Корабль судьбы (Книга 2) - Хобб Робин. Страница 63

— Не верю!

— А я верю, — со счастливой улыбкой возразила Янтарь. — Если бы ты слышал его, ты бы тоже поверил. Ему сказал белый змей. Он видел, как на судно Кеннита поднимали двоих человек. Альтию и Йек!

— Слова морского змея в пересказе сумасшедшего корабля, — фыркнул Брэшен презрительно. Тем не менее надежда зародилась в его душе и стала распространяться со скоростью лесного пожара. Так же мучительно сжигая все на своем пути. — А змей-то этот понимал вообще, о чем толкует? Их точно вытащили живыми? И кто поручится, что они посейчас еще живы? Но даже если все действительно так — каков наш шанс их освободить?

Янтарь только рассмеялась в ответ. Стиснула его плечо здоровой рукой и попыталась трясти.

— Брэшен, Брэшен, они живы! Ты хоть вслушайся, глупый, как это звучит, и насладись! Ну-ка, набери побольше воздуха и скажи вслух: «Альтия жива!» И все непреодолимые препятствия тут же покажутся тебе мелкими заморочками. Ну? Скажи!

Ее золотисто-карие глаза смотрели в самую душу, убеждая поверить. И некоторым образом Брэшен не нашел в себе сил отказать ей.

— Альтия… жива, — запинаясь выговорил он вслух.

Янтарь широко улыбнулась, а Клеф пустился в пляс — и плевать ему было, что корабль стоял с порядочным креном.

— Альтия жива! — во все горло крикнул мальчишка.

— Да поверь же ты наконец, — прогудел Совершенный. — Какой смысл белому змею лгать?

И Брэшен наконец ощутил, как внутри оживает нечто такое, что он считал прочно умершим. Да, он потерпел поражение — но, быть может, она действительно осталась жива? Он-то успел обвинить в ее гибели себя и свою неудачу. И успел убедиться, что жить с таким грузом будет вряд ли возможно. А теперь… Брэшена самым постыдным образом покинуло мужество. Его потрясла судорога, подозрительно похожая на рыдание, и — вот тут Клеф вытаращил глаза — неудержимо полились слезы, которых он так и не пролил, горюя о ее смерти. Напрасно Брэшен смахивал слезы с ресниц. Его трясло. Он плакал и не мог остановиться.

Клеф подошел и потянул его за руку.

— Кэп, ты че, не въехал? Она жива! Что ж ты теперь-то сырость разводишь?

Брэшен расхохотался, и смех дался ему не меньшей болью, чем слезы.

— Да-да, я знаю, — сказал он. — Ты прав. Я просто…

Больше он ни слова выдавить не сумел. Да и как прикажете объяснять мальчишке ту душевную бурю, которой сопровождается воскрешение, казалось бы, безнадежно рухнувшего мира?

А Янтарь между тем подкидывала ему новую пищу для размышлений.

— Кеннит, — говорила она, — вряд ли озаботился бы ее вытаскивать только затем, чтобы убить. Наверняка он подумывает взять за нее выкуп. Да, это самое вероятное. И даже если мы не в состоянии вернуть Проказницу ни силой, ни деньгами — достойная сумма для освобождения Альтии и Йек у нас тем не менее наберется.

— В Делипай надо идти, — сказал Брэшен, стремительно (по крайней мере, так ему казалось) соображая. Светлые мысли рождались одна за другой, буквально наскакивая друг на дружку. — Кеннит ведь думает, что затопил Совершенного. И тут мы вновь появляемся! — Он умолк и покачал головой. — Да, но и прием нам, вероятно, окажут…

— Они там не видели ни Янтарь, ни меня, — солидно заявил Клеф. — Мы сядем в шлюпку, дождемся прилива, проплывем по протоке, а там найдем Кеннита и предложим ему…

Брэшен улыбнулся бесшабашной смелости юнги.

— Не получится, сынок. Кто им помешает и выкуп прикарманить, и вас обоих под замок посадить? Нет. Боюсь, без новой драки дело не обойдется.

— Силой ты ее нипочем не отвоюешь, — неожиданно подал голос корабль. — И с выкупом ничего не выйдет. Ему и при прошлой-то вашей встрече плевать было на твое золото. Не-ет… Он ее не продаст!

Носовое изваяние изогнулось как только могло, обращая к ним изуродованное лицо.

— Ты-то откуда знаешь? — строго осведомился Брэшен.

Голос Совершенного сделался ниже и обрел глубину.

— Потому что я знаю, что я бы сделал на его месте. Я сразу испугался бы, что она выведает мои сокровенные тайны. Это знание слишком опасно, чтобы Кеннит отпустил ее от себя живую. Нет уж, теперь он скорее убьет ее, чем позволит забрать! Одного понять не могу, зачем он вообще велел ее вытащить. Ему прямой интерес был просто дать ей утонуть. Этого кусочка в нашей головоломке недостает!

Брэшен аж дышать перестал. До сих пор корабль еще ни разу не бывал с ним так откровенен. Ни дать ни взять, кто-то незнакомый говорил с ним устами Совершенного!

А носовое изваяние продолжало размышлять вслух:

— Если он оставит ее у себя, он будет держать ее для себя одного — сокровище превыше всякого золота. А место, где Кеннит станет хранить такое сокровище, на белом свете только одно. Рано или поздно он ее туда отвезет. Лишь там можно вполне безопасно укрыть нечто слишком ценное, чтобы убить…

— А ты можешь нас туда отвезти? — с надеждой спросил Брэшен. — Там-то мы бы его и подкараулили!

Корабль отвернулся. Он опустил голову на грудь и некоторое время молчал, и Брэшен увидел, как буграми вспухли мышцы на его спине и плечах, наверняка отражая ужасную внутреннюю борьбу.

— Кэп… — начал было Клеф, но Брэшен прижал палец к губам.

Они ждали.

— Отплываем со следующим приливом, — внезапно объявил Совершенный. Теперь он говорил голосом, соответствовавшим его мужской ипостаси. — Я сделаю это. Быть может, кровь выкупит то, что не продается за золото. Я отвезу вас туда, где лежит ключ к сердцу Кеннита!

— А КАК НАСЧЕТ того, чтобы мне наконец выйти отсюда?

Кеннит закрыл за собой дверь и поставил принесенный поднос. Выдержал должную паузу и повернулся к Альтии, чтобы учтиво спросить:

— Что же в этой каюте тебя не устраивает? Или чего-то недостает?

— Свежего воздуха и свободы передвижений, — ответила она без раздумий. Она сидела на краешке койки. Потом поднялась, и ей потребовалась опора — корабль слегка покачивался. Она схватилась за переборку.

Кеннит наморщил лоб.

— Обращение представляется тебе скверным? Так следует понимать?

— Не то чтобы, но… Я просто чувствую себя пленницей и…

— Ты ни в коем случае не пленница. Ты — моя гостья, причем очень почетная. Мне больно слышать, что ты считаешь меня вроде как своим тюремщиком. Прошу тебя, скажи мне откровенно. Наверное, что-то во мне оскорбляет твои чувства? Может, я слишком страшен на вид? Если так — уверяю, я совсем не хотел тебя напугать.