Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард. Страница 30

Воспоминания — это пули. Некоторые проносятся мимо и лишь нервируют тебя. Другие разрывают на части и оставляют от тебя лишь кусочки. Однажды ты словишь ту самую между глаз, и не будет шанса увидеть её приближение. Просто мелькнёт лицо, или почудится запах, или её прикосновение. А затем — бац, и ты готов. Самое разумное решение — это убить память. Добраться до неё прежде, чем она доберётся до тебя. Ещё одного глотка должно хватить. Раньше это не срабатывало, но какого чёрта, может, на этот раз мне повезёт. Я допиваю Царскую водку.

— Джеймс, я не хочу, чтобы ты волновался. Я прослежу, чтобы о тебе позаботились. Знаю, что при том, как работает твой разум, это должно звучать зловеще, но тебе просто придётся с этим жить.

— Ты беспокоишься лишь потому, что я должен тебе денег.

Он это игнорирует и указывает на мой живот.

— Ты всё ещё истекаешь. Тебе нужно прижать рану.

— Я не резиновый. Спереди я зажал, но не могу дотянуться до дырки в спине.

Он встаёт и обходит стол.

— Повернись, чтобы я мог взглянуть на твою спину.

Я плавно разворачиваюсь и чувствую, как он прижимает к ране одну из подушек.

— Я весь в крови, пьяный, и какой-то незнакомец держит надо мной подушку. Это снова напоминает летний лагерь.

— Ты отлично сегодня поработал. Раньше меня заметил нападение. Надеюсь, ты знаешь, как это меня смущает.

— Это будет наш маленький секрет.

— Столетие назад, я бы его не пропустил.

— Столетие назад они бы прибыли на речном пароходе и экипажах, запряжённых лошадьми. Их не смогла бы не заметить и Хелен Келлер [175].

Кто-то с кожаной сумкой проходит сквозь часы. Это старик в мятой рубашке и с жутко всклокоченными ото сна волосами.

Люцифер рявкает на старика.

— Ты не особо спешил, старый дурак.

— Ich schlief. Es tut mir leid, mein herr. [176]

— Позаботься о его ранах.

Старик кивает и ставит сумку на стол, а Люцифер возвращается в своё кресло. Я начинаю снимать пиджак, но доктор Олвиссенд машет мне остановиться. Он достаёт из сумки бритву-переросток для перерезания глоток и парой плавных махов Джека-Потрошителя разрезает пиджак и рубашку, так что может теперь просто снять их с меня. Не хотел бы я встречаться с дочерью этого парня. Он вытирает кровь с моих ран и достаёт из сумки несколько флаконов. Расставляет их на столе и начинает смешивать лекарство.

— Итак, кто из них это сделал? — спрашиваю я.

— Из кого?

Я заглядываю через плечо доктора, чтобы видеть его.

— Кто из всех, кто тебя ненавидит, тебя подставил? Мейсон? Аэлита? Какой-нибудь гражданский, который не хочет, чтобы его душа висела на крюке в адской мясной лавке? Может, Брюс Уиллис боится, что твой фильм будет иметь больший успех, чем его?

— Ты такой забавный. Понятия не имею.

— Предположи.

— Не Мейсон. Он бы не так это сделал. Он бы предпочёл что-нибудь более… баро́чное. Крылатые змеи. Огонь с неба.

— Да. Лиззи Борден [177] с лучами смерти.

— Именно.

— Сперва я подумал, что это была Стража, но — и не обижайся, я всего лишь гонец — ты не на радаре у Аэлиты. Она считает всех вас реликтом и сифилисом. Причудливым антиквариатом.

— Повезло мне.

— Остаётся только один кандидат. Кто-то с вечеринки. Саб Роза?

— Как это?

— Кто ещё знал, куда ты собираешься вечером?

— Только ты и Касабян.

— Касабян не знал, когда ты уходишь. Если бы я был тем, кто организовал нападение, то просто позволил бы тем парням захватить тебя. Это означает, что либо я устроил так, чтобы меня снова подстрелили, либо это был кто-то другой.

— На вечеринке было много людей. Включая гражданских.

