Рассказы (ЛП) - Литтл Бентли. Страница 14

Причина была ясна Эллисону. Неправильны были сами очертания этих предметов, они оскорбляли глаз на самых фундаментальных уровнях зрения и лишь каким-то боком соответствовали своей предположительной функции… рисунки, изображенные на слишком гладких поверхностях, выглядели настолько мерзко, что вселяли инстинктивное отвращение. На одном из этих непонятных предметов, похожем на кувшин для воды – впрочем, в той же мере, как и на все другое, был изображен небольшой городок, уродливое сообщество, жители которого обитали в домах, стены которых выписывали такие невозможные углы, что от одного взгляда на них кружилась голова, а по кривой центральной улочке шествовала черная фигура с квадратной головой, за которой теснились обитатели.

– Откуда это? – спросил Эллисон.

Оказавшись в тесном помещении, Кроули каким-то образом протрезвел.

– Не знаю и боюсь выяснять.

Эллисон ощущал похожие чувства. И все же во всем этом ужасе усматривалась своеобразная красота, некое высшее великолепие проступало в жутких очертаниях и формах.

Он посмотрел налево. Соседний стол был завален грудами мелких косточек и смонтированными скелетами крыс. В некоторых из прочтенных им материалов крысы, появление их стай как бы предвещали появление Петохталрейна.

– Это крысы из… – начал он свой вопрос.

– Ну, это не крысы, – возразил Кроули.

Эллисон нахмурился.

– Что же тогда такое?

– Посмотри внимательнее.

Последовав указанию, он заметил, что каждая из конечностей заканчивается не приличествующими животному когтями, но косточками кисти и пальцев – крошечными человеческими ладошками. Эллисон посмотрел на коллегу, не скрывая потрясения.

– Это невозможно!

– Наверно, поэтому доступ в эту комнату и закрыт. Не могу сказать, откуда именно привезли эти останки, но так как лично изучал их – могу сказать, что они подлинные.

Оба ученых молча смотрели на скелетики псевдокрыс.

– Некоторыми знаниями невозможно делиться, – проговорил Кроули. – Иная информация не подлежит разглашению.

Покинув зал и музей, они вернулись в паб, где молча пили до самого закрытия.

В ту ночь, лежа в постели, Эллисон понял, что никак не может уснуть. Отчасти причиной тому был алкоголь; он не привык пить в таком количестве. Однако причиной в большей степени было увиденное. Эти жуткие контуры, силуэты, не говоря уже об отвратительных крысах, преследовали его разум, делая темные уголки комнаты еще более темными – и не совсем пустыми.

Если Кроули был прав, если существование Петохталрейна являлось чем-то большим, чем просто миф, переходящий от одного общества к соседнему, если он действительно существовал реально, являясь на протяжении всей истории то одному обществу, то другому, не стесняя себя географическими ограничениями… – и если то, что он видел в потайной комнате, свидетельствовало именно об этом… тогда, тогда, где именно его видели в последний раз? Завтра, решил Эллисон, он внесет все известное ему на эту тему в свой портативный компьютер и попытается зафиксировать временную последовательность, к которой можно будет добавлять новые данные по мере их поступления.

Уснул он уже перед самым рассветом, и в единственный остававшийся ему до пробуждения, точнее до звонка будильника, час видел во сне высокого мужа, целиком от пят до квадратной головы вытесанного из полированного обсидиана, размашистым шагом проходившего под его окном со свитой грязных и серых крыс, бесшумно кравшихся за ним, ступая бледными человеческими ладошками.

Ко времени своего возвращения в Штаты Эллисон натолкнулся еще на один случай посещения исчезнувшего общества Темным Человеком.

Петохталрейн.

Турецкий Чатал-Хююк – цивилизация, исчезнувшая примерно шесть тысяч лет назад, – как считалось, пала в результате обыкновенного стечения естественных причин, однако сохранившийся текст указывал на общество, пораженное в высшей степени неестественными бедствиями – предсказанными пророком, названным современниками «Темным Незнакомцем».

