Золотой шут - Хобб Робин. Страница 125

– Я задал тебе вопрос, дружище. С чего это ты вдруг решил меня предать?

Голос Сивила звучал не слишком внятно, видимо, удар пришелся в челюсть или зубы.

– Я не предатель. Я вам ничего не должен.

– Неужели? – Лодвайн громко расхохотался. – Твоя мать все еще жива. Разве ты не должен мне за это? Да и ты жив. Разве она не моя должница? Не будь дураком, парень. Как ты можешь верить в фальшивые обещания Горной королевы? Ты думаешь, она хочет нас выслушать, чтобы наша жизнь стала лучше? Она старается заманить нас в западню, точно крыс к отравленному зерну. Ты считаешь, что я представляю для тебя опасность, что я могу предать вас и таким образом убить. Я могу. Но только если ты первым меня предашь. Ты у меня в руках, и я тебя защищаю. Должен сказать, что я гораздо благоразумнее многих других Полукровок. Тебе повезло, что мне удается удерживать их от крайних мер. Так что бросай свои глупости. У нас с тобой слишком много общего, чтобы быть врагами. – Его тон слегка изменился, стал более добродушным. – И вообще, что ты так взбеленился?

Сивил прошипел какое-то обвинение, но я не смог разобрать ни слова. Лодвайн рассмеялся.

– И что? Она женщина, парень, из наших. Я понимаю, тебе трудно думать о матери как о женщине, но это реальность. К тому же она весьма привлекательна. Ей следует принять случившееся как комплимент и напоминание. Слишком долго она старалась держаться от нас подальше, забыв о том, кто она такая, и всячески «ублажала» разных там аристократов, как будто считала нас недостойными своего внимания, а их и себя – выше остальных. Все возвращается на круги своя, Брезинга.

Вашей семейке еще повезло, что мы снова приняли вас в свои ряды. Потому что когда мы придем к власти, те из Древней Крови, кто отказался от своей магии, отвернулся от себе подобных и предал нас ради благополучия мерзости, которая зовется династией Видящих… все они умрут. Они умрут в своем собственном Королевском Круге. Мы еще не забыли, сколько наших людей убил ублюдок Регал. И ради чего? За что отдавали жизнь наши родители и их партнеры в этом проклятом круге? Ради того, чтобы предатель, обладающий Уитом, смог отыскать для него Бастарда, наделенного Уитом. Пришла пора Видящим заплатить за наши страдания.

Прижавшись ухом к холодному дереву, скорчившись в ночных тенях, я вдруг испытал знакомое чувство ужаса. Да, снова прошлое Видящих вернулось, чтобы отомстить нам за наши преступления. Лодвайн сказал правду. Регал так сильно ненавидел и боялся меня, что не придумал ничего лучше, чем отыскать среди обладателей Уита человека, который согласился бы ему помочь. Прежде чем ему это удалось, многие погибли под пытками в его подземелье. Шрам на спине частенько напоминал мне о стреле того человека. Но я и представить себе не мог, что зверства Регала будут вменены в вину Видящим.

– Моя мать восприняла случившееся вовсе не как «комплимент», – тихо, но очень четко произнес Сивил, – а как гнусное оскорбление. Вы заставили меня остаться в Баккипе и шпионить для вас, а она там одна, и ее некому защитить. Вы лишили ее всех настоящих друзей и вынудили покинуть дом верных ей слуг. А теперь ваши люди обесчестили ее, и все ради того, чтобы заставить вступить в ваши ряды. Она этого не хочет. Я тоже. Если, говоря о товариществе Древней Крови, вы имеете в виду такое, значит, я намерен держаться от вас подальше.

Голос Лодвайна прозвучал почти лениво, когда он проговорил:

– Ладно, приятель, либо ты глуп, либо плохо меня слушал. Ну-ка, отвечай. Кто ты такой, если ты не один из нас?

– Я свободен, – выкрикнул Сивил.

– Ошибаешься. Ты мертв. Убей его, Пэджет.

Я не сомневался, что Лодвайн блефует, но знал, что Сивил ему поверит. Они попытаются напугать его и заставить подчиниться. Лично у меня не имелось ни одной серьезной причины, чтобы за него вступаться, – вне зависимости от того, что они намеревались с ним сделать: хорошенько отделать или прикончить. Если не считать, конечно, того, что передо мной был мальчишка, загнанный в угол силой обстоятельств. И потому я сжал зубы, приготовившись к тому, что должно было с ним случиться.

