Золотой шут - Хобб Робин. Страница 47

Он глубоко вздохнул.

– Мне совсем не хотелось так о вас думать. Но вы настолько близки друг другу. К тому же лорд Голден из Джамелии, а всем известно, что там подобные вещи никого не удивляют.

Мгновение я размышлял о том, не открыть ли принцу правду, но потом решил не обременять его откровениями.

– Будет лучше всего, если ты не станешь обсуждать лорда Голдена с Сивилом. Если его имя всплывет, смени тему разговора. Ты сумеешь.

Дьютифул криво улыбнулся.

– Я тоже учился у Чейда.

– Я заметил, что в последнее время ты стал хуже относиться к лорду Голдену. Если дело в дурацкой сплетне, ты многого лишаешь себя, отказываясь от общения с ним. Едва ли тебе удастся найти лучшего друга, чем лорд Голден.

Он кивнул, но ничего не сказал. Похоже, мне не удалось рассеять его сомнения до конца, но я сделал все, что мог.

Дьютифул покинул башню через дверь, и я услышал, как он поворачивает ключ в замке, прежде чем начать спуск по длинной винтовой лестнице. Если ему начнут задавать вопросы, он ответит, что выбрал башню для утренних медитаций.

Я вновь оглядел комнату и решил, что необходимо принести сюда кое-какие припасы. Бутылку бренди – на случай, если Дьютифулу потребуется восстановить силы. И еще дрова, ведь близилась зима. Я, в отличие от Галена, не считал, что физические неудобства способствуют постижению Скилла. Нужно поговорить с Чейдом.

Я широко зевнул и пожалел, что не могу немного поспать. Мне удалось вернуться в Баккип лишь накануне вечером. Горячая ванна и долгий разговор с Чейдом отняли время от сна. Он забрал привезенные мной свитки и рукописи, чтобы спрятать. Меня это не слишком порадовало, но едва ли Чейд найдет в них что-нибудь новое. После ванны, которая помогла мне согреться, мы с моим бывшим наставником уселись возле очага и проговорили до поздней ночи.

Молодой коричневый хорек уже поселился в башне. Его звали Джилли, и он был полон юного энтузиазма. Еще бы: новые владения, запах грызунов. Он быстро потерял ко мне интерес, обнюхав мои сапоги и заглянув в дорожную сумку. Его нетерпеливый ум помог мне отвлечься от сумрачной обстановки башни. Джилли посчитал меня слишком большим, чтобы съесть, и смирился с тем, что я обитаю на его территории.

Разговор с Чейдом коснулся самых разных тем, начиная от намерений герцога Тилта вооружить и обучить военному ремеслу рабов из Чалседа и кончая жалобой лорда Карослина из Ашлейка, который заявил Кетриккен, что лорд Дигнити из Тимберли соблазнил и похитил его дочь. Лорд Дигнити отверг обвинение, сказав, что девушка пришла к нему по своей воле, теперь они муж и жена и вопрос о соблазнении следует считать закрытым.

Мы также обсудили новые верфи, которые хотел построить один из купцов Баккипа. Двое других возражали, заявив, что доки затруднят доступ к их складам. Простой вопрос, с которым вполне мог разобраться городской совет, стал причиной яростного спора; пришлось привлекать королеву. Чейд говорил еще о дюжине столь же скучных вещей, и я вспомнил, какие утомительные проблемы приходится им с Кетриккен решать ежедневно. Когда я высказался на эту тему, он ответил:

– Вот почему нам повезло, что ты возвратился в Баккип и можешь полностью сосредоточиться на принце Дьютифуле. Кетриккен сожалеет лишь о том, что ты не имеешь возможности открыто его сопровождать, но я считаю, что твоя способность наблюдать за двором, когда никому не известно о твоей связи с принцем, имеет свои преимущества.

Чейду не удалось обнаружить следы деятельности Полукровок в последние дни. Больше не появлялось писем с разоблачениями людей, владеющих Уитом, прекратились и угрозы королеве.

– А как королева отнеслась к сообщению Лорел о записке Диркина? – спросил я у него.

Чейд слегка смутился.