Вернувшись в Мискатоник, Эллисон продолжил свои не санкционированные начальством исследования, не забывая и о своих прямых обязанностях, что заставляло его просиживать лишние часы в библиотеке и даже совершать короткие поездки в интересные для него области в промежутке между выполнением официальных заданий. И за последовавшие несколько месяцев обнаружил упоминания об аналогичных черных фигурах в литературных источниках, относящихся к времени падения нескольких туземных северо– и южноамериканских культур, с которыми прежде не был знаком.

Однако вся информация была получена из вторых рук и ограниченного числа источников. Но где можно найти более подробные материалы? Похоже, не в справочных данных… возможно, они сохранялись как часть устной традиции, передававшейся от поколения к поколению. Если найти человека из туземного племени, знающего фольклор своего народа, возможно, ему удастся составить более полную и точную картину. И с этой целью Эллисон разослал пробные шары историкам из Старого, Нового и Третьего мира, надеясь получить от них какую-то помощь.

Кроме того, конечно, были видения.

Эллисон не был уверен в том, к какому разряду следует отнести подобные сообщения, однако они смущали его в большей степени, чем он готов был признать. Он сумел вывести параметры своего исследования за академические рамки и воспользоваться более общими методиками, давшими ему возможность найти упоминания о личностях, утверждавших, что видели, чаще всего во сне, некие сущности, удивительным образом соответствовавшие описаниям Петохталрейна – значительно более высокого, чем обыкновенный человек, чернокожего, пустолицего, с квадратной головой и наделенного трудноопределимым духом инаковости. Подобные явления красноречивым образом сопровождались массовыми вторжениями грызунов.

Однако не существовало единой поисковой категории, сводившей всю информацию воедино, никакого общего перечня явлений. Они были разбросаны по всей сетевой вселенной, и только пристальное внимание позволяло ему заметить связь между ними.

Впрочем, видения носили самый возмутительный характер. Во-первых, они были связаны с крысами. Женщина из Квинса утверждала, что всякий раз, когда она пробуждалась ото сна, в котором видела «Темного», в стенах ее дома раздавался шорох крысиных шагов. Уроженец сельских краев Джорджии, сообщавший, что заметил в лесу во время охоты «Черного Франкенштейна», дополнял свое сообщение тем, что мимо него протек целый ручеек полевых мышей, направлявшихся к черному силуэту.

Кроме того, появление этой фигуры всегда сопровождалось подавляющим волю ощущением собственной обреченности. Люди, утверждавшие, что видели его – во сне или наяву, – воспринимали Черного Человека как вестника предстоящего несчастья.

Тем не менее все эти фантомы были лишь косвенно связаны с исследованием Эллисона, представляя собой интересную, однако, возможно, всего лишь случайную параллель, никоим образом не связанную с его работой, и в какой-то момент времени он отказался от рассмотрения этих видений, предпочитая не думать о них, убедив себя в том, что ими можно будет заняться потом.

Наконец в одной из своих поездок – короткой экскурсии в Нью-Йорк, предпринятой ради консультации с доктором Джоном Доутривом, профессором Нью-Йоркского университета, специалистом по искусству доколумбовой Америки – он познакомился с Дженни. Особой, отнюдь не являвшейся командированной в этот город сотрудницей какого-нибудь престижного научного заведения и даже не дипломницей, подвизавшейся в области археологии или антропологии, но простой официанткой в кофейне, в которой он завтракал в субботу. Эллисон не принадлежал к числу общительных людей и впоследствии не мог в точности припомнить, каким образом завязался разговор между ними двоими, однако к тому моменту, когда он оплатил счет, свидание уже было назначено на вечер того же дня. Почти через два года после последнего в его жизни свидания с подружкой невесты одного из коллег, закончившегося явным провалом и спором на тротуаре перед ее домом.