Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей. Страница 169

- Пятак, – это кэп интересуется – а где три человека? Я вижу только одного, с лычками сержанта, и не более…

Зато я вижу несколько избыточное количество конвоиров на единицу подконвойного. Кем ещё может быть этот вот сухопарый тип, на вид лет так под тридцать, а то и тридцать пять местных, в казённого типа рабочем комбезе из жёсткой брезентухи вроде матросской парусиновой робы, но нераздельном на штаны и рубаху. Воротник плотно затягивался тонким шнурком вокруг шеи, так же можно было затягивать рукава и штанины. Такие «спецкостюмы» нашему контингенту тоже выдавались, именно комбезами – для защиты от насекомых под подолом рубахи или за шиворотом. Ткань заслуживала всяческой похвалы с точки зрения прочности и носкости – продрать её надо было ещё постараться; с точки зрения же комфорта – ну, так каторга же, а не пансионат! Собственно, именно поэтому частенько з/к выглядели как фрицы под Сталинградом – обмотанные чем попало в несколько слоёв, лишь бы смягчить наждачное воздействие от прямого контакта ткани комбеза с телом. Теплоконтроль у брезентухи тоже не отличался качеством – да, собственно, задачей этой одёжки было сохранять тушки подконвойных от укусов насекомых и мелкого зверья, а не обеспечить им комфортабельное пребывание на казённом коште…

Цветом эта одёжка тоже… подгуляла. Зрелище утреннего построения з/к перед погрузкой в транспорт у меня лично всегда вызывало чувство некоего дежа-вю. Если кто смотрел довольно старую и весьма глупую анимешную серию японского изготовления, про пацанчика, который как-бы учился быть нинзюком, с крайне сомнительными результатами и вечными трындюлями от всех подряд – этот крендель, кажется, без трендюлей не мог даже собственный нос вытереть, зато воспринимал пилюли почему-то как должное, и с имбецильной жизнерадостностью продолжал считать «щедрых» соратников товарищами, решительно подставляя вместо них собственную тушку под перманентно случающиеся неприятности (не помню точно, кажется, называлось это действо по имени самого персонажа, «Норута», или «Арута», вроде бы?) – то может вспомнить кошмарный прикид отвратно-вырвиглазного колёра, который таскал на себе этот «незаметный разведчико-диверсанто-шпиён»; вероятно, именно для того, чтобы ещё раз продемонстрировать недалёкость собственного интеллекта и полное отсутствие вкуса и эстетического развития. Худшего варианта для незаметности (нинзюки-то, по идее, в первую очередь именно как незаметные воины описывались?), чем ярко-оранжевая одёжка, и придумать-то невозможно – наверное, этим дополнительно подчёркивалась недалёкость сопляка… Так вот – цвет комбинезона мне до изумления напоминал именно тот сериал, именно в текущем антураже… вокруг десяток нормально одетых человек, а между ними – такое вот недоразумение! Когда з/к много – впечатление несколько смазывается, но сейчас, когда такой кадр один…

Собственно, цвет выбран не просто так – пример мест заключения «западного» образца показывает, что искать (и находить) удобнее одетого специфическим образом хомо-сапиенса, а то сапиенсы иногда бывают уж очень хитроумными! А в «зелёнке» лучше всего заметен именно такой вот фрукт, «травяная» брезентуха может и маскхалатом послужить при определённых обстоятельствах… Но как же этот вид на хи-хи пробивает! А народ не поймёт, если меня сейчас ржачь накроет! Подумать о чём-нибудь гадком, срочно! О чём?! О, точно – полевая операция ноги Горислава, вскрытие раны, запах… ф-ффу-ух, попустило, аж блевать теперь хочется. Может, лучше было бы немного похохотать?!

- Следопыт, значит? – капитан с непробиваемым выражением лица повернулся к старлею, недавно «бывшему» сержантом. Пятак уверенно кивнул – а вот это я тоже вспомнил! Характерный такой кивок – чуть в сторону и с микроскопической, в полсекунды, фиксацией наклона головы в нижнем положении! Точно, был этот старлей в числе встречавших нас с теми бестолковыми «бегунками»! Но вперёд не лез и вообще не отсвечивал, почему и запомнился так размыто.

