Клара и Солнце - Исигуро Кадзуо. Страница 14

– Привет, Джози! Как дела?

Джози подняла руку, и тут Мама, двигаясь через скопление взрослых в прихожей, сделала жест в сторону Открытой Планировки.

– Туда, туда иди! – громко сказала она. – Твои друзья тебя ждут.

Мне подумалось, что Мама еще что-нибудь скажет в подкрепление этому, но ее окружили другие взрослые с разговорами и улыбками, и ей пришлось отвернуться от нас. Джози – теперь, похоже, осмелев – спустилась по оставшимся ступенькам в толпу. Я шла следом, ожидая, что она направится к Открытой Планировке, но вместо этого она стала протискиваться мимо взрослых ко входной двери, которая была открыта и впускала свежий воздух. Джози двигалась так, словно у нее была ясная цель, и постороннему могло бы показаться, что у нее какое-то важное поручение от гостей. Как бы то ни было, никто ее не задерживал, а я, следуя за ней, слышала вокруг много голосов. Кто-то говорил: «Да, профессор Кван прекрасно учит наших детей математической физике. Но это не дает ему права быть с нами невежливым». Другой голос произнес: «Европа. Лучшие домработницы по-прежнему из Европы». Кое-кто приветственно обращался к Джози, когда она шла мимо, и вот мы стоим у входной двери, осязая наружный воздух.

Джози выглянула, поставив одну ногу на порог, и крикнула наружу:

– Иди сюда! Что ты там делаешь?

Потом схватилась за косяк двери и высунулась под углом.

– Да скорее же! Все уже здесь!

Рик появился в дверном проеме, и Джози, взяв его за локоть, потянула его в прихожую.

Одет он был, как тогда на травянистом холме, в обычные джинсы и свитер, но взрослые, судя по всему, мгновенно обратили на него внимание. Их голоса не умолкли, но сделались тише. Потом сквозь толпу подошла Мама.

– Здравствуй, Рик! Добро пожаловать! Входи, входи. – Она завела ладонь ему за спину, побуждая идти вперед, ко взрослым гостям. – Внимание, это Рик. Наш добрый друг и сосед. Некоторые из вас уже с ним знакомы.

– Здравствуй, Рик, как дела? – сказала женщина поблизости. – Молодец, что выбрался.

Взрослые начали наперебой здороваться с Риком, говорили ему добрые слова, но в их голосах мне слышалась странная осторожность. Мама, говоря громче всех, спросила:

– Рик, послушай. Как твоя мама? Она давно к нам не заходила.

– Все хорошо, спасибо, миссис Артур.

Когда Рик ей отвечал, все утихли. Высокая женщина позади меня спросила:

– Я правильно поняла, что ты живешь поблизости, Рик?

Рик переводил взгляд с лица на лицо, чтобы понять, кто задал вопрос.

– Да, мэм. По правде говоря, наш дом единственный, какой можно увидеть, если выйти наружу. – Он издал маленький смешок и добавил: – Помимо этого дома, конечно.

Все громко засмеялись, услышав это добавление, а Джози, стоявшая с ним рядом, нервно улыбнулась, как будто сделала это замечание сама. Другой голос произнес:

– Тут столько чистого воздуха. Отличное место, чтобы расти и взрослеть.

– Тут очень хорошо, благодарю вас, – сказал Рик. – Если только не нужна быстрая доставка пиццы.

Все рассмеялись еще громче, на этот раз включая Джози, которая сияла от радости.

– Ну так вперед, Джози, – сказала Мама. – Веди Рика к гостям. Ты сегодня хозяйка для всей компании. Иди же, иди.

Взрослые посторонились, и Джози, по-прежнему держа Рика за локоть, повела его к Открытой Планировке. Ни она, ни он не смотрели на меня, и я сомневалась, идти мне следом или нет. Они отдалились, взрослые опять заполнили прихожую, а я все еще стояла у входной двери. Прозвучал новый голос поблизости:

– Приятный мальчик. Сказал, живет по соседству? Я не расслышала.

– Да, Рик наш сосед, – сказала Мама. – Они с Джози дружат с незапамятных времен.

– Чудесно.

Потом крупная женщина, похожая по очертаниям на кухонный блендер, сказала:

– И такой умница, судя по всему. Страшно жаль, что такому мальчику ничего не светит.

– Я бы и не подумала даже, – произнес еще один голос. – Он так хорошо себя подает. Британский выговор у него, да?

– Очень важно, – сказала женщина-блендер, – чтобы это поколение училось находить общий язык с кем угодно. Питер постоянно это повторяет. – Затем, когда еще не утих одобрительный гул других голосов, она спросила Маму: – Его родители что… просто подумали и решили отказаться? Испугались?