– Значит, тебе о ней известно? Ну, я имел в виду попытки прямых контактов Полукровок с королевой. Мы серьезно отнеслись к предупреждению Лорел и постарались ее защитить, не привлекая излишнего внимания. Она готовит нового егеря, своего помощника. Он довольно сильный и прекрасно управляется с мечом – теперь Лорел всюду появляется вместе с ним. Я в него верю. Кроме того, я наказал стражникам у ворот внимательнее приглядываться к незнакомцам, входящим в Баккип, в особенности если их сопровождают животные.

– Нам известно, что Полукровки и Древняя Кровь поссорились, – продолжал Чейд. – Мои шпионы приносят сообщения о целых семьях, зарезанных в своих постелях, и о домах, сожженных, чтобы замести следы преступления. Кое-кто говорит, что это к лучшему. Пусть они уничтожают друг друга, а нас оставят в покое. Только не надо на меня так смотреть. Я лишь повторяю чужие слова, но вовсе не хочу, чтобы наделенные Уитом поубивали друг друга. Что я, по-твоему, должен сделать? Задействовать войска? Никто не обратился к королеве за помощью. За кем нам охотиться? Какие тени преследовать? Мне необходимы серьезные улики, Фитц. Имена людей, совершивших убийства. До тех пор, пока кто-нибудь из представителей Древней Крови не найдет в себе мужества обратиться к нам, я ничего не в силах предпринять. Возможно, тебя утешит, если я скажу, что эти слухи приводят королеву в ярость. – И он заговорил о других вещах.

Сивил Брезинга остался при дворе и продолжал ежедневно встречаться с Дьютифулом, но не производил впечатления предателя или заговорщика. Я с удовлетворением узнал, что в мое отсутствие Чейд приставил к юноше своих шпионов. Праздник Сбора Урожая прошел прекрасно. Гости с Внешних островов остались довольны. Под присмотром множества внимательных глаз продолжалось официальное ухаживание Дьютифула за Эллианой. Они вместе гуляли, катались верхом, обедали и танцевали. Менестрели Баккипа воспевали красоту и грацию нарчески.

Внешне все оставалось абсолютно корректным, но Чейд подозревал, что молодые люди относятся друг к другу без особой симпатии, и боялся, как бы до отъезда Эллианы домой они не поссорились. Переговоры с купцами, которые сопровождали делегацию нарчески, прошли успешно. Сомнения Бернса относительно союза постепенно рассеялись, когда королева даровала Силбею разрешение на эксклюзивную торговлю мехами, слоновой костью и маслами Шести Герцогств. В Баккипе они смогут забирать вино, бренди и зерно из других герцогств. Шокс и Риппон получили право продавать шерсть, хлопок, кожу и все, что с этим связано.

– Неужели ты думаешь, что каждое герцогство будет уважать права других? – задал я совершенно бессмысленный вопрос, согревая в ладонях стакан с бренди.

Чейд фыркнул.

– Конечно, нет. Контрабанда – древний и уважаемый промысел во всех портах, которые мне довелось посетить. Но каждый герцог получил кость, и теперь они подсчитывают прибыль от союза с Внешними островами. Больше нам ничего и не нужно. Пусть убедятся, что союз выгоден. – Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, потирая переносицу. – Да, кстати… – пробормотал он несколько мгновений спустя.

Из складок своего одеяния Чейд вынул фигурку, найденную принцем на пляже. Маленькая изящная фигурка на тонкой цепочке. Гладкие черные волосы украшает голубой узор.

– Я нашел ее в углу, среди кучи тряпок. Твоя?

– Нет. Но куча тряпок, скорее всего, моя рабочая одежда. Фигурка принадлежит принцу. – Чейд нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, и я добавил: – Помнишь, я рассказывал, как мы попали на диковинный берег? Дьютифул нашел ее там, а я положил в свою сумку. Нужно отдать принцу.

Чейд хмуро посмотрел на меня.

– Дьютифул почти ничего не рассказал мне о путешествии через Скилл-камни и о том, что вы делали на берегу. И не упоминал о фигурке.

– Он не пытался обмануть тебя. Даже для человека, давно владеющего Скиллом, путешествие через камни не проходит даром. Я заставил его воспользоваться столпом без предупреждения; он не понимал, что с ним происходит. Более того, мы трижды подряд прошли сквозь Скилл-камни. Стоит ли удивляться, что Дьютифул почти ничего не помнит. Еще хорошо, что он сохранил разум, – большинству юных учеников, работавших на Регала, повезло гораздо меньше.