— Да, но у скольких из них есть контакты, чтобы устроить подобное нападение? Они пришли за тобой с нелетальным оружием, так что ты им был нужен живым. Это значит, что у кого-то есть контакты, чтобы организовать хватай-и-тащи подобного масштаба, и яйца, чтобы полагать, что сможет удержать тебя. По мне, так это не похоже на гражданского. По крайней мере, не на самостоятельно действующего гражданского.

— Не думаю, что они хотели выкуп. С кого они будут требовать за меня выкуп?

— Один из твоих генералов? Мейсон? Бог?

Люцифер смеётся.

— Если бы я был нужен Отцу, он бы не стал посылать спецназ. Может быть, дождь из жаб или нашествие саранчи, но не детей в пижамах ниндзя.

— Как насчёт гражданского, который или которая хочет обратно свою душу?

— Гм-м.

Доктор наливает в руки приготовленное им зелье и мажет им мои раны. Оно густое и пахнет дизельным топливом. Он достаёт из потёртой деревянной коробки пару жирных блестящих жуков. Одного кладёт мне на живот, а второго на спину. Те начинают пожирать мазь.

— Дерьмо!

Я пытаюсь вырваться, но доктор хватает меня.

— Nicht bewegen.

— Он велит тебе не двигаться, — говорит Люцифер.

— Быть подстреленным — это одно. Но пищей для жуков — совершенно другое.

— Успокойся и принимай своё лекарство, как хороший мальчик.

Поедая мазь, жуки обгрызают омертвевшую кожу вокруг моих ран, оставляя за собой нить. Когда они заканчивают, обе раны закрыты чем-то вроде толстой заплатки из паутины.

Доктор убирает своих жуков и что-то говорит Люциферу.

— Он говорит, что внутреннее кровотечение у тебя уже прекратилось, и что у тебя не останется даже шрамов. Он говорит, что все твои шрамы, включая ожог на руке, очень хорошо заживают.

— Он знает способ остановить это?

Люцифер что-то говорит Олвиссенду. Доктор смотрит на меня и смеётся.

— Знаю. Только идиот не хочет исцеляться.

— Забудь, — говорю я.

После того, как доктор убирает инструменты, они с Люцифером пару минут беседуют. Олвиссенд глядит на меня и кивает на прощание.

Люцифер берет два «Проклятия», закуривает, и одно протягивает мне.

— Отвечая на твой вопрос, я не знаю, кому из Саб Роза или гражданских понадобилось бы меня похищать. Если они работают на одного из моих врагов, почему бы просто не убить меня? Я бы отправился прямиком в ад, туда, где нанявший их генерал смог бы со мной разобраться.

— Как насчёт того пропавшего парня, Спенсера Чёрча? Его душа у тебя?

— Нет, не уверен, что вообще встречал этого человека.

— Похоже, в городе пропали и другие люди. Практически все они — Таящиеся из «Бамбукового дома». Знаешь что-нибудь об этом?

— Нет.

Теперь, когда моему правому боку лучше, я сильнее чувствую шею и покалывание в левом боку.

— Тебе нужно быть осторожным. И тебе нужна бо́льшая помощь, чем моя. — Кто ещё у тебя здесь есть?

— Я сделаю несколько звонков. Но пока всё не разрешится, большую часть дел я буду вести из этого сьюта.

— Хорошо, потому что мне кажется, что на завтра мне захочется взять отгул.

— Конечно. Мы можем поддерживать связь по телефону и через Касабяна. Поговорю и дам тебе знать, когда ты мне снова понадобишься.

Я беру рубашку, которую разрезал доктор.

— Могу одолжить что-нибудь из одежды?

Люцифер встаёт и направляется в спальню. Это позволяет мне хорошенько его рассмотреть и подтверждает то, что мне, казалось, я видел ранее.

Он возвращается и бросает на стол стопку аккуратно сложенных шёлковых рубашек.

— Бери, какая нравится. И несколько запасных.

Я перебираю стопку рубашка за рубашкой, бросая каждую на стол.

— Тебе нравятся эти цвета, не так ли? Чёрный, тёмно-красный и багровый.

— А почему ты спрашиваешь?

— Это хорошие цвета, чтобы скрывать кровь. У тебя идёт кровь, так ведь?

Какое-то время он пристально смотрит на меня. Достаточно долго, чтобы я задумался, не сказал ли наконец что-то не то, и теперь ему придётся давать горничной дополнительные чаевые, чтобы та отодрала мой череп от потолка. В итоге он кивает.