Волшебный корабль - Хобб Робин. Страница 169

— Что же за послание предполагается передать? — спросили из другой части зала.

— Я правда пить хочу, — прошептала Малта. Мать только сдвинула брови.

— Нужно потребовать, чтобы сатрап уважил наше изначальное уложение. Нужно потребовать, чтобы он отозвал этих… так называемых «новых купчиков». Чтобы возвратил нам земли, пожалованные в последнее время им.

— А если он откажет? — подала голос женщина из задней части зала.

Янни Хупрус переступила с ноги на ногу. Чувствовалось, как не хочется ей отвечать на этот вопрос.

— Давайте сперва попросим его сдержать слово, данное его предками. Мы ведь даже и этого еще не пытались. Мы жаловались и ворчали между собой, мы оспаривали то один отвод земель, то другой, но все порознь. Ни разу еще мы не поднимались как единое целое, как единый народ, чтобы сказать: «Держи свое слово, если хочешь, чтобы мы держали свое!»

— Но если он все-таки откажет? — настаивал все тот же голос.

Янни Хупрус приподняла обтянутые перчатками руки — и уронила их.

— Значит, у него нет чести, — проговорила она тихо, но слышно ее было в каждом уголке. — А что может быть общего у торговцев с тем, у кого нет чести? Если он не намерен держать свое слово — мы отзовем свое. Перестанем посылать дань… Будем торговать своими товарами где пожелаем, не отправляя даром в Джамелию их лучшую часть… — И закончила уже совсем тихо: — Выдворим «новых купчиков». Будем править своей страной сами.

В ответ на такие слова поднялся нестройный гвалт голосов. Кто-то возмущался, кто-то чуть не визжал от испуга, что-то восторженно ревел, высказывая госпоже Хупрус полное одобрение. Потом в конце ряда, где сидели Вестриты, неожиданно поднялся Давад Рестар.

— Послушайте… — прокричал он, однако, когда никто не обратил на него внимания, тяжеловесно взобрался на свой стул. — ПОСЛУШАЙТЕ МЕНЯ! — проревел он на удивление громко для такого несолидного и невзрачного человека. Все взгляды обратились к нему, гомон стал постепенно смолкать.

— Это безумие, — объявил он. — Подумайте лучше, что случится после! Вы думаете, он просто так возьмет и выпустит Удачный из рук? Да он пришлет сюда корабли, полные вооруженных солдат. Он отберет наши владения и передаст их тем самым «новым купчикам», которых мы собрались выгонять, а наши семьи угодят к ним в рабство. Нет! Мы должны вести с «новыми» дела. Дать им… не все, конечно, просто чтобы удовлетворились. Пусть сделаются частью нас, как когда-то поселенцы с Трех Кораблей. Нет, я не говорю, что мы научим «новых» всему, что знаем сами, или что им будет позволено торговать с Дождевыми Чащобами, но…

— Тогда каково будет твое слово, Рестар? — гневно спросил кто-то из задних рядов. — Коли ты уж взялся говорить от имени своих приятелей «новых купчиков», так скажи — сколько они хотят с нас получить?

— Если бы сатрап, — поддержал кто-то, — желал в самом деле посылать боевые корабли Внутренним Проходом, он начал бы с того, что уже давным-давно очистил бы эти места от пиратов. А я вот слыхал, будто старые сторожевые галеры гниют у причалов, ибо налогов не хватает ни на ремонт, ни на то, чтобы команды нанять: все деньги уходят на сатрапские развлечения. И ему нет ни малейшего дела ни до пиратов, ни до морских змей, которые угрожают нашей торговле. У него все мысли только о развлечениях! И он-то еще собирается нам грозить?… Я вообще не понимаю, зачем составлять послания с требованиями! Действовать надо! Давайте сами возьмем и выгоним «новых». Что нам Джамелия?

— А товары мы продавать где будем? Вся лучшая торговля — на юге… Либо туда, либо к северным варварам!

