Миссия Шута - Хобб Робин. Страница 149

Следующими на взятых взаймы лошадях ехали благородные господа Внешних островов. В их рядах я заметил и нескольких лордов из Шести Герцогств. Узнать их удалось по вымпелам. Я также увидел двух женщин из Бернса, хотя лично не был с ними знаком. Герцог Тилта оказался совсем молодым человеком. Дождь не прекращался, а бесконечная торжественная процессия медленно двигалась мимо меня.

Наконец появились носилки с нареченной принца Дьютифула. Они плыли, словно стреноженное облако, огромное и белое, на плечах лучших воинов короны. Молодые аристократы, сопровождавшие носилки с факелами в руках, шли промокшие насквозь и в грязи по колено. Гирлянды цветов, украшавших носилки, сильно пострадали от ветра и дождя. Дурной знак для сидящей внутри девушки. Однако она не боялась непогоды, и занавески были откинуты в сторону, так что ветер покрывал щеки принцессы холодными поцелуями.

Три леди из Шести Герцогств, сидевшие внутри носилок, были явно недовольны испорченными прическами и промокшими платьями. Однако юная принцесса наслаждалась бурей. Ее длинные черные волосы разметались по плечам. Дождь намочил их, и они прилипли к изящной головке, словно мех котиков, да и огромные глаза, темные и подернутые влагой, напомнили мне грациозных морских животных. Она посмотрела на меня, взволнованно улыбаясь белозубой улыбкой. Да, принц не ошибся: она всего лишь ребенок, но крепкого сложения, с широкими скулами и волевым ртом.

Принцесса наслаждалась новыми впечатлениями и ничего не хотела пропустить. Чтобы оказать честь хозяевам, она надела плащ синего цвета Баккипа, а ее волосы украшал необычный обруч с голубым орнаментом. Однако под плащом я разглядел свободную блузу из тонкой белой кожи, расшитую золотом. Я смотрел на нее и размышлял о том, что уже видел ее раньше или встречался с людьми из ее дома, но тут носилки двинулись дальше, и я не успел вспомнить обстоятельства нашей встречи. Мне ничего не оставалось, как стоять и ждать, пока пройдет оставшаяся часть почетного эскорта.

Наконец, когда процессия наконец прошла, я тронул поводья Вороной, и мы медленно поехали по разбитой дороге. Вместе с нами следовали многочисленные купцы и торговцы. Некоторые несли свой товар на плечах, другие катили тележки, нагруженные залитыми воском головами сыра и бочонками вина. Вместе с ними я и вошел в Баккип. Никто не обратил на меня внимания.

Возле конюшен сновали многочисленные конюхи, и я отдал им лошадь принца, но сказал, что хочу сам позаботиться о Вороной, и они с радостью согласились. Возможно, я слишком рисковал. Меня мог узнать Хендс. Но вокруг было столько лошадей и незнакомых людей, что я счел это маловероятным.

Конюхи предложили отвести Вороную в «старые конюшни», поскольку теперь они предназначались для лошадей слуг. Так я оказался в конюшне моего детства, где когда-то правил Баррич, а я был у него на подхвате. Привычная работа позволила мне немного успокоиться. Запах животных и соломы, тусклый свет редких фонарей, знакомый стук копыт произвели на меня благотворное действие. Я промок до нитки, мне было холодно, ужасно хотелось есть, но конюшни Баккипа оставались для меня родным домом, куда я вернулся после стольких лет отсутствия. Весь мир переменился, но здесь все осталось прежним.

Пока я шел по двору и поднимался по лестнице для слуг, меня преследовала одна мысль. В Баккипе произошли серьезные изменения, но множество вещей я с легкостью узнавал. На кухне теснились люди, болтали и смеялись поварята. У входа в караулку было полно грязи, как и прежде, пахло мокрой шерстью, разлитым элем и жарящимся мясом. Из главного зала доносились звуки музыки, смех и разговоры. Мимо меня важно проходили леди, а их горничные сурово посматривали на меня, словно я намеревался испортить безупречные платья их хозяек.

У входа в главный зал два юных лорда поддразнивали третьего – он никак не решался заговорить с какой-то девушкой. Рукава рубашки одного из юношей украшал мех горностая, а ворот другого был усеян серебряными кольцами, так что он с трудом мог повернуть голову. Я вспомнил, как госпожа Хести терзала меня из-за одежды, и пожалел юных лордов. Моя грубая домотканая рубашка не стесняла движений.

