонями, слезы полились в мои руки. Мы так далеко зашли, а теперь проигрывали. Я не знала, как сдержать обещания, данные О-бэй, дедушке или себе. Наши надежды на семерку стали мертвыми, и Кусанаги оставался горкой священных обломков.

— Что случается с шинигами, когда они умирают? — спросила я, опустев.

— Они пропадают, — ответил Шимада. — Это ждет и Шутен-доджи, если мы преуспеем.

На востоке небо стало краснеть.

«Времени мало», — я видела единственный путь для победы.

Ронин схватил О-бэй на руки. Я посмотрела на Шимаду.

— Ты можешь сделать меня шинигами, Шимада-сама? Времени хватит?

— Кира! — охнул Широ.

— Другого выбора нет, — я встала на ноги. — Я не позволю жертве О-бэй быть напрасной.

Широ вскочил.

— Мы найдем другой способ…

— Какой, Широ? — я взяла мешок осколков и тряхнула им. — Кусанаги но Цуруги не восстановить, кровавая луна восходит. Выбора нет. Времени нет.

— Это не значит, что нужно отдавать жизнь! — крикнул Широ, вена пульсировала у него на лбу.

— Хватит, — Шимада встал между нами. — Я согласен с твоим стражем храма, Кира. Даже если бы времени хватало, победа над Шутен-доджи не стоит твоей жизни. У нас есть другие варианты.

— И что нам делать? — холодно сказала я.

— То же, что и пятьсот лет назад, — Роджи скрестила руки на груди. — Мы убежим.

— Куда? — я не знала, что потрясло меня больше: то, что Роджи могла бросить нашу миссию, или что она могла быть связана с нынешним состоянием Кусанаги но Цуруги. — Не важно, куда мы пойдем, Шутен-доджи найдет нас.

— Тогда мы продолжим бежать, — Широ схватил меня за руку. — Я не буду сидеть тут и смотреть, как ты погибаешь, Кира. Моя работа — защищать храм. Ты — его бьющееся сердце. Если ты умрешь, я не только не выполню клятвы, но и подведу того, кто для меня важнее всего в этом мире.

Слова пропали. Я открывала и закрывала рот, как кои, словно Широ лишил мир вокруг нас воздуха. Я не могла ответить умно или дерзко, гнев сдувался, жар рос во мне.

— Как нам защитить храм, если мы его бросим? — прошептала я ему.

Он сжал мои ладони.

— Сначала меч, потом храм.

Я поджала губы, мне не нравилось, что в его словах была логика. Если мы покинем храм, его растерзают ёкаи Шутен-доджи, но если мы не защитим Кусанаги но Цуруги, потеря храма будет не важна. Как и все остальное.

— Жаль прерывать тошнотворный момент, — Роджи сидела на краю крыши на корточках, — но идти нужно сейчас. Луна восходит.

Полоска красной луны появилась на востоке. Шинигами повернули головы в унисон, словно ощущали ее энергию.

— Роджи права, нужно уходить, — сказал Шимада. — Разделимся. Встретимся в гостинице «Красная слива» в Нижнем Токио, мы с Роджи будем охранять жрицу.

Другие шинигами скрылись в тенях. Даже Кику спрыгнул с крыши, бормоча что-то про Шутен-доджи. Широ поцеловал меня в лоб.

— Скоро увидимся.

— Ты не идешь с нами? — я смотрела то на него, то на Шимаду.