— Джамелия нам необходима! Что мы без нее? Это — поэзия, музыка и искусство… наша прародина, в конце концов! Мы не можем прекратить там торговлю и в то же время…

— А змеи?! Проклятые работорговцы привлекают змей. Надо потребовать, чтобы невольничью торговлю во Внутреннем Проходе поставили вне закона…

— Мы — люди чести! Даже если сатрап не желает помнить о своем слове, мы по-прежнему связаны нашим…

— Заберут наши дома, наши земли, а нас самих погонят в неволю! И мы окажемся ровно там же, где были наши пращуры — преступники и ссыльные без надежды на помилование…

— Надо нам для начала снарядить свои собственные сторожевые корабли. Не просто гонять «новых купчиков» от устья реки Дождевых Чащоб, но еще истреблять змей и пиратов. И Калсиде объяснить однажды и навсегда, что граница между нами проходит не по Чащобам. Их власть оканчивается за Ближним заливом. А то они совсем…

— Так ты нас разом в две войны втравить хочешь? С Джамелией и с Калсидой? Забыл, что, если бы не Джамелия и не сатрап, Калсида нас уже давно попыталась бы подмять? Вот чем мы на самом деле рискуем, если решим отпасть от Джамелии! Войной против Калсиды!

— Война? Кто говорит о войне? Все, что требуется, — это попросить, чтобы сатрап Касго держал обещания, данные нам сатрапом Эсклеписом!

И вновь зал взорвался нестройным хором негодующих голосов. Почтенные торговцы вскакивали и кричали, кто-то лез на стулья… Для Малты все это было лишено малейшего смысла. Она подозревала, что и для остальных тоже.

— Мама, — прошептала она умоляюще. — Я умираю, пить хочу! Тут так душно! Можно хоть воздухом пойти подышать?

— Не теперь! — отрезала мать.

— Малта, закрой рот! — добавила бабушка. Она даже не посмотрела на внучку: пыталась следить за разговором двух мужчин немного впереди.

— Пожалуйста! — призывала со сцены Янни Хупрус. — Пожалуйста, выслушайте! Пожалуйста!.. — Голоса в самом деле постепенно стали стихать, и тогда она заговорила — нарочито тихо, заставляя людей примолкать. — Вот такова наибольшая опасность, грозящая нам, — сказала она. — Мы вечно ссоримся между собою. Мы говорим множеством голосов… и в результате ушей сатрапа не достигает ни одного. Поэтому нам нужна небольшая, но сильная группа, которая донесет то, что мы имеем сказать. И, составляя послание, мы должны быть едины и искренни. К единому мощному голосу он вынужден будет прислушаться, но доколе мы бьемся между собою, как…

— Мне в туалет выйти надо! — прошептала Малта, пустив наконец в ход аргумент, против которого взрослым было нечего возразить. Бабушка, конечно, неодобрительно покачала головой, но все же ее выпустили. Давад Рестар, тот вообще не заметил, как она шмыгнула мимо, — так заслушался Янни Хупрус.

Малта приостановилась у стола с закусками, чтобы налить себе стаканчик вина. Тут выяснилось, что не она одна покинула свое место. В разных концах зала собирались группки людей: они говорили между собой, едва обращая внимания на женщину из Чащоб. Некоторые спорили, кто-то молча кивал, выражая ей одобрение. Почти все кругом были изрядно старше Малты. Она начала было высматривать Сервина Трелла, но, увы, он сидел со своим семейством и, похоже, алчно внимал происходившему. «Политика!» — фыркнула про себя Малта. Она была убеждена: если просто не обращать внимания на политику — жизнь будет идти точно так же, как шла и всегда… Ну а сегодня было очень похоже на то, что споры продлятся до самой ночи и, кажется, сведут на нет какую ни есть вечеринку. Малта тяжело вздохнула и, взяв вино, вышла наружу, в живительный холодок зимнего вечера.

Было уже совершенно темно. Факелы вдоль дорожки успели совсем выгореть. В небесах горели льдистые звезды. Малта посмотрела на них и опять задумалась о кристаллах огня. «Синие и зеленые — самые редкие и дорогие…» Она не могла дождаться случая рассказать об этом Дейле. О, она заранее знала, как именно это скажет! Так, как если бы всем, кроме Дейлы, про это уже давным-давно было известно!.. Да, с Дейлой подобными новостями делиться следовало в первую очередь, ибо никто не разносил слухов с такой скоростью, как она. Уж будьте уверены — она всем все перескажет. Разве не она всем как есть разболтала о зеленом бальном платье Малты?… — Присовокупив, ясное дело, и историю о том, как Давад Рестар ее силком домой отвозил. Что за глупость она сделала, напрямик все выложив Дейле! Но тогда она была вне себя, и ей просто необходимо было излить хоть кому-нибудь душу. Ну ничего! Сегодняшнее позволит ей расплатиться с Дейлой сполна. Она не будет рассказывать ей, какая здесь была скукотища, — только о том, как она стояла на улице и болтала с Янни Хупрус о кое-каких драгоценностях…