Золотой шут - Хобб Робин. Страница 93
– А еще что? – спросил я.
Исполнить его желания не представляло никакого труда.
Олух подошел поближе и уставился на меня. Он думал, что я над ним потешаюсь. И тогда я, как можно мягче, спросил:
– Если бы ты все это получил, прямо сейчас, чего бы еще тебе хотелось?
– Если я… изюм и пирожное?
– Изюм, пирожное и красный шарф. Что еще?
Олух прищурился и принялся безмолвно шевелить губами. Не думаю, что ему когда-нибудь приходило в голову, что можно хотеть чего-нибудь еще. Мне придется научить его голоду, если я намерен использовать подкуп. С другой стороны, несбыточной мечтой бедолаги были столь простые вещи, что мне стало за него больно. Он не просил больше денег или свободного времени. Лишь какие-то мелочи, которые делают тяжелую жизнь сносной.
– Я хочу… нож, как у тебя. И еще перо, такое большое, с красивыми глазками. И свисток. Красный. У меня такой был. Мне мама подарила, красный свисток на зеленой веревочке. – Олух задумался и еще сильнее нахмурился. – Но они его отняли и сломали.
Он несколько мгновений молчал, лишь тяжело дышал, заново переживая прошлое. Мне стало интересно, как давно это произошло. Олух почти прикрыл свои маленькие глазки, пытаясь туда вернуться. Я считал, что он слишком недалек, чтобы помнить свое детство, но теперь посмотрел на него другими глазами. Голова Олуха, конечно же, работает не так, как у меня или Чейда, но она работает.
Он несколько раз моргнул своими крошечными глазками и тяжело вздохнул. А потом всхлипнул и сказал:
– Они даже дуть в него не хотели. – Я и в нормальной ситуации не слишком хорошо его понимал, а сейчас и вовсе едва разбирал слова. – Я сказал: «Вы можете посвистеть. А потом отдайте мне». Но они не стали. Они его сломали. И смеялись надо мной. А мой красненький свисточек мне подарила мама.
Наверное, толстый человек с торчащим изо рта языком, который плачет из-за гибели свистка, выглядит смешно. Я знал, что многие стали бы весело хохотать при виде столь диковинного зрелища, а я задохнулся от боли, которая, точно волны жара от горящего камина, окутывала Олуха. Эта боль пробудила мои собственные детские воспоминания. То, как Регал незаметно пинал меня, проходя по коридорам замка, или топтал мои игрушки, когда я играл в каком-нибудь углу. Она разрушила стену, которую я выстроил между собой и Олухом, считая, что мы с ним слишком разные. Ведь он был толстым дурачком, неловким грубияном, с некрасивым телом. Вечно оборванный, вонючий, с отвратительными манерами. Такой же отверженный в роскошном замке, где царят богатство и веселье, каким был я, когда даже не имел имени. И не важно, что по годам Олух уже мужчина. Я вдруг увидел мальчика, который никогда не повзрослеет и никогда не сможет сказать, что эта боль осталась в прошлом, когда он был уязвим. Олух всегда будет уязвим.
Я собирался его подкупить. Я пытался выяснить, чего он хочет, а затем, размахивая у него перед носом вожделенными дарами, заставить делать то, что мне нужно. Нет, конечно, без жестокости, но все равно я намеревался таким способом вынудить его подчиниться себе. Почти так же меня купил мой дед. Король Шрюд подарил мне булавку и обещание дать образование. Он никогда не предлагал мне своей любви, хотя, думаю, в конце концов, полюбил меня, как и я его. Однако я часто жалел, что он не предложил мне ее с самого начала, вместо того чтобы подарить в конце. Думаю, в свои последние дни Шрюд тоже об этом пожалел.
И я вдруг обнаружил, что произношу слова, которые только что пришли мне в голову.
– Знаешь, Олух, мы с тобой плохо обращались, правда? Но мы все исправим. Это я тебе обещаю. Мы все исправим, прежде чем я попрошу тебя учиться для меня.