Добрая улыбка сошла с лица Мамы, и все, кто слышал, замолчали. И сама женщина-блендер застыла в ужасе. Потом протянула к Маме руку.

– Ох, Крисси. Что я несу? Я не хотела…

– Все хорошо, – сказала Мама. – Не бери в голову.

– Ох, Крисси, прости меня ради бога. Я такая дура иногда. Я только хотела сказать…

– Это наш самый большой страх, – раздался рядом более твердый голос. – Каждой из нас, присутствующих здесь.

– Все хорошо, – сказала Мама. – Давайте это оставим.

– Крисси, – промолвила женщина-блендер. – Я только хотела сказать, что такой приятный мальчик…

– Кому-то из нас повезло, кому-то нет.

Сказавшая это чернокожая женщина шагнула вперед и нежно дотронулась до Маминого плеча.

– Но Джози здорова сейчас, да? – спросил другой голос. – Она выглядит намного лучше.

– У нее бывают хорошие дни, бывают плохие, – сказала Мама.

– Выглядит она гораздо лучше.

Женщина-блендер сказала:

– У нее все будет хорошо, я уверена. Ты так храбро поступила после всего, через что прошла. Джози когда-нибудь скажет тебе огромное спасибо.

– Пам, пошли. – Чернокожая женщина протянула руку и повела было женщину-блендер в сторону. Но Мама, глядя на женщину-блендер, тихо сказала:

– А Сал, по-твоему, сказала бы мне спасибо?

Услышав это, женщина-блендер расплакалась.

– Ну прости же меня, прости ради бога. Я такая дура, стоит мне только открыть рот, как… – Она громко всхлипнула и во весь голос продолжила: – Видите теперь все, видите, что глупее меня никого на свете нет? Просто мальчик такой приятный, и так несправедливо… Крисси, прости меня.

– Очень тебя прошу, не бери в голову. – Мама, делая теперь большее усилие, потянулась к женщине-блендеру и слегка ее обняла. Та мигом обняла ее в ответ и плакала дальше, положив подбородок на Мамино плечо.

Стояла неловкая тишина, потом чернокожая женщина бодро сказала:

– А у них там, кажется, все идет неплохо. Если бы они там все передрались, мы бы слышали.

Раздался дружный смех, а потом Мама промолвила новым голосом:

– Ну что же мы тут стоим? Прошу всех на кухню. Мелания опять испекла свои чудесные национальные пирожные.

Прозвучал чей-то притворный шепот:

– По-моему, мы для того все тут медлим… чтобы подслушивать!

Это вызвало еще один взрыв смеха, и Мама вновь заулыбалась.

– Если мы им понадобимся, – сказала она, – то услышим об этом. Пойдемте, милости прошу.

Когда взрослые двинулись на кухню, мне лучше стали слышны голоса из Открытой Планировки, но слов я разобрать не могла. Одна взрослая, проходя мимо меня, сказала:

– Наша Дженни была так расстроена после той последней встречи. Мы целый уик-энд потратили на то, чтобы объяснить ей, как она неверно все интерпретировала.

– Клара. Ты еще здесь.

Передо мной стояла Мама.

– Да.

– А почему не там? Не с Джози?

– Но… она меня туда не повела.

– Иди. Ты ей там нужна. И другие хотят с тобой познакомиться.

– Да, конечно. Тогда, разрешите, я пойду.

Солнце, заметив такое обилие мальчиков и девочек в одной комнате, вливало Свое питание через широкие окна Открытой Планировки. Два дивана, мягкие прямоугольные сиденья, низкие столики, растения в горшках, фотоальбомы – с этим хитросплетением я в предыдущие дни долго и трудно осваивалась, а теперь все так преобразилось, что комнату было не узнать. Подростки были повсюду, их сумки, курточки, дощечки лежали по всему полу и на других поверхностях. Вдобавок все пространство комнаты вплоть до дальней стены разделилось на двадцать четыре прямоугольные секции, расположенные в два яруса. Из-за этого разбиения получить общую картину того, что передо мной, было нелегко, но постепенно я разобралась. Джози разговаривала с тремя гостьями в середине комнаты. Их головы почти соприкасались, и стояли они так, что верхние части лиц, включая глаза, оказались в секции верхнего яруса, а рты и подбородки были втиснуты в нижнюю секцию. Большинство подростков были на ногах, некоторые перемещались между секциями. У дальней стены трое мальчиков расположились на модульном диване, и хотя они сидели врозь, головы находились в одной и той же секции, в то время как вытянутая нога сидевшего ближе к окну пересекала всю соседнюю секцию и заканчивалась в следующей. У трех секций с мальчиками на диване был неприятный цветовой оттенок – нездоровая желтизна, – и мне на короткое время сделалось тревожно. Потом этих мальчиков, двигаясь по комнате, начали заслонять другие гости, и я переключилась на звучавшие вокруг голоса.