Золотой шут - Хобб Робин. Страница 83

Потом я отпустил Неда и позволил ему уйти. Я не знаю, что он делал дальше, поскольку не зашел его проведать. Пусть он сам разберется со своей жизнью. У него есть возможность получить еду и кров, если он согласится с условиями, на которых они предлагаются. Больше я ничего не мог для него сделать. Мои мысли вновь вернулись к беседе с Чейдом.

– У Неда возникли трудности, ему нелегко приспособиться к городским нравам, – признался я старому убийце. – Он привык сам решать, когда работать, а когда ложиться спать. Мы вели простую жизнь, которая не оставляла ему возможности выбора.

– А еще там было меньше пива и девушек, – добавил Чейд, и у меня возникли подозрения, что он, как всегда, знает гораздо больше, чем говорит.

Однако он произнес эти слова с улыбкой, и я решил не вдаваться в подробности. И не только из-за того, что Чейд не хотел обидеть Неда или меня, а потому, что старик вновь оказался на высоте. Как в свои лучшие годы. Казалось, чем гуще замешаны интриги в замке Баккип, тем лучше разбирается в них Чейд.

– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, во что вляпался Нед. Если потребуется, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. И получишь ее совершенно безвозмездно.

– Я знаю, – ответил я слегка охрипшим голосом, и мы расстались.

У нас обоих было полно дел. Чейд собирался переодеться для участия в церемонии прощания с Эллианой, Пиоттром и Арконом. Он надеялся, что прощальные подарки помогут им забыть обиды, и завтра они покинут Баккип, подтвердив свое согласие на обручение нарчески и принца. А я намеревался, прихватив с собой все необходимое, занять место возле глазка, чтобы не пропустить ни одной детали, которая может ускользнуть от Чейда.

Он удалился в свои покои. Мои приготовления носили иной характер. Я взял запас свечей, подушку с постели и одеяло, бутылку вина и кое-какой еды. Я предполагал, что проведу у глазка несколько часов, и решил, что на сей раз устроюсь с удобствами. В последние дни заметно похолодало, а в потайных коридорах гуляли сквозняки.

Я собрал все в один большой сверток, причем мне пришлось несколько раз отгонять Джилли, который норовил забраться под одеяло. Хорек стал гораздо дружелюбнее и приветствовал меня, выставив усики, всякий раз, когда мы встречались в лабиринтах замка. Хотя Джилли получал огромное удовольствие от охоты, он регулярно оставлял на виду свои многочисленные трофеи, предпочитая питаться чем-нибудь другим – например, с удовольствием поглощал изюм и хлеб. Впрочем, он часто прятал добытые лакомства под полкой со свитками или под креслами. Его пытливый и непоседливый разум порхал точно колибри. Как и большинство животных, он совершенно не стремился вступить в контакт с человеком. И все же его заинтересовала моя деятельность, и любопытный Джилли последовал за мной по узким коридорам.

Я прибыл на место до начала прощального пиршества. Пристроил подушки на расшатанном стуле, который прихватил с собой по дороге, и разложил съестные припасы на полу рядом со свечами. Я уселся на стул, накинул на плечи одеяло и выглянул в глазок. Да, отсюда будет удобно наблюдать за происходящим, с удовлетворением подумал я. С этой точки мне будет виден весь помост и почти треть зала.

Зимние драпировки главного зала были обновлены. Ветки вечнозеленых деревьев и венки украшали арки перед входом и висели над камином, менестрели наигрывали тихие мелодии, пока гости занимали свои места. Все происходящее живо напомнило мне церемонию обручения. На длинных столах, накрытых вышитыми скатертями, стояли свежий хлеб и сушеные фрукты. Южные благовония, подарок торговцев Бингтауна, витали в воздухе. Однако герцоги и герцогини вели себя более свободно. Наверное, им начали надоедать бесконечные официальные приемы. Послы Бингтауна, с интересом отметил я, вошли вместе с другими придворными и уселись подальше от столов, предназначенных для гостей с Внешних островов.

