Корабль судьбы (Книга 2) - Хобб Робин. Страница 100

Когда они подошли к борту, сатрапа первым подняли наверх. Потом вниз сбросили веревочную лестницу, и Малта, подбадриваемая моряками, забралась на нижнюю ступеньку. Канаты были мокрыми и грубыми и немилосердно раскачивались, поэтому следом за Малтой на всякий случай полез один из пиратов. Малта же изо всех сил старалась, чтобы подъем выглядел легким и непринужденным, и пыталась не обращать внимания, что жесткие веревочные ступеньки грозили порвать тонкие перчатки, призванные укрыть ее огрубевшие руки. Однако все старания и тяготы преодоления лестницы мгновенно забылись, когда она достигла фальшборта, была подхвачена пиратами и поставлена на палубу. Вот тут Малта испытала нечто поистине странное. Сквозь нее хлынула некая удивительная энергия, исходившая как будто из самой палубы! Наверное, поэтому Малта даже забыла смотреть на короля Кеннита. Она выискивала глазами отца.

Но в следующий миг подле нее очутился Уинтроу. Она-то помнила его худеньким мальчиком — и угодила в крепкие мужские объятия брата. Как же он вырос, как раздался в плечах, до чего окреп!

— Малта, — воскликнул он, — это Са привел тебя к нам живой и невредимой!

И голос у него тоже был не мальчишеский, а мужской. Между прочим, почти отцовский. У Малты подступили к глазам слезы — куда и подевалась вся ее «придворная» выдержка, — и она уткнулась в грудь брату, блаженствуя от долгожданной близости сильного, уверенного человека, который к тому же был ей искренне рад.

А потом, спустя беспредельно долгое мгновение, она обнаружила, что ее обнимает не только брат, но и тетка.

— Малта, но каким образом? Откуда ты тут взялась? — спрашивала Альтия.

Увы, увы — ей недосуг было отвечать на взволнованные расспросы родни. Первостепенное внимание должно было быть посвящено иным и гораздо более важным вещам. Она чуть отстранилась от Уинтроу и заново изумилась тому, как же он вытянулся за время разлуки.

— А папа где? — задыхаясь от волнения, спросила она.

Выражение боли, возникшее в его глазах, сказало ей все.

— Его нет здесь, — тихо ответил Уинтроу, и Малта, сразу обо всем догадавшись (по крайней мере так ей показалось), не стала спрашивать, где же именно. Папа ушел — ушел навсегда. А она, Малта, всем рисковала и всего натерпелась — впустую.

Потому что папа умер.

И в это время заговорил корабль, и голос Проказницы обладал чуточку незнакомым тембром, вернее очень знакомым: похожим голосом Тинталья когда-то говорила с ней через сновидческую шкатулку. И жутковатое, но безошибочное ощущение родства пронизало Малту, ибо корабль сказал ей:

— Рада приветствовать Друга Драконов у себя на борту!

ВСЕ ВЗГЛЯДЫ обратились на носовое изваяние. Малта высвободилась из объятий Уинтроу и шагнула вперед. Остальные, кажется, просто не поняли, что Проказница обращалась именно к ней. Люди смотрели то на изваяние, то на сатрапа. А тот с изумлением разглядывал движущуюся, говорящую статую: он впервые попал на живой корабль. Малта обратила внимание на рослого темноволосого мужчину, стоявшего рядом с сатрапом. Одна нога у него была деревянная, а красивое, полное самообладания лицо имело недовольное выражение. Державшийся подле него капитан Рыжик, напротив, на глазах утрачивал самодовольство. Он перестал быть главным артистом на этой сцене — ну как подобное пережить? Вот он снова покосился на одноногого, и Малта испытала миг озарения, поняв, кто перед ней. Капитан Кеннит, король Пиратских островов собственной персоной! Она не преминула воспользоваться легкой сумятицей, чтобы пристальнее присмотреться к нему. Первое впечатление оказалось двояким. Несомненно, привлекательный, даже притягательный человек, но доверять такому опасно. От него, точно от оставшегося в Удачном Роэда Керна, так и веяло опасностью. Когда-то — в другой жизни — Малта пришла бы в восторг от того, какой он весь из себя таинственный и влекущий. Она давно переросла такие детские ахи. Она успела убедиться: общение с опасными людьми не сулит ни романтики, ни необычности. А вот боль, скорее всего, такой человек тебе причинит.

Ну и кругом пальца обвести его будет далеко не так легко, как капитана Рыжика.

— Не застенчивость ли мешает тебе со мной говорить? — снова обратился к ней корабль. В голосе звучала дружеская теплота.

Малта метнула Проказнице отчаянный, умоляющий взгляд. «Не надо, ох не надо, чтобы одноногий счел меня какой-то особенной! Пусть я буду всего лишь скромной советницей государя сатрапа…»

Показалось ли ей, что в глазах носового изваяния промелькнула искорка понимания?

А сатрап, который тоже решил, что Другом Драконов является именно он, слегка даже обиделся на слова насчет стеснительности.

— Приветствую тебя, живой корабль, — ответил он чопорно.

Миг удивленного любования чудом успел миновать для него. «Вот что получается, — подумала Малта, — когда тебя всю жизнь только и делают, что осыпают все более изумительными подарками! Ты понемногу утрачиваешь способность удивляться…»

А также испытывать благодарность. Добро и то, что он явно вспомнил ее, Малты, совет: «Только не веди себя ни как пленник, ни как проситель!»

Джамелийский самодержец повернулся к Кенниту. Он обошелся без поклонов и иных каких-либо приветствий.

— Капитан Кеннит, — проговорил он без улыбки. Именно «капитан». Признание Кеннита королем Пиратских островов было одним из пунктов, о которых пойдет торг между ними.

Кеннит взирал на него со спокойной насмешкой.

— Сатрап Касго, — ответствовал он так, что было ясно: он уже чувствовал себя с ним на равных. Самое меньшее — на равных. Сатрап тоже это почувствовал. — Прошу, — сказал Кеннит, указывая рукой. Оглянулся на стоявших вместе Вестритов и позвал: — Уинтроу! Пошли.

Для Малты это прозвучало так, словно он позвал собачку. Или слугу.

— Малта! — точно так же обратился к ней сатрап, и его ледяной тон напомнил ей о ее придворных обязанностях.

Они, эти обязательства, на все накладывали отпечаток. Сейчас она не имела права быть просто сестрой Уинтроу или племянницей Альтии.

— Ни о чем не спрашивайте, — тихо и торопливо обратилась она к родне. — Поговорим позже. Пожалуйста! Доверьтесь мне и, ради всего святого, не вмешивайтесь в то, что я буду делать и говорить!