XV
ССОРА
На Внешних островах есть только три места, которые следует посетить путешественнику. Первое из них – Ледяное Кладбище на острове Перлиос. Именно там жители островов на протяжении многих веков хоронят своих самых великих воинов. Женщин принято хоронить в земле, принадлежащей их роду. Отдавая кровь, плоть и кости жалкой почве, они преподносят последний дар семье. Мужчин же забирает море. Только величайшие из героев находят вечный покой в леднике на Перлиосе. Над каждой могилой стоит памятник изо льда. Самые старые истончаются под ударами непогоды, но жители острова время от времени восстанавливают их. Чтобы немного отсрочить гибель памятников, их делают в несколько раз больше обычных размеров. Как правило, они изображают существ, являющихся гербом клана, к которому принадлежал тот или иной герой. И потому посетитель увидит здесь огромных медведей и тюленей, гигантских выдр или рыб, размером с телегу, запряженную быком.
Второе место, в котором стоит побывать, – Пещера Ветров. Здесь живет Прорицательница Внешних островов. Кое-кто утверждает, что она молода и прекрасна, и всегда ходит обнаженной, несмотря на ледяные ветра. Другие говорят, что это древняя старуха в тяжелом одеянии из птичьих перьев. А еще кто-то считает, что она постоянно меняется. Она не выходит встречать путников, ищущих встречи с ней. И сам я ее не видел. Земля около входа в пещеру усеяна подношениями Прорицательнице. Но даже простое прикосновение к любому из них несет смерть.
Третьим местом, достойным внимания путешественника, является огромный остров Аслевджал. В то время как большинство Внешних островов покрыто шапками ледников, ниже уровня которых остается полоска земли, Аслевджал целиком покоится в огромном ледяном монолите. Приблизиться к нему можно только во время отлива, который обнажает край черного скалистого берега на восточной оконечности острова. Оттуда вы должны спуститься с помощью веревки и топора по стене ледника вниз. На острове Рогеон можно нанять проводников, они дорого стоят, но зато с ними вы меньше рискуете. Дорога к Ледовому Чудовищу усеяна опасностями. Вам кажется, что перед вами надежный твердый лед, а выясняется, что это всего лишь белое покрывало из снежинок, укрывающее пропасть. Однако, несмотря на холод, трудности и опасности, вам стоит рискнуть, чтобы взглянуть на Чудовище, закованное во льды. Когда вы прибудете на место, ваши помощники потратят некоторое время, сметая снег с ледяного окна, заглянув в которое вы увидите диковинное создание. Несмотря на то что вашим глазам предстанут лишь спина, плечо и крылья, да и то, словно окутанные дымкой, размеры дракона поражают воображение. С каждым, годом лед тускнеет все больше, и вскоре рассмотреть это удивительное существо будет невозможно.
Примерно целый час после ухода Олуха я задумчиво смотрел на огонь, весело пляшущий в камине. Разговор произвел на меня тяжелое впечатление. Олух нес на своих плечах страшный груз печали, рожденный жестокостью людей, которые не в состоянии смириться с тем, что он от них отличается. Свисток. Красный свисток.
Я дал себе слово, что сделаю все, чтобы он его получил, – и не важно, захочет ли он после этого учиться у меня Скиллу.
Я сидел и думал о том, что королева скажет Чейду, когда он передаст ей мои требования. Я пожалел, что заговорил с ним об этом: не о своих условиях, разумеется. Просто я понял, что мне следовало самому встретиться с Кетриккен и все ей объяснить. Посылать к ней старика было трусостью с моей стороны, словно я испугался предстать перед ней и высказать свое мнение по поводу ее решения. Ну что же, ничего уже изменить нельзя.
Через некоторое время я вспомнил про три маленьких свитка, которые спрятал в рукав. Я осторожно вытащил их и принялся разглядывать. Письма были начертаны на жесткой ломкой бересте, которая очень быстро приходит в негодность и уже сейчас не хотела разворачиваться.
Я разгладил один из свитков и положил на стол, а затем отправился за подсвечником, потому что не мог разобрать потускневшие и не слишком аккуратные буквы. Выяснилось, что передо мной письмо, о котором Чейд мне ничего не сказал. В нем говорилось: «Грим Лендхорн и его жена Гелн из города Баккип наделены Уитом. Он держит гончую, а она терьера». И вместо подписи – знак жеребца-полукровки. Понять, когда отправлено письмо, я не смог. Интересно, подумал я, его послали прямо королеве, или это пример доносов, которые Полукровки вывешивают на видных местах, чтобы обличить людей Древней Крови, которые не желают иметь с ними ничего общего? Нужно будет спросить у Чейда.