И тут на меня налетела волна Скилла такой силы, что я едва не упал на землю. Это был Дьютифул.

Сивил Брезинга. Ему грозит опасность. Прошу тебя, Том, помоги ему. Мне кажется, он в городе.

Просьба принца была такой мощной, что она, словно водопад, окатила меня с головы до ног. Краем сознания я уловил, что смолкла музыка Олуха, кажется, он удивился.

Впрочем, мне удалось прийти в себя, и я тут же ответил Дьютифулу.

Я поблизости от него. Он в опасности, но все не так серьезно, как ты думаешь. Кстати, откуда ты узнал?

Его кошка мне сказала. Сивил принес ее в мешке, попросил подержать в моей комнате и ни за что не выпускать. Он сказал, что именно об этой услуге раньше шла речь. А еще он сказал, что у него дела в таком месте, куда он не может ее взять. Том, не теряй времени. Кошка говорит, что Сивилу угрожает реальная опасность. Они его убьют.

Я о нем позабочусь.

Дав это обещание, я окружил себя стенами, чтобы он не мог ко мне проникнуть, сорвался с места и обежал маленький домик. Удивительно, как за одно короткое мгновение может измениться отношение к происходящему. Сивил отправился на встречу с Лодвайном, зная, что может умереть. Он все продумал. Вот почему он отнес свою кошку Дьютифулу. Сивил боялся, что она бросится его защищать и может тоже погибнуть. Выхватив свой уродливый меч, я плечом распахнул дверь, и один из людей Лодвайна повалился на пол, тщетно пытаясь зажать страшную рану в животе. Он не был вооружен и ничего мне не сделал, просто оказался на дороге.

Я заблокировал свое сознание от крика боли и влетел в комнату.

Я сразу понял, что Дьютифул не ошибся. Лодвайн сидел за столом, перед ним стоял стакан с вином. Вождь Полукровок с интересом наблюдал за тем, как Пэджет душит юношу.

Пэджет был силачом и мог прикончить Сивила одним движением руки, если бы захотел. Вместо этого он схватил его за шею сзади и приподнял над полом, юноша бессильно дрыгал ногами, а Пэджет давил все сильнее. Лицо Сивила стало малиновым, глаза начали вылезать из орбит, он отчаянно пытался оторвать от себя руки противника. Мерзкая короткошерстная дворняжка, тявкая, весело прыгала вокруг, то и дело пытаясь укусить Сивила за ногу. Это зрелище вызвало у меня такую ярость, что перед глазами возникла красная пелена. Я слышал лишь грохот собственного сердца. Все остальное исчезло. Я обещал себе убить обоих.

Лодвайн сидел, откинувшись на спинку стула и наблюдая за происходящим. Увидев меня, он совершенно спокойно приказал Пэджету:

– Кончай его.

Встав, он вытащил короткий меч одним ловким, естественным движением, чтобы отразить мою атаку, но вдруг узнал меня и мгновенно переменился в лице. Краем глаза я видел, как сжимаются пальцы Пэджета на горле юноши.

Мне предстояло сделать выбор – отразить атаку Лодвайна или спасти жизнь Сивилу, от которого меня отделял стол. Я бросился вперед, оттолкнулся и запрыгнул на стол, а затем сразу же упал на одно колено. Не глядя на Сивила, я вонзил свой меч в грудь Пэджета и одновременно почувствовал удар меча Лодвайна. Он вонзился мне в бок, между бедром и ребрами. Я закричал и откатился в сторону, и мне удалось освободиться от клинка Лодвайна. Я тут же нанес ответный удар, но он получился слабым.

В следующее мгновение я спрыгнул со стола, но у меня подогнулась правая нога – оказалось, что мне повезло, потому что следующий свой выпад Лодвайн сделал слишком высоко и промахнулся. Сделав глубокий вдох, я крикнул Сивилу:

– Беги!

Он лежал, словно куча тряпья на полу, там, где его выпустил Пэджет, когда схватился за грудь. Сивил прижимал к горлу руки и делал осторожные вдохи. Пэджет встал на колени и пытался остановить поток хлещущей из груди алой крови, а собачонка бестолково прыгала вокруг него.

Лодвайн обошел стол и теперь возвышался надо мной, держа меч в левой руке. Я прокатился под столом, вскрикнув от боли, когда мой раненый бок наткнулся на жесткий пол, и сразу же вскочил на ноги. Нас разделял стол, но Лодвайн был высоким человеком с длинными руками, и мне пришлось отклониться назад, чтобы его меч меня не достал.