Золотой шут - Хобб Робин. Страница 85

Я почувствовал мгновенную реакцию Дьютифула.

НЕТ, – запретил я ему, и в первый раз с тех пор, как внедрил в его сознание приказ не сопротивляться мне, всем сердцем пожелал, чтобы барьер оставался на месте.

Так и оказалось. Я ощутил, как Дьютифул бьется о барьер, словно заяц, попавший в силок. Будто пойманный заяц, он пытался справиться с давящими границами моего приказа. Вот только я вдруг почувствовал, что, несмотря на охватившую его панику и ужас, Дьютифул разобрался со структурой ловушки. Далее он действовал с быстротой мысли. Подняв голову, он, точно указующий перст, направил петлю на меня.

И разорвал ее. С трудом. В то мгновение, когда я потерял с ним контакт, я ощутил, как пот струится по его телу, а мне показалось, что я упал лбом на наковальню. У меня закружилась голова, но сейчас я не имел права обращать внимание на боль. Неожиданно я увидел, как сквозь кружевную вуаль сверкнули голубые глаза посла Бингтауна. Он смотрел не на принца, а в сторону глазка, за которым скрывался я. Я бы многое отдал, чтобы увидеть выражение его лица. И хотя я молился, чтобы это оказалось простым совпадением, мне ужасно хотелось съежиться, закрыть глаза и спрятаться от пронизывающего взгляда Сельдена Вестрита.

Но я не мог. Я оставался второй парой глаз Чейда, во мне текла кровь Видящих. Я продолжал наблюдать за залом. В голове пульсировала боль, а Сельден продолжал смотреть на стену, которая должна была меня защитить. И тут Дьютифул нарушил молчание. Его голос разнесся по залу – так говорил Верити, так мог бы говорить взрослый мужчина.

– Я принимаю твое испытание!

Все произошло мгновенно. Я услышал, как ахнула Кетриккен, которая не успела вмешаться. Все ошеломленно молчали. Гости с Внешних островов, в том числе и Аркон Бладблейд, с тревогой переглядывались – мысль о принце Шести Герцогств, который убьет их дракона, похоже, не слишком их вдохновляли. Ну а правители Шести Герцогств всем своим видом показывали, что Дьютифулу вовсе не обязательно принимать дерзкий вызов. Я заметил, как поморщился Чейд. Однако через мгновение глаза старого убийцы широко раскрылись, и я увидел, как в них загорелась надежда. Со всех сторон раздались восторженные крики – принца приветствовали не только придворные, но и гости с Внешних островов.

Все восторгались юным принцем, который принял безумный вызов и согласился вступить в схватку со сказочным чудовищем. Даже я ощутил, как мою грудь распирает гордость за юного принца Видящих. Он имел все основания отказаться от вызова, нисколько не поступившись своей честью. Однако он дал достойный ответ на унизительные подозрения нарчески. Как мне показалось, за столом гостей с Внешних островов уже начали делать ставки – мало кто верил в успех принца. Но даже если он потерпит неудачу, готовность Дьютифула принять вызов Эллианы высоко подняла его в их глазах. Быть может, они выдают свою нарческу вовсе не за крестьянского принца. Возможно, в его жилах течет горячая кровь.

И в первый раз я увидел ужас в глазах купцов Бингтауна. Юноша с вуалью больше не смотрел в мою сторону. Сельден Вестрит, отчаянно жестикулируя, что-то горячо доказывал другим послам, пытаясь перекричать шум, поднявшийся в зале.

Я увидел, как вскочила на стол Старлинг Бердсонг и принялась вертеть головой из стороны в сторону, стараясь запомнить каждое слово, каждый жест потрясающей сцены. Она сочинит песню – и никто не помешает ей ее исполнить.

– И еще! – воскликнул принц Дьютифул, и то, как сурово сомкнулись его губы, убедило меня, что откровения на сегодня не закончились.

– Эда, смилуйся! – взмолился я, понимая, что никакому богу или богине его не остановить.

В глазах принца сиял упрямый блеск, и я боялся его следующих слов. Шум в зале внезапно стих. Когда принц снова заговорил, его слова были обращены к нарческе. Тем не менее его услышали во всех уголках огромного зала.

