Поездка за город. Том 1 (СИ) - Савенков Святослав. Страница 8

Каравценко требовались такие люди. Не фанатично преданные или невероятно опытные, но надежные и исполнительные. Алес Солмич стоял молча, дожидаясь распоряжений. Его бесстрастное лицо не выражало ровным счетом ничего.

— Лейтенант, — отрывисто произнес Каравценко, — сегодня ты выберешь одного бойца из своей группы. Сообщишь о своем выборе мне. Он станет твоим заместителем. Ему и только ему ты расскажешь о приказах, которые сейчас получишь.

Лицо Солмича не изменилось. Он слушал и запоминал.

— Руководителем экспедиции назначена Астрид Аллерсон. Молодая девушка, сотрудник оперативно-научной группы «Корнет» СВК. Ты ее знаешь. Вооруженным гарантом ее безопасности станет четверка бойцов спецназа СГО под руководством майора Терри Ламберта.

Лейтенант позволил себе коротко кивнуть, давая понять, что да, он знает этих людей. Каравценко помолчал.

— Ты установишь за ними наблюдение. Узнаешь о них все: повадки, поведение в поле, взаимоотношения внутри группы. Может так статься, что деятельность Аллерсон приведет к опасности для жизни членов экспедиции. В этом случае она будет отстранена от командования, а все наши операции в зоне карантина будут свернуты. Тогда, лейтенант, тебе и твоим людям предстоит взять под стражу саму Аллерсон, сотрудников СГО и симпатизирующие им лица. А при необходимости, — лицо Каравценко ожесточилось, черные глаза впились в холодное лицо подчиненного, — а при необходимости, ты, лейтенант, должен будешь всех их уничтожить. У тебя есть с этим сложности?

— Никак нет, полковник, — спокойно отозвался Солмич. — Позвольте уточнить?

— Что такое?

— Хелен Хикс. Она находится в близких отношениях с Аллерсон. В случае озвученной акции ее можно ликвидировать?

Каравценко медленно покачал головой, его голос изменился.

— Ни в коем случае, лейтенант. При необходимости — взять под арест. Но убивать Хикс нельзя ни в коем случае.

Глава 3

Казалось, солнце палило, как никогда. Капельки пота стекали по лбу Астрид, терялись в ложбинках крылышек ее носа, солеными дорожками капали на нижнюю губу. Девушка стояла на крыше одного из наблюдательных пунктов второй линии Барьера. Обычно гражданских сюда не пускали, даже высокопоставленных, но Астрид была исключением, ее здесь знали. Десять лет работы в аду дают некоторые привилегии — например, право по прихоти или неосторожности умереть во время прорыва аберрантов.

Ветер развевал ее волосы, сушил глаза. На улицах, дворах и перекрестках между линиями Барьера он поднимал пылевые воронки и гонял их призрачным волчком среди остовов сгоревших машин, пожранных разложением и коррозией детских площадок и прогнивших лавочек. В серых окнах темнело бесплодной пустотой — квартиры обчистили еще шестьдесят с лишним лет назад, когда люди только-только изолировались в городах. Километровая зона отчуждения отогнала горожан подальше от периферии. Но не всех. Мародеры появились быстро, но еще быстрее они исчезли. Те, кто не одумался, встали в рядах первых зараженных. А потом и аберрантов.

Астрид, как всегда, не услышала его шагов. Он никогда не позволял себя заметить, пока сам того не хотел. И все же, едва ощутив на талии чье-то прикосновение, она сразу поняла, что это он.

— Астри, — прошептал он.

— Привет, Меррик.

Она подставила ему щеку, но он со смехом поцеловал ее в губы. В первую секунду Астрид ответила. Она хорошо помнила эти губы, их вкус. Она им доверяла, она их любила. И он, паршивец, это знал. Хотя не должен был бы.

Девушка отпрянула, чуть толкнула мужчину в грудь.

— Меррик, проклятье, — пробормотала она. — Хватит так делать.

— Ладно, — невинно улыбнулся парень. Его удлиненный разрез глаз всегда выводил ее из равновесия, не позволял изображать недовольство или злость. В форме этих глаз, в их блеске таился вызов, игра.

— Ты всегда так говоришь, — все еще притворяясь, хмурилась она.

— Да, — согласился мужчина. — Но ладно. Больше не буду.

— Пообещай.

— Обещаю, Сестричка.

Она улыбнулась, отвернулась к городу. Меррик облокотился на парапет, встал рядом с ней.

— Я люблю, когда вы меня так называете, — она спрятала за волосами улыбку. — Хотя никогда не понимала, почему Екатеринбуржцы пользуются кличками.

— Просто традиция, — пожал плечами Меррик. — И привычка. Такая же, как и то, что ты называешь меня не Ральфом, а по фамилии.

— Потому что ты засранец, — Астрид стрельнула синим взглядом. Меррик снова невинно заулыбался.

«Черт подери», — подумала девушка, чувствуя учащающееся сердцебиение.

— Засранец! — крикнула она, отворачиваясь.

Ральф не протестовал. Так они стояли несколько минут, вслушиваясь в бесконечный шелест ветра, попавшего в ловушку бетонных городских коробок. Наконец, парень кашлянул.

— Я ненадолго, Сестричка. Меня ждут в тире. Ты хотела, чтобы я пришел?

Аллерсон помялась. Ей вдруг показалось, что звать сюда старого друга было на редкость неудачной идеей.

— Не теряйся, Астри, — подбодрил ее Меррик. — Выкладывай, что случилось.

— Это Каравценко, — вдруг со злостью бросила она.

— Полковник? Что с ним?

— Он хамло и шовинист. После недавних новостей мне, хочешь-не хочешь, нужно было с ним пообщаться, но теперь все еще больше запуталось. Он совершенно не собирается подчиняться. Начал нести какой-то вздор. Говорить, что я занимаю место.

Меррик помолчал.

— И что ты ему ответила?

— Не помню. Что-то. Мы долго разговаривали, но, кажется, в конце концов, он не слишком изменил свое мнение.

Ральф вздохнул.

— Сестричка, Иосиф Каравценко — прекрасный командир. Он посвятил свою жизнь работе на Барьере, причем не где-нибудь, а на самых горячих его участках.

— Штабист, — хмыкнула Астрид.

— Нет, ты не права, — возразил Меррик. — Каравценко действительно хороший атаман, а по натуре — боец. Я слышал, что друзей он не заводит, это правда. Но ребята из Надзора его ценят. Может, покурить с ним да за жизнь побалакать не выйдет, но зато он тебя из пекла вытащит, отряхнет, и обратно в строй поставит. И еще он умеет следовать приказам. Любым, даже тем, что считает плохими. Однако…

— Однако что?

Парень откашлялся, неуверенно повел плечами.

— Месяц назад нас вызывало начальство. Роввель, директор СГО. Ты знаешь, о чем мы говорили?

— Нет, — пробурчала Астрид. — Но догадываюсь. Он предупреждал, что угроза будет не только снаружи вездехода, но и внутри.

— Алес Солмич и его люди, да.

— Ты уже встречался с ними?

— Они…, — Меррик замялся, — они хорошие бойцы, Астри. Мы не проводили совместных тактических тренировок, но я о них наслышан. Сильные головорезы.

— Я не о том, Актер. Ты встречался с ними?

Меррик помолчал.

— Пересекались, — наконец выдавил он.

Руки младшего лейтенанта Кайла Далласа работали, как автоматические поршни. Шаг, удар, разворот, еще удар, блок, отход. И снова вперед, снова град ударов. Его противник не слишком налегал на атаку, пытался работать от защиты. Выходило не ахти как. Даллас увеличивал дистанцию лишь для того, чтобы получше прицелиться, решить, как он будет обрабатывать старшего сержанта Тони Льюиса теперь.

Его спарринг-партнер был старше на десять лет, но так и не дорос до офицерского звания. Он принадлежал к тому типу мужчин, который вполне довольствуется простой незатейливой жизнью вечного подчиненного. Льюис никогда этого не озвучивал, совсем наоборот — временами сетовал на несправедливое начальство, на превратности судьбы. Но в душе старший сержант ужасался при мысли о том, чтобы прилагать какие-то усилия, чтобы стараться вырваться из беспросветного болота его жизни. Ему проще и уютнее было оставаться внизу.

Даллас чувствовал к Льюису презрение: сам выходец из бедного промышленного Блока, Кайл не мог совладать с переполнявшим его чувством гордости за собственную малую звезду на погонах. Он был молод, амбициозен, агрессивен и решителен. Карьера, гражданский статус, как можно скорейший выход на коррупционные схемы, которые позволят ему жить припеваючи — такими были цели Далласа. Разбираться в том, почему тридцатичетырехлетний Тони Льюис до сих пор оставался в сержантах, пусть и старших, парень не собирался. Он вообще не любил ни в чем разбираться, предпочитал переть напролом.