Хроники Раскола (СИ) - Сказкина Алена. Страница 7

— Именем Совета! Ты признаешься виновным в открытом использовании боевой магии и вмешательстве в дела людей, создавшем угрозу для твоих соклановцев. Волей Альтэссы ты приговариваешься к высшей мере наказания — смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Трясущийся нож — слабая попытка самозащиты или же дань уважения, подарок, должный успокоить совесть палача? Рывок вперед. Кописы в моих ладонях — стальные крылья…

Я очнулся мокрым от пота. Сердце гулко колотилось в груди. Во рту ощущался привкус горькой желчи. Несколько мгновений ушло на осознание, что я нахожусь в собственных покоях во дворце Альтэссы.

Дурной сон, дурное воспоминание.

Первое задание, порученное молодому карателю, только-только окончившему Пламя[4]. Шесть лет прошло, а подробности четкие, будто все случилось вчера.

Хаос! Я раздраженно саданул кулаком по стене, вымещая злость. Мысленно повторил начало мантры, что раз за разом обессиленный шептал на койке казармы, посреди изматывающих тренировок и потом… когда покинул стены академии, став блюстителем закона.

«Я меч в руках Совета. Меч не чувствует жалости, не задает вопросов, не испытывает сомнений. Меч делает работу, для которой был создан, стоит на страже Завета».

Завета? На ковре лежал фолиант в истертой обложке. Я задумчиво взял упавшую книгу, расшифровке которой посвятил половину ночи после возвращения из Франкены. Если Кагерос не обманул, если написанное в ней правда, если среди вязи рун скрыта настоящая история кланов… на протяжении всей жизни мне нагло и цинично лгали!

Вероятно, не найдется ни одного птенца, которому бы в детстве не рассказывали легенду об Исходе.

Давным-давно миром единолично и безоговорочно правили Крылатые Властители. Я любил представлять парящих в небесах драконов — гордых, могущественных, не скованных кучей запретов и условностей, что ныне пронизывают всю жизнь Пределов.

В те времена Альтэссы, возглавляющие кланы, являлись живыми воплощениями изначальных сущностей, прилетевших из глубин Космоса и подаривших разум обитавшим на планете диким ящерам.

Narai — Юг, олицетворение Хроноса.

N’eari — Север, Владыка Хаоса.

Terron — Восток, неумолимый Рок.

Itron — Запад, ветреный Шанс.

Их справедливое царствование длилось тысячелетиями, и не было силы, способной оспорить право первенцев на трон мира.

Но как тень от древних исполинов губит молодую поросль, так господство Крылатых Властителей не позволяло развиваться другим расам. Благородные Древние в мудрости своей выбрали уход в эфемерное царство сновидений, оставив хранителями равновесия своих потомков — людей, по чьим жилам потекла огненная кровь.

Честно говоря, решение Владык всегда вызывало у меня здоровый скепсис, ибо подобное самоубийственное великодушие скорее встретишь в глупой сказке, чем в реальности. С другой стороны, разве смертному дано постигнуть замыслы тех, кто сродни богам? Должны же легенды на чем-то основываться!

Версия, изложенная в книге Кагероса, рождала внутреннее отторжение, святотатственно сводя поступки Древних к примитивным человеческим дрязгам. И одновременно казалась более понятной и логичной.

Официальные источники не считали нужным упоминать о безумии, овладевшем бессмертным Владыкой Хаоса, возжелавшим уничтожить этот мир. Не говорили они и о разразившейся в небесах войне между N’eari и тремя другими Альтэссами, о безысходности и отсутствие выбора: ради победы над спятившим братом, чтобы лишить N’eari возможности перерождения и запереть его душу в мире снов, Древние были вынуждены обернуть своих драгоценных чад в людей, чьи убогие тела не пригодны стать сосудом для исконного пламени.

Дальше начиналось самое интересное. Не существовало никакого Завета, оставленного прародителями. А был унизительный договор все с тем же проклятым Братством, поделивший мир между неожиданно утратившими магию драконами и воспользовавшимися ситуацией человеческими королевствами. Грамотная подтасовка истории превратила соглашение, больше напоминавшее пакт о капитуляции, в божественные скрижали, которыми и ныне регламентировалась жизнь кланов.

