Эмили Картер. Черный оракул (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна. Страница 21

Каждое слово гвоздем вбивалось в мою грудь. У меня не было родителей, братьев, сестер или детей. Я не могла представить силу той боли, которую испытывает человек, потерявший кого-то из них. Я лишь знаю, как больно, когда умирает близкая подруга. Но даже так, я не хотела бы испытать что-то подобное еще раз.

Рада ли я, что гакири, убивший ее, мертв? Я тяжело сглотнула, чувствуя горечь во рту. Надо просто признаться.

Да. Я очень, очень рада, что это существо получило по заслугам! Что оно сдохло. И я надеюсь, что в мучениях!

— Не могу, — хрипло произнесла я, ощущая усилившуюся хватку на своем плече. Рейну явно все это не нравилось, но он продолжал молчать.

— Это хорошо, — губы Десмонда медленно растянулись в широкой улыбке, словно ему безумно нравилось то, что он видит. Его по-прежнему желтые глаза зловеще сверкали, а сам он походил в этот момент на сумасшедшего. — Врать не стоит. Ты ведь счастлива, что Тер Холл больше не «радует» этот мир своим присутствием, не так ли? — спросил он, словно прочитав мои мысли.

Вместо ответа я просто кивнула.

— Я так и думал. И ты права. У большинства людей и существ, что последовали за мной, одной из главных причин идти против Совета является месть. Ну а мне они просто не нравятся, — фыркнул он. Желтые глаза Десмонда снова стали черными, а его улыбка перестала напоминать безумную гримасу. — Впрочем, причин, чтобы отстранить Совет от власти и отправить их на тот свет, полно. Хочешь послушать?

— Не откажусь, — сказала я, унимая бешено колотящееся в груди сердце. Все-таки Десмонд не зря настораживал меня с самого начала.

— Хорошо. Я расскажу тебе, — произнес отец Рейна и сел ровно, смотря на дорогу впереди. — Одна из причин — Изнанка превратилась в помойку. Раньше в городах можно было спокойно ходить, не опасаясь нападения тех же гаки или низших вампиров. Мы искали сильных нераскрытых и приводили их в свой мир. Молодые одаренные люди с радостью оставались здесь жить, помогая тем самым развитию этой стороны мира. Но уже некоторое время Изнанка перестала двигаться вперед. Кроме того, города превратились в опасные и безлюдные места. Сейчас здесь выживают только сильнейшие. Полностью раскрытые одаренные люди тоже предпочитают жить на лицевой стороне мира. Зашедшие «на огонек» нераскрывшиеся ведьмы или колдуны почти мгновенно погибают. Совет плюет на то, что низшей нежити развелось столько, что ступить некуда. Никто не регулирует их численность, не следит за ними. Только охотники, вроде моего сына, пытаются что-то сделать, да мои люди. Создается такое впечатление, что их численность искусственно повышается. И из всего этого вытекает вторая причина — равновесие почти нарушено. Думаю, мне не нужно говорить, как это опасно. Все это вызывает справедливые опасения у людей. Поэтому они сами вступают в ряды Сопротивления.

Десмонд замолчал, и в машине повисла тягостная тишина, наполненная только звуком работающего мотора.

Я задумалась. Все это выглядело странным. Зачем Совету разрушать страну, в которой они живут? Я понимаю, что они не хотят отдавать власть, но зачем запускать все настолько сильно? Не думаю, что там сидят полные глупцы, непонимающие, к чему все это приведет. В таких условиях не удивительно, что появились люди, желающие изменить положение вещей. По мне, Совету выгодно было бы поддерживать хотя бы видимый порядок, чтобы не дать прорасти возмущению простых граждан. А так они словно напрашиваются на войну. Не говоря уже об опасности нарушения равновесия. Даже я, та, кто пока еще далек от полного понимания, и то осознаю, что подобное может быть опасно.

— Но зачем? — все-таки задала я вопрос, терзающий меня. — Какова причина всего этого? Я не про убийства. С этим более-менее понятно. Но все остальное?

— Есть две теории, — начал Десмонд, вновь поворачиваясь к нам. Сидеть так было не слишком удобно, но, кажется, его это мало волновало. — Первая. Убивая ведьм и колдунов, выкашивая целые семьи, Совет нарушает циркуляцию нейтральной энергии. Как следствие, это приведет к падению Полога.

