Выбор. Долгие каникулы в Одессе (СИ) - Ковригин Алексей. Страница 26

Глава 8. Выбор

Прошло чуть более года, как я очнулся в этом теле. Порой я задаюсь вопросом, а точно ли это прошлое моего мира? Нет, все исторические события, о которых я знаю по прежней своей жизни вроде бы, как и совпадают и те знаковые персоны, о которых я вспомнил, тоже существуют и вполне себе здравствуют. Но вот то, чему я сейчас являюсь свидетелем, явно прошло где-то мимо моего «прошлого» внимания. Или учителя нас так плохо учили, или сознательно пропускали некоторые «щекотливые» моменты истории. А может это я был таким нерадивым учеником? История никогда не была моим сильным местом, если только это не было напрямую связано с моей прошлой финансово-экономической «ипостасью».

Такой разгул велико-украинского национализма я наблюдал только после распада СССР. «Оранжевые революции», нескончаемые «Майданы», «кто не скачет – тот москаль»… Тогда это меня не касалось, хотя удивляло, а порой и просто забавляло. Ровно до тех пор, пока разговоры о «самостийности» и «незалежности» не сменились выстрелами танковых пушек в Донецке и Луганске. Помню свою первую реакцию на эти сообщения. «Да они там что, совсем охренели? Как можно стрелять в своих же людей?».

И только спустя какое-то время пришло понимание, что привычный мир изменился. И бывший СССР это уже не тот единый советский народ, что был раньше, и что нет уже больше «своих братских» народов. И в одной и той же стране могут быть и «свои» и «чужие». Помню, как поначалу обыватели злопыхали: «Сталина на вас нет! Он давно уж разогнал бы и пересажал всех нациков и навёл бы в стране порядок»! Ага, щас… наивные! Здесь Сталин есть и как раз с его полного одобрения и поддержки местные большевики проводят политику «украинизации» республики. В первую очередь это коснулось крупных городов, в том числе и Одессы.

Не могу сказать за остальные украинские города, но в Одессе закрываются русскоязычные журналы и газеты. Вместо них появляются другие, но уже на украинском языке. Преподавание в русскоязычных школах и училищах в приказном порядке переходит на украинский язык, а русскому языку отводится один-два часа факультатива в неделю. Вся документация в государственных и кооперативных организациях так же переводится на «українську мову». Белла Бояновна, наша соседка, неожиданно получила «повышение по службе», её начальницу уволили «за саботаж партийных решений и злостное сопротивление украинизации».

Я офигеваю от таких формулировок. Сама Белла в шоке, и бывшую начальницу-приятельницу жалко, и новая должность довольно «шаткая». Белла болгарка по отцу и еврейка по матери, и она боится что, несмотря на гимназию, знание украинского, русского, немецкого и французского языков усидеть на месте старшего делопроизводителя в такой престижной организации, как Черноморская контора «Совторгфлота» ей долго не удастся. В Украине набирает обороты компания по «коренизации», и на руководящие должности в массовом порядке назначаются «коренные» национальные кадры, зачастую в ущерб производству, но это, похоже, уже мало кого волнует.

– Фира! Они уволили Наталью Александровну! Кто я такая? Наточка большевичка с пятнадцатого года! А я? Да они и меня завтра коленом под зад выпнут! – Белла в панике. Конечно, для неё всё, что происходит вокруг, просто не вписывается в узкий обывательский мирок обычной одесской мещанки, вдруг вознесённой пусть и случайно, на гребень волны советской действительности. Как и для меня не укладывается в голове, что сейчас руководитель-большевик, занимающий не последнее место в табели о рангах, может открыто высказывать свою точку зрения на происходящие события и отстаивать её вплоть до собственного увольнения. И это не единичный случай и об этом пишут в газетах, причём с горячим одобрением подобных увольнений и осуждением этих «злостных оппозиционеров»!