- Тарщ-каптан, сержант Злой. Прибыл для транспортировки «четырёхсотого» по протоколу четыре-семь-три, согласно постановлению триста семьдесят пять дробь пять, прошу принять документы. – и протягиваю то самое постановление, собственный «вездеход», запрос от моего – уже, считай, бывшего – командира, капитана Беляева (иначе плюхать нам обратно несолоно хлебавши – мало ли, кто за з/к прибыл, может, его подельнички подсуетились?), прочие документы… В четыре руки капитан и подошедший к нему после нетерпеливого кивка старлей сверяют номера и «маяки» в документах со своими собственными экземплярами, после чего кэп коротко кивает и, между делом как бы, интересуется:

- А почему вы, сержант, всё-таки, в лагерь наш не захотели прибыть, как нормальные военнослужащие? Мне старший лейтенант докладывал, но... предчувствия? – капитан с тем же каменным выражением рожи замолчал, ожидая ответа. Ну и чего ему говорить? Не объяснять же, что мне просто жизненно необходимо возможно меньший срок контактировать с любыми представителями командования РА – чтобы не смогли перехватить до выполнения «дембельского аккорда» и перенаправить на дальнейшее прохождение службы? И все мои «предчувствия» связаны с неадекватным поведением его зама по работе с л/с, лейтенанта Арахяна, который, по здравому размышлению вчера, после сеанса связи – явно провоцировал меня на как минимум конфронтацию?! Спасибо Беляеву, уж о тех, кто командует подвижным ИТЛ мне выдали вполне достаточную информацию, два часа с его секретарём общался, кто есть кто помню хорошо! И то, что нёс этот «молчи-молчи» в эфире, ничем иным как провокацией назвать нельзя. И сразу же возникает вопрос – а на кой оно нужно этому лейту, если мы с ним даже не встречались ни разу? Приказ командования?!

- Так-точн, тарщ-каптан. Предчувствия, они иногда… стоит прислушаться. Извините, точнее объяснить не могу – просто не хочу «светиться» у вас в лагере. Для вас никакой опасности не предвидится, вроде бы; именно мне к вам не надо. – я едва заметно пожимаю плечами – как бы и не по уставу, но и я не «дух» в учебке, да и не на плацу мы… Капитан вдруг, резко, «отмякает» лицом и почти дружелюбно переспрашивает:

- А скажи, Следопыт – это ведь ты с полгода тому, перед самым сезоном дождей, колонну старлея Марева с пути миграции сплюх увёл и людей спас? Мне сам Мир и рассказывал, если что… про чуйку твою, как ты на ровном месте тревогу поднял, и потому ни единого человека Мир не потерял? – и пытливо заглядывает в глаза. Вот оно что! Да я, оказывается, знаменит – этот капитан про меня «из первых рук», оказывается, в курсе, и, самое интересное, доверяет услышанному… или рассказчику, что в общем-то равноценно! Может и ещё чего слыхал, через десятые руки и приукрашенного до полной неузнаваемости… Вот и задёргался, когда я не захотел в его расположение прибыть! Сам на встречу прибыл, и готов был как узнать об опасности, так и принять меры – без всяких доказательств? Просто потому, что мне чего-то там мерещится?! Надо же…

- Да, тарщ-каптн, только колонну выводил не я, там сам Мир всё лучшим образом сделал… Я – только предупредил, ну и квадр мои бойцы погоняли, чтоб обнаружить, что там мне чудится. Всё остальное – как раз Мир и командовал, так что я там никого не спасал и никого не терял… не не потерял… блин, ну вы поняли! – запутался в частях речи я. Капитан хмыкнул:

- Ну, Мир рассказывал немного иначе… ну да ладно, не соль. Давай своих орлов сюда, будем передавать тебе этого «рыжего», сам процедуру знаешь. Кстати, ты их далеко отправил? Кофе будешь, пока твои подойдут?

Я пожал плечами:

- Кофе не люблю, если честно, лучше морс или лимонник какой-нибудь – если есть. Только мои орлы ближе, чем вы думаете. – я поднял руки и скрестил над головой – «отбой», потом крутнул правой – «ко мне». Глаза капитана на мгновение расширились – я не поворачивался, и так знаю, куда День с Веслом забрались – а после он с едва заметным раздражением протянул:

- Ну надо же… Я бы даже не подумал искать на такой местности засаду… Спецгруппа, значит?