— Но… — я непонимающе моргнула, пытаясь вспомнить все, что Рейн рассказывал мне о Пологе. — Разве его падение не означает… конец света?

— Верно, — Десмонд удовлетворенно кивнул. — Если Полог падет, то лицевая часть мира смешается с Изнанкой. Воцарится первозданный хаос, который принесет с собой смерть всему живому. Возможно, когда-нибудь в этой части пространства снова появится новый мир, но никто из нас его уже не увидит. И кто знает, какие существа его будут населять.

— Они самоубийцы? — задала я вопрос, непроизвольно хватаясь за руку Рейна. — На чем основана эта теория?

— Думаю, лучше назвать их фанатиками, — задумчиво пробормотал Десмонд. — Основана? О, нам удалось узнать кое-что. Некоторые члены Совета являются почитателями изначального хаоса. Существует культ, проповедующий дариизм. Они верят, что все души рождены в хаосе и принадлежат ему. И по этой причине люди и существа должны жить, не заковывая себя в рамки правил. Приверженцы дариизма считают правила выдумками порядка. Следование правилам — измена самому себе. Жесточайшее преступление, по их мнению. И да, мы все тут заложники порядка, должные сделать все возможное, чтобы мир вернулся к своей изначальной сути. Забавные, скажу я вам, ребята эти последователи дариизма.

 — Отец, — в голосе Рейна послышалось легкое предупреждение, будто он не хотел, чтобы Десмонд продолжал поднятую тему.

— Не надевай на ее глаза розовых очков, сын, — фыркнул Десмонд. — Она должна оценивать мир таким, какой он есть, без ложных иллюзий. — Возможно, — продолжил старший мужчина, — ты посчитаешь, что люди и существа вольны верить во все, что им хочется. Каждый имеет право на веру, не так ли?

— Ну, я думаю, что да, — кивнула, соглашаясь. — Это право записано в законодательстве. Никто не может запретить человеку… и существу верить в то, во что ему хочется.

— Конечно, — Десмонд растянул губы в чуть зловещей улыбке. — А что ты скажешь, если я упомяну тот факт, что почитатели хаоса не считают убийство чем-то страшным?

Я замерла, ощущая, как от волнения меня немного потряхивает. Все-таки слушать и поддерживать разговор с Десмондом оказалось довольно сложно в эмоциональном плане. Успокаивало только присутствие Рейна и ощущение его руки, все еще лежащей у меня на плече.

— Почему?

— А потому, что они верят: после смерти душа направляется к создателю — вечному хаосу. Так что убийство у них считается благим делом. Собственно, как и воровство, насилие, пытки, разбой, оргии, наркотики и прочие подобные вещи.

— Я не понимаю, — пробормотала я.

— Что тут непонятного? — фыркнул Десмонд. — Чтобы в мире воцарился хаос, его нужно сюда позвать. К тому же, как я уже сказал, правила не для них. Если я скажу какому-нибудь почитателю хаоса, что насиловать нельзя, он поступит наоборот. Почему? А потому, что нельзя — это одно из правил порядка, запрет, должный сдерживать хаос. Так они считают.

— Такое ощущение, что они оправдывают свою жестокость религией, — пробормотала я, утыкаясь Рейну в плечо и вдыхая приятный запах, от которого кружилась голова и сладко тянуло внизу живота.

— Зато как весело жить, не так ли? Захотел — убил. Захотел — изнасиловал. И никто из товарищей тебя не осудит, ведь они делают то же самое.

— Вы сказали, что есть две теории, какая же вторая? — спросила я.

— Вторая теория не менее интересная, чем первая, — с готовностью начал отвечать Десмонд. — Доказательств у меня никаких нет, но когда-то давно, лет триста назад, попадалась мне одна любопытная книга. Автор утверждал, что два мира могут существовать вместе, при этом не разделенные Пологом. Он писал, что Полог-это искусственно созданная завеса, должная скрыть наполненный магией мир от простых людей. К тому же он был полностью уверен, что когда-то давно два мира представляли собой одно целое, но потом некие коварные личности зачем-то отделили Изнанку, скрыв ее от простых людей. Автор книги был убежден, что Полог