Да это же какой-то сюр…. В мою бытность «там, в будущем» в среде руководителей-коммунистов любого ранга я даже не могу припомнить примера такой обескураживающей глупос… хм, принципиальности, во всяком случае, я о ней не слышал. В моё время это была «партийная когорта бессмертных», с завидной ловкостью и лёгкостью меняющая «руководящие кресла» одно на другое вплоть до самой пенсии. Даже во время краха КПСС и распада СССР основная биомасса этих «бессмертных» осталась на плаву. В большинстве своём ради сохранения карьеры отказавшись от прежних идеалов, сменив партийную принадлежность, национальность или приняв «нужное» вероисповедание. Не сомневаюсь, что ради сохранения своей должности они и сексуальную ориентацию сменили бы, не задумываясь. Вот и гложет меня сомнение, а в своём ли прошлом я нахожусь?

Но устроился в нем, в общем-то, я неплохо. Мама проявила-таки завидную настойчивость и вот уже год, как я учусь в Музыкально-драматическом институте, как сейчас называется Одесская консерватория. Причём настойчивость ей пришлось проявлять в отношении меня, чтоб убедить начать обучение. Поначалу я как-то легкомысленно отмахнулся от этой идеи. Нет в Одессе музыкальных школ? Да и не надо, я лучше работать пойду. Да вот только фиг там! В СССР детский труд запрещён законом. Будь ты хоть семи пядей во лбу или имей хоть десять аттестатов с отличием о полном среднем образовании, никто и никуда на работу тебя не примет, даже учеником дворника, пока тебе не исполнится полных четырнадцать лет. И то если только с разрешения родителей или опекунов. Так что меня повсюду ждал полный облом.

Конечно, я не собирался идти в дворники, но даже должность курьера в редакциях газет и журналов оказалась не для меня, зря только ноги бил в поисках работы. Даже разносчиком газет в типографию не взяли, вот и верь после этого фильмам. Оставалась только одна маленькая лазейка для обретения небольшого, но законного приработка. КЗОТ разрешал использовать детский труд в творческих коллективах. Несовершеннолетним можно было с разрешения родных выступать в цирковой или театральной труппе, принимать участие в концертах или сниматься в кино. Но понятно, что и это было не для меня. Никакими талантами я не блистал и кроме нашего двора никому известен небыл. К тому же, как следует поразмыслив, я понял, что консерватория это неплохой шанс для осуществления моих планов на будущее.

Впереди всех нас ждёт война и к её началу мне исполнится двадцать два года. Как-то повлиять на ход мировой истории или изменить её течение я не в силах, а это означает, что фронта мне не избежать. Если не будет военной или технической специальности, то мне прямой путь в пехоту. В советское время не скрывали, что до победы дожили только трое бойцов из сотни принявших свой первый бой в сорок первом году. Я не то что бы боялся смерти (одну-то жизнь уже прожил), но о статистике «трёх процентов» был наслышан, и умирать просто так не собирался.

Свою прежнюю мечту о море я с некоторым сожалением и грустью отставил в сторону. Да, во время ВОВ военные и гражданские моряки себя проявили героически. Были и оборонительные бои, в которых корабельная артиллерия сыграла немаловажную роль. Советские подлодки гибли, но фашистов топили, морская пехота, прозванная «чёрной смертью» из-за своих бушлатов наводила ужас на гитлеровцев, и конвои с ленд-лизом тоже внесли свой вклад в победу. Были и морские десантные операции….

Но это всё было не то. Я просто не успевал к началу войны занять хоть какое-то значимое место, чтоб не просто быть «пушечным мясом», но хоть как-то иметь возможность повлиять на текущие события. И военное училище мало чем могло мне в этом помочь. Что может сделать морской лейтенант или танкист, артиллерист, пехотинец? Только выполнить приказ вышестоящего командования и героически умереть в первые минуты боя. Если повезёт, то пережить первый бой и умереть в следующем. Но я уже решил, где и кем буду воевать, и что мне предстоит для этого сделать.