Затем появились островитяне во главе с Арконом Бладблейдом. Они нарядились в роскошные костюмы, принятые при дворе Баккипа, и пребывали в превосходном настроении. Тяжелые меха заменили атлас, бархат и кружева, а из цветов превалировали красный и оранжевый. Как ни странно, они выглядели превосходно в своих экстравагантных нарядах. Переиграв моду Баккипа на варварский лад, они создали собственный стиль. То, что они охотно выбирали для себя такую одежду, говорило о скором начале активной торговли. Если Аркон Бладблейд настоит на своем.

Пиоттр Блэкуотер и Эллиана с ним не пришли.

Они не появились даже после того, как королева, принц и Чейд прошли к возвышению, на котором находился их стол. Я увидел в глазах Кетриккен смятение, но улыбка осталась такой же приветливой. Принц Дьютифул сохранял королевское спокойствие и словно не замечал, что его невеста не посчитала нужным явиться на прощальный прием. Когда Видящие заняли свои места, наступила неловкая пауза. Обычно королева отдавала приказ слугам разливать вино и произносила тост в честь гостей.

Гости начали перешептываться, когда у входа в зал появился Пиоттр Блэкуотер. Он был в костюме жителя Внешних островов, но роскошь мехов и богатство золотых цепей, украшавших его шею, говорили о том, что он выбрал самое лучшее. Он стоял до тех пор, пока в зале не воцарилась звенящая тишина. Затем Пиоттр отступил в сторону, и вошла нарческа. На ее кожаном жилете красовался символ дома ее матери из кости нарваля. Жилет был оторочен белым мехом снежного лиса. На торжественный прием по случаю окончания переговоров Эллиана надела юбку из тюленьей кожи и такие же туфли. И никаких драгоценностей. Черные волосы свободно струились по плечам и спине, а голову украшало нечто, напоминающее голубую корону. У меня зашевелились смутные воспоминания, но они так и не оформились ни во что определенное.

Нарческа несколько долгих мгновений стояла на пороге и смотрела в глаза Кетриккен. Затем, высоко вздернув подбородок, медленно пересекла зал, направляясь к центральному помосту, за ней следовал Пиоттр Блэкуотер. Он шел на шаг сзади, чтобы все внимание было сосредоточено на Эллиане, но достаточно близко, чтобы защитить ее от любой опасности. Нарческа не спускала глаз с королевы, даже когда поднималась на помост, их взгляды не размыкались. Когда Эллиана встала перед Кетриккен, она сделала реверанс, но так и не склонила головы и не отвела взгляда.

– Я так рада, что вы к нам присоединились, – негромко и сердечно проговорила Кетриккен.

Мне показалось, что облако сомнений пробежало по лицу нарчески. Но потом она вновь обрела решимость. Когда Эллиана заговорила, ее юный голос прозвучал чисто и ясно, так чтобы все присутствующие могли ее слышать.

– Да, я здесь, королева Кетриккен Шести Герцогств. Но у меня появились сомнения в том, что я смогу стать женой вашего сына.

Она повернулась и обвела взглядом собравшихся. Ее отец сидел совершенно неподвижно.

Я понял, что для него слова нарчески явились полной неожиданностью, и он старался это скрыть. На лице королевы удивление быстро сменилось маской холодной вежливости.

– Ваши слова разочаровали меня, нарческа Эллиана Блэкуотер. – Больше ничего Кетриккен не сказала.

В ее речи не прозвучало вопроса, который требовал бы ответа. Я видел, что Эллиана колеблется не зная, как начать заготовленную речь. Вероятно, она ожидала другой реакции королевы, которая должна была потребовать объяснений. Теперь ей ничего не оставалось, как подхватить тон королевы и высказать вежливые сожаления.

– Я обнаружила, что обручение не оправдывает моих ожиданий, которые суть ожидания дома моей матери. Мне сказали, что я должна прибыть сюда, чтобы обещать свою руку королю. А оказалось, что я должна предложить свою руку юнцу, всего лишь принцу, который даже не является будущим королем, как вы называете того, кто изучает обязанности правителя. Меня это не устраивает.

Кетриккен ответила не сразу. Она подождала, когда смолкнет эхо слов девочки, а потом заговорила с удивительной простотой, словно объясняла очевидные вещи ребенку, который еще слишком мал, чтобы их понять. Создавалось впечатление, что зрелая и терпеливая женщина обращается к своенравной девчонке.