– Теперь пришла моя очередь назвать испытание для тебя. Если я должен доказать, что достоин нарчески Эллианы, которая никогда не станет королевой, если только не отдаст свою руку мне, то и она должна доказать, что достойна стать королевой Шести Герцогств.

Теперь пришел черед побледнеть Пиоттру, поскольку не успел принц закрыть рот, как нарческа ответила:

– Так назови мне мое испытание!

– Назову! – Принц набрал в грудь побольше воздуха.

Они с нарческой не сводили друг с друга глаз. С тем же успехом они могли стоять посреди пустыни, так мало их волновали в это мгновение все остальные. Казалось, они только сейчас впервые увидели друг друга, сойдясь в схватке характеров.

– Мой отец, как, возможно, тебе известно, был «всего лишь» будущим королем, когда решил отыскать драконов, чтобы попросить их спасти Шесть Герцогств. Вооруженный только собственным мужеством он отправился на поиски Элдерлингов, с помощью которых надеялся положить конец войне, навязанной нам твоим народом.

Принц выдержал паузу – должно быть, чтобы его слова получше запечатлелись в сознании присутствующих. Эллиана хранила ледяное молчание, не отводя взгляда.

– Когда прошло несколько месяцев, а от Верити не было никаких известий, моя мать, ставшая к тому моменту королевой осажденных Шести Герцогств, отправилась к нему на помощь. С горсткой верных друзей она сумела отыскать отца и помогла ему разбудить драконов Шести Герцогств. – Он снова сделал паузу, но Эллиана продолжала молчать.

– Королева Кетриккен доказала, что достойна моего отца. Тебе предстоит отправиться на поиски вашего дракона вместе со мной. Ты разделишь со мной все тяготы трудного путешествия, нарческа Эллиана, и станешь свидетельницей моей схватки с драконом. А если окажется, что дракона не существует, ты увидишь это собственными глазами. – Неожиданно Дьютифул повернулся к залу и крикнул: – Пусть никто не посмеет сказать, что принц Шести Герцогств пожелал убить Айсфира! Пусть ваша нарческа, предложившая мне такое испытание, отправится в путь вместе со мной! – Он вновь повернулся к девушке и добавил сладким шепотом: – Если она осмелится.

Эллиана презрительно скривила губу.

– Я осмелюсь.

Если бы она сказала больше, ее слов все равно никто не расслышал бы, поскольку в зале поднялся страшный шум. Смертельно побледневший Пиоттр застыл, точно ледяная статуя, но остальные обитатели Внешних островов, в том числе отец Эллианы, колотили кулаками по столу. Постепенно стук стал ритмичным, и они на родном языке запели песню, полную решимости и жажды крови, которая больше подходила для гребцов пиратского корабля, чем для делегации, прибывшей для мирных переговоров. Правители Шести Герцогств кричали, надеясь, что и их голоса будут услышаны. Одни с радостью восприняли ответ принца и вопили, что нарческа заслужила встречного вызова, другие хвалили ее за смелость – быть может, она станет достойной королевой Шести Герцогств.

Посреди оглушительного шума неподвижно стояла королева и молча смотрела на своего сына. Я видел, как зашевелились губы Чейда, вероятно, он что-то ей посоветовал. Кетриккен только вздохнула. Я понял, что он сказал. Изменить ничего нельзя, Шесть Герцогств должны поддержать порыв принца. Между тем Пиоттр изо всех сил пытался скрыть свое отчаяние. А принц и нарческа все еще стояли рядом, продолжая смотреть друг другу в глаза.

Наконец королева негромко заговорила, чтобы успокоить собравшихся:

– Мои гости, лорды и леди, пожалуйста, выслушайте меня.

Шум стал медленно стихать, постепенно успокоились даже гости с Внешних островов. Кетриккен подошла к краю помоста, и я увидел, что она полна решимости. Королева повернулась не к Аркону Бладблейду и его столу, а туда, где находилась истинная власть. Теперь она смотрела в сторону нарчески, но я знал, что ее интересует Пиоттр Блэкуотер.

– Теперь у нас возникли все основания для твердого соглашения. Принц Дьютифул и нарческа Эллиана Блэкуотер объявляются помолвленными – при условии, что принц Дьютифул принесет ей голову черного дракона Айсфира. И если нарческа Эллиана будет сопровождать принца и станет свидетелем.