Когда-то мне приходилось присутствовать на подобных празднествах, хотя я был всего лишь незаконнорожденным сыном принца. Когда Кетриккен и Верити садились за высокий стол, меня иногда усаживали рядом с ними. И тогда я мог поглощать специально приготовленные деликатесы, беседовать с придворными дамами и слушать лучших музыкантов Шести Герцогств. Тогда я был Фитцем Чивэлом Видящим. Но сегодня я играл роль Тома Баджерлока и оказался бы самым большим глупцом во всех Шести Герцогствах, если бы пожалел, что никто не узнает меня в веселой толпе.

Погрузившись в воспоминания, я едва не поднялся по лестнице, ведущей в мою прежнюю комнату, но вовремя спохватился и направился в покои лорда Голдена. Я постучал и почти сразу же вошел. В комнатах было пусто, но я сразу понял, что он успел здесь побывать. Лорд Голден принял ванну и переоделся; он явно торопился. На столе стояла коробочка с драгоценностями, что-то он надел, остальное осталось лежать на гладкой поверхности стола. Он перепробовал четыре рубашки и остановился на пятой. Несколько пар туфель валялись на полу. Я вздохнул и навел в комнате порядок, две рубашки повесил в шкаф, две другие положил на полку. Закрыл распахнутые дверцы. Подбросил дров в камин, зажег новые свечи. И уютная комната вдруг стала ужасно пустой. Я вздохнул и принялся исследовать пустоту, которая образовалась в моей душе там, где раньше обитал Ночной Волк. Придет время, сказал я себе, когда я привыкну. Но сейчас я не хочу оставаться в одиночестве.

Взяв свечу, я зашел в свою темную комнату. Здесь ничего не изменилось. Я плотно прикрыл за собой дверь, отыскал потайной замок, вышел на лестницу и начал долгий подъем по узким ступенькам в башню Чейда.

Меня бы не удивило, если бы он ждал моего доклада. Конечно, Чейда в башне не оказалось – он должен участвовать в празднествах. Но и без хозяина комнаты встретили меня радушно. Возле камина дожидалась ванна, над огнем висел полный котел с горячей водой. На столе стояли бутылка хорошего вина и превосходный ужин. Одна тарелка. Один бокал. Я бы мог себя пожалеть, однако от моего взгляда не укрылось еще одно удобное кресло, стоящее возле камина. На нем лежали стопка полотенец и халат из синей шерсти. Чейд даже оставил для меня бинты и корпию, а также баночку с пахучей мазью. Несмотря на множество обязанностей, он не забыл обо мне. Интересно, кто носил воду, вдруг подумал я. Наверное, у него есть слуга или новый ученик? Пока мне не удалось раскрыть эту тайну.

Я вылил горячую воду в ванну и добавил немного холодной. Положил в тарелку побольше еды и поставил ее вместе с открытой бутылкой вина рядом с ванной. Затем сбросил на пол промокшую одежду, положил на стол амулет Джинны, а каменные перья спрятал внутри одного из древних свитков Чейда. Сорвав повязку с груди, я забрался в ванну, и вода быстро помогла мне расслабиться. Лежа в горячей ванне, я поел, запивая ужин вином. Потом не слишком усердно вымылся. Постепенно я начал согреваться. Печаль, недавно поселившаяся в душе, стала привычной – казалось, она тоже устала. Интересно, будет ли сегодня выступать Старлинг? И станет ли лорд Голден танцевать с главной охотницей Лорел? Что принц Дьютифул думает о своей юной невесте, которую морская буря принесла в Баккип? Откинувшись назад, я принялся пить вино прямо из бутылки. А потом я задремал.

– Фитц.

Я уловил тревогу в голосе старика. Я проснулся и сел, расплескав воду. В правой руке у меня все еще была зажата бутылка. Чейд отобрал вино и со стуком поставил бутылку на пол.

– С тобой все в порядке? – резко спросил он.

– Должно быть, я уснул. – У меня слегка закружилась голова. Я посмотрел на Чейда, одетого в роскошный камзол, огонь камина отражался в драгоценностях, украшавших его одежду. Он вдруг показался мне незнакомцем, и я почувствовал смущение из-за своей наготы. Вода стала едва теплой. – Давай я сначала вылезу отсюда, – пробормотал я.