Конечно… если доверять Повелителю Запада.

— Проснулся? Можно войти?

О дверной косяк вольготно облокотился юноша шестнадцати лет. Короткий ежик черных волос. Густые брови вразлет, темный тяжелый взгляд — наследие нашего отца. А вот черты лица младшему брату, в отличие от меня, достались материнские — курносый нос, ямочки на щеках, мягкий округлый подбородок, из-за которого глава рода Исланд не раз попрекал своего отпрыска безволием. Несправедливо, надо заметить: упрямства и независимости хватало нам обоим.

— Цвейхоп? Что случилось? — дежуривший в холле слуга не доложил о посетителе, значит, брат пробрался в мою спальню тайным ходом, связывающим апартаменты нашей семьи между собой.

— Ничего особенного. Я просто предупредить решил: отец ждет тебя, и он сильно недоволен, что ты вчера вместо исполнения своих обязанностей сбежал в Пьену.

— Спасибо, — мне было не впервой встречаться с раздражением главы рода, и все же заблаговременно знать настроение, в котором находится Аратай, давало небольшое преимущество. — Что нового в столице?

Я поднялся: дела не ждали, и первое из них — доклад Альтэссе, который следовало представить еще вчера.

Вода в кувшине для омовения оказалась ледяной. Я ополоснул лицо, мгновенно взбодрившись, пригладил растрепавшиеся, отросшие за время путешествия волосы — когда выдастся свободная минутка, наведаюсь к цирюльнику. Оглядел мятую со сна рубаху, полез в шкаф за свежей. Являться пред грозные очи Повелителя следовало в подобающем виде.

Цвейхоп, устроившийся на моей кровати, лениво болтал ногами.

— Нового? Да все по-старому. Тишь и спокойствие, как в омуте. Ремесленники работают, ловчие охотятся, наставники дерут три шкуры с учеников. Через четыре дня ожидается прибытие первых делегаций от кочевых семей. Кейнот и Валгос вовсю заняты подготовкой к Nara-ne-Nar и почему-то уверены, что мне нравится исполнять роль мальчика на побегушках.

Брат протянул мне записку. Я скользнул глазами по строчкам отчета, кивнул, ощутив настоящую благодарность к подстраховавшим меня когтям.

— Матушка просила передать, что соскучилась.

— Загляну при первой возможности, — пообещал я, критически изучая себя в зеркале. Расправил воротник, секунду сомневался, но подколол знак командора боевых магов.

— Твоя блохастая псина когда-нибудь сведет меня с ума!

Я с теплотой подумал о своевольном добермане, ощутив укол стыда, что с некоторых пор не уделял Спутнику должного внимания.

— Не преувеличивай! Идм великолепно воспитан. К тому же, сам знаешь, он больше никого не слушается.

Брат выразительно закатил глаза, но тут приметил брошенный на кровати фолиант. С любопытством протянул руку.

— Что читаешь?

— Не трогай! Это… — я запнулся.

— Секреты клана, которые мне знать не положено? — отодвигаясь, правильно истолковал заминку Цвейхоп.

— Да.

Cведения, заключенные в книге, пожалуй, были опасны и для меня самого, раз Альтэсса не счел нужным поделиться со своим командором. Я прекрасно понимал: существуют тайны, которых лучше избегать, а если уж довелось случайно увидеть, то скорее забыть. Ради собственного спокойствия и благополучия всех остальных.

При мысли о Завете, о лжи, выдаваемой за волю Древних, и тех, кто погиб или был убит из-за этой лжи, невольно стискивались кулаки. Но Аратай, руководствуясь одному ему понятными резонами, считал нужным поддерживать легенду.

В конце концов, кто я такой, чтобы оспаривать решение Повелителя Севера?!

***

— Al’iav’el’, al’t tel’ Is.

Отголоски официального приветствия стихли, утонув в пыльных облысевших гобеленах. В малом приемном зале повисла гнетущая тишина. Я загривком ощущал тяжелый взгляд Альтэссы. Ждал, уткнувшись в темное пятно на истертом дубовом паркете. Пятно напоминало уродливое